Миллион долларов до конца света

Рыжий детина с румяной физиономией, похожий на лохматого барбоса. А одет-то, батюшки-святы! Строгий костюм в тонкую синюю полоску поверх цветастой рубашки – навыпуск, зато с галстуком – и при этом старые кроссовки. Да ещё пластиковый пакет, раздувшийся от поклажи.

Система оценки по одёжке дала сбой. А, вот в чём дело. Костюм с галстуком он купил перед встречей, а натуральный прикид – всё остальное.

– Чего молчим? Или тут все из другого подъезда?

Первым пришёл в себя Сергей.

– Здравствуйте, вы попали по адресу. Старший здесь я, зовут Сергей Олегович. А целителей тут много, так что очереди никакой. Мы все будем целителями, и вы тоже, если захотите. Сам себе целитель. Присаживайтесь, мы здесь надолго. Вот, знакомьтесь. Те же проблемы.

– Я – Мишаня. В смысле, Михаил. Петрович.

Он захлопал рыжими ресницами и плюхнулся в ближайшее кресло. Пакет разместил на полу. Вытащил жвачку и, пробормотав: «Только «Дирол» со вкусом «Стиморол» обладает качеством «Орбит», – интенсивно задвигал челюстями.

Последнюю из группы, Татьяну, долго ждать не пришлось. Запыхавшись, влетела: ядрёная брюнетка, кровь с молоком; джинсы и блузка призывно обтягивают аппетитные выпуклости.

Мишаня так и впился в неё взглядом, в эти самые формы. Даже про жвачку забыл. Нет, не забыл: осторожно вынул и, надавив пальцем, закрепил за ухом. Жентельмен.

– Ой, здравствуйте. Опоздала, только вот сумку в номер забросила, – говорок южный.

– На первый раз прощаем, Татьяна Богдановна. Что же, начнём, – Сергей задержал взгляд на Мишане.

Тот с видимым усилием оторвал взор от женских прелестей.

– А здесь уютно, – заметил Сергей, – общаться удобно. Доска современная. Кстати, анекдот, про цветные мелки. Не слышали? В общем, преподаватель рисует на доске схемки: красным, зелёным, голубым мелом. А с галерки: «Профессор, голубым не видно»; «Голубые могут пересесть поближе».

Рискованно: анекдот – людям, приехавшим чёрт-те откуда в беспокойстве за свою жизнь. Однако Сергей угадал. Даже Вараксин усмехнулся, а Мишаня, тот аж ладонями по столу захлопал.

– У вас здоровое чувство юмора; качество, ценное для нашего дела, – Сергей посерьёзнел. – Итак, причина встречи. Медицинское обследование выявило у вас редкое заболевание: болезнь Алькинсона. Названа в честь канадского профессора, её открывшего. Пять лет назад была неизлечима, – он умолк, будто вспоминая что-то.

– Начинается вроде безобидно. Головная боль, тошнота, беспричинная усталость. Потом тревожность, со временем усиливается до невроза. Дальше – депрессия… не буду утомлять деталями. В девяти случаях из десяти заканчивается… заканчивалась параличом и смертью через два-три года.

Сергей оглядел притихшую аудиторию:

– Не пугайтесь. Вам это, скорее всего, не грозит. Пять лет назад в Медицинской академии, где я профессором, – даже глазом не моргнул, – начали изучать этот недуг. Вопрос: почему одни выздоравливали, а другие нет? Ведь лечили всех одинаково. Кстати, чрезвычайно дорого.

– Если дело за этим… – перебил Вараксин.

– Не только. Деньги имели значение, но в обратном смысле.

– Простите, это как? – спросила Татьяна.

– Ни один богатый человек не выздоровел; кто смог заплатить играючи, тому не помогло.

– Странно.

– И мы не сразу сообразили. Но присмотрелись внимательней, и тут выяснилась одна особенность.

Тишина полная.

– Да, интересная особенность. Немногим исцелившимся пришлось здорово пораскинуть мозгами, чтобы добыть средства. Причём, внимание! – они заработали деньги лично. Ни кредиты, ни помощь со стороны не помогали.

– О какой сумме идёт речь? – спросил Вараксин.

– Двести тысяч за курс. Долларов.

Мишаня присвистнул:

– Это где ж они такие бабки нашли?

– Верно, подъезды мыть – столько не заработаешь. Но у редких пациентов открылось второе дыхание. Они были обречены. И знали об этом. А потому отдались – к чему лежала душа.

– Предназначение, – сказала Лена.

– Умница. А мы догадались не сразу. Старина Платон говаривал: В каждом человеке – солнце. Только дайте ему светить. Да, у каждого из нас есть своё, Елена, вы правы, предназначение. И жить мы должны с ним в согласии. Иначе говоря, делать ходы, ради которых мы и пришли в этот мир.

– А если нет? – спросила Лена.

– Судьба отбирает зафук многие годы жизни. Но если жить со страстью, идёт обратный отсчёт.

– Точно, – вмешался Вараксин. – Например, академики дольше живут, на десять лет.

– Так оно и есть, – Сергей постучал пальцами по столу. – Однако наша методика не прошла клинические испытания.

– И теперь нас…

– Именно так, Игорь Маркович. Вашу группу выбрали для исследований. Вы всё будете делать сознательно, понимая смысл своих действий. Процедура добровольная.

– Сергей Олегович, – не выдержала знойная Татьяна. – А можно пример, кто исцелился?

– Конечно. Один пациент многие годы работал инженером, да пел изредка, для друзей. Нынче он народный артист, залы собирает.

Подопечные задумались: кто же это? Мишаня засомневался:

– Ага. Только, короче, одного таланта мало. Чтобы, ну, успех на сцене.

– Что ж ещё? – Сергей вскинул брови.

– А вот Жванецкий сказал: из деревни – в педерасты.

Я уловил водочный запах, свежачок. Похоже, Мишаня принял на грудь перед приходом.

– Михаил, – Сергей подавил улыбку, – из любого правила бывают исключения. Существуют и подлинные таланты. А когда понимаешь, ради чего стоит жить, включаются такие резервы! Имеется и наглядный пример, – он весело сощурился. – Исцелившийся среди нас. Александр Павлович – прошу любить и жаловать.

С каким любопытством они на меня воззрились!

– Не будем отвлекаться, Александр Павлович никуда не денется. Он согласился войти в группу. Как говорится, обмен опытом.

– Сергей Олегович, я не поняла: пациенты шли от призвания или от нужды заработать на лечение? – на руке Татьяны изумрудом сверкнуло узорчатое золотое кольцо.