Миллион долларов до конца света

Леон покосился на него.

– Анатолий – образец будущего человека: и мозги на месте, и кулаки имеются. И, – он на мгновение задумался, – и душа должна быть; или как там по фэншую: горячее сердце? В общем, добро должно быть с кулаками.

«Добро с кулаками» привстало с кресла и вновь опустилось.

Но шеф не остановился:

– Первый сектор – гвардия Академии. Первый – всегда первый.

– Леон Альбертович, – не выдержал я, – насчёт сигнала хотел уточнить. А если бы мы, то есть вы – не догадались?

– Цивилизация должна сообразить. Нет? Значит, не цивилизация. Плесень.

Глава 6. Выкурил сигарету – спас лошадь

– Спасение избранных – вариант четвёртый и последний. И лишь он реален. Вопрос в другом: кого спасать?

– Метод Ноя, – предложил Сергей.

– Всякой твари по паре? На семь пар чистых – две пары нечистых? Ох уж эти нечистые, – вздохнул Тавровский. – Теряется всякий смысл.

– Академия представляет интересы человека разумного, его и спасаем. И никого больше, – высказался Белый.

Что-то здесь не так.

– Понятно, мы будем как прогрессоры у Стругацких. Но что делать с не очень разумными?

– Саша, что тут непонятно? Изживший себя и опасный подвид человека перестанет размножаться. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.

– Торжество науки против ханжества и мракобесия, – вставил Сергей.

Тавровский пропустил ехидную реплику мимо ушей.

– Итак, человечество катится в пропасть – пункт первый. Новая угроза, дельтонная вспышка – пункт второй. Шанс на спасение, Луна – пункт третий. Четвёртый пункт – это… Четвёртый пункт…

– Брюки превращаются… брюки превращаются, – не шевеля губами, прошептал Сергей.

– План спасения, Леон Альбертович.

– Да, Толя. Пока лишь план, без деталей. И ключевой момент, повторюсь – вопрос выбора. Кого спасать?

– Вы уже сказали, Леон Альбертович. Лучших.

– Тогда иначе: а кого считать лучшими?

– Элиту, – ещё уточнил Ратников.

– Очень ценная мысль. Вопрос: какую элиту?

– Перспективную, – Белый не уловил иронии.

– Поставим точки над «i»: перспективную с генетической точки зрения. То есть людей, способных дать элитное потомство. Мы должны думать с дальним прицелом, – Леон мельком взглянул на Сергея, тот ответил долгим взглядом.

– Все мы на самом деле бессмертны, – продолжил Тавровский. – Но то скажу вам, братия, что плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, а тление не наследует нетления. Говорю вам тайну: не все мы умрём, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мёртвые воскреснут нетленными, а мы изменимся.

– Святой апостол Павел, – сказал Сергей – И последние станут первыми. Так что первый – не всегда первый.

Тавровский ушёл от полемики:

– Утомил я вас. Вижу, устали. И знаю, о чём думаете: пивка испить по кружечке. Или по две?

И правда, пара кружек не помешает.

– Точно, о пивке мечтаете. А кто-то о табачке. Но вы не очень увлекайтесь в буфете, нам ещё человечество спасать, – Леон хитро прищурился. – Толя! Капля никотина убивает лошадь.

– Так точно! Выкурил сигарету – спас лошадь.

Глава 7 Ноев ковчег

– Что в плане самое важное? – разрумянившийся Тавровский бодро расхаживал по кабинету.

– У шефа тоже коньячок в сейфе, – шепнул Белый. – Привилегия сотрудников первого сектора. А я надоумил закусывать посахаренными помидорами.

– Так вот за что тебе присвоили третий уровень.

– Итак, что же главное? – Леон взглянул в нашу сторону.

– Ресурсы? – предположил Ратников.

– Мимо, друг мой.

– Думаю, вектор. Верное направление.

– И наука на сей раз ошибается. Эх, молодёжь, молодёжь! Главное в любом деле – название. Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт. И какое же имя дадим плану спасения лучшей части человечества?

– Катерина! – и какой бес толкнул меня в ребро? Или пиво сверху на коньяк?

Леон поднял смоляную бровь:

– Почему так?

– Классика, в школе проходили. Катерина – луч света в тёмном царстве.

Ох! Вот же гад! Уже не бес, а Белый ткнул меня хитро сложенным кулаком исподтишка, прямо в печень. И ещё лыбится, скотина белобрысая.

– Друг мой, что с вами? А, понимаю: шутка. Юмор мы ценим.

– А если так: «Лунная тень»? – предложил Сергей.

Тавровский ухватился за подбородок:

– Хорошее название, поэтичное. Сразу видно: пятый сектор. А не слишком лирично получится?

– Пожалуй.

– А что это у нас Толя молчит?

– Звезду ждёт-с, – на всякий случай я отодвинулся от Ратникова.

– Предлагаю, – Белый покосился на меня, – «Ноев ковчег».

Шеф снова вцепился в подбородок:

– А ведь пожалуй. Что скажете? Саша, вы настаиваете на своём варианте?

Я взглянул на твёрдые кулаки Ратникова.

– Нет-нет. «Ноев ковчег» – замечательное название. Звучное, лаконичное.

– Отлично. Итак, главный вопрос мы решили.

Ничего себе, они решили.

– Но как же отбирать лучших, Леон Альбертович? Вот у военных ясно: при угрозе гибели генерала или майора спасают генерала. А здесь?

– Детали обсудите с бывшим наставником, – Тавровский кивнул в сторону Сергея. – Или вопрос принципиальный?

– Конечно. Как измерить ценность человека? Пусть отбираем мы из хороших – лучших, из талантливых – гениальных. Но способности-то бывают разные.

Чего это они переглядываются? Не договаривают?

– Да, Саша, не всё, что с крылышками, летает. Похоже, нам придётся раскрыть все карты.

– Мы ведь работаем не одни, – продолжил Леон, – а в контакте с Американским отделением. Ваш вопрос, критерии отбора, разрабатывали наши заокеанские коллеги.

– И к чему пришли? – спросил я.

– На Западе главный козырь – успешность. А чем измеряют успех? Деньгами.

– Но это неправильно. Таланты часто непробивные.

– Как говаривал старина Эмерсон, – вставил Сергей, – самый великий человек в истории был самым бедным.