Милость Грасса

Я пытался закричать сам, установить хоть какую-то связь с теми людьми. Но неожиданно понял, что рот мой зашит крепкими стальными нитями. Язык не может выдать ничего вразумительного. У меня лишь вырвалось мычание на выдохе.

Паника. Вот как она выглядит. Крайняя степень ужаса, страха не успеть, смешанного с осознанием собственного бессилия. И картинка адского леса вокруг.

Со всех сторон раздался хохот. Безжалостный, издевающийся. Голос, деформированный поскрипываниями и хрипами, но тем не менее смутно мне известный. На ум не приходило, откуда я могу его знать. Искажения преобразовались в рык.

Когда я уже понёсся вперёд, не разбирая дороги, под ноги мне упало тело какого-то зверя. похожего на рысь, скрещенную с гиеной. Я отшатнулся, изуродованный и изрядно разящий трупной гнилью он притягивал к себе чем-то родным.

Жалость. Бессилие и паника привели к щемящему чувству в душе. Я не могу ничего исправить здесь. Я никого не могу спасти.

Вмиг к крикам, раздающимся спереди, добавились такие знакомые мне голоса матери и отца. Они же напротив отчётливо звучали со стороны спины.

— Помоги, — хрипло стонала мама.

— Нам никто уже не поможет, дорогая, — раздавался отцовский, обречённый голос.

Фразы, слишком въевшиеся мне в голову. Мамины слова, доносящиеся с больничной койки. Отцовские последние сотрясания воздуха перед тем, как он ушёл…

Оставшаяся надежда голосом сестры призывала искажённо-гневными нотками выйти из темноты ночного леса на свет.

Теперь я разрывался между тем, куда тянула меня душа, и старыми воспоминаниями, пытающимися остановить меня отголосками видений. Хотелось упасть на землю, свернуться калачиком, закрыть голову руками и плакать.

Но жалость не покидала моей души. Это сжигающее чувство собственного бессилия.

Бесконечное желание помочь близким, но не способность никого спасти от неминуемой судьбы. Внутри всё жгло и разъедало, словно залили кислоту в лёгкие.

Слабость? Я действительно такой никчёмный и с этим нужно смириться? Или же стоит бороться со всеми обстоятельствами? Может ли любое существо противостоять окружающим событиям? И есть ли такая сила во мне?

Надоело метаться и паниковать. Хватит жалеть себя и тех, кто покидает меня. Я пойду вперёд. Я откажусь от жалости и перешагну через свои слабости.

Какофония безумия, окружающая меня, отошла на второй план. В голове застучала кровь. Удар, два, десять… Я иду вперёд! Несмотря ни на что, я иду вперёд. Куда зовёт моя душа.

Лес успокаивался, демонические декорации отступали.

Решимость. Безудержная, рвущаяся на волю душа, искала свой путь. Я очутился в тихом ночном лесу. С разных сторон сквозь сплошные стволы высоких деревьев проглядывались свечения различных оттенков.

Неглядя выбрав первое же попавшиеся направление, я спокойно и уверенно шагнул в неизвестность. Я переступал неясные очертания странных животных. Переступал тела погибших, но неизвестных мне людей, распластанных в неестественных позах.

Путь мой казался ясным и отчётливым без лишних упрощений и корректировок. Сердце стучало в висках. Душа рвалась вперёд, но я понимал, что стоит лишь дать волю чувствам, и вновь всё вернётся. Поймав свои эмоции, я уже не стану их отпускать.

***

Открыв глаза, я увидел перед собой лицо Ларса-мясника.

— Выспался, чертяка? Полдня уже прошло… Привал устраивать не будем, но подкрепиться на ходу никто не мешает.

— Ага, думаю это можно.

Он сунул мне паёк, аккуратно завёрнутый в чистую ткань. Пахло просто восхитительно: копчёности, какие-то свежие овощи и даже ягоды. Мясо было приправлено яркими специями. Воду я достал свою, потому как Ларс протянул мне резко пахнущее вино.

— Ну и чего снилось? Небось, как разделываем тебя по кусочкам? Ты не трусь, не собираемся. Вариантов у нас вообще-то лишь два. И оба не делают тебя мёртвым. — С усмешкой выпалил он.

— Оказывается, целых два! И какой же второй помимо того, о котором мы уже договорились? — с нажимом на последних словах ответил я.

— Про тебя мы узнали у другого рогатого. Собственно, он и денег заплатил, и посильнее тебя будет… Мои пацаны оттого и нервные все, что не верят в моё чутьё. Наказать их мне совсем не хочется, это ведь лучшие бойцы. А вот поменять планы всегда пожалуйста.

— Это я прекрасно понимаю, человек. Значит, взял самых верных и решил в пути окончательно определиться? И какие слова ты хочешь услышать от меня?

—Да любые. Мне нужны гарантии, демон. Ты пойми, пока у нас нет силы, мы связаны другим обещанием. Мистер Кельтрин рассказывал небылицу про подземелья волшебных камней. Верить ли ему? Тоже вопрос. Но он-то подкинул нам самоцветов, а тебя мы сами повязали. Ещё и демон, спасающий людей? Пф-ф! Нелепее байки не слышал.

Мясник устроился поудобнее, распихивая корнеплоды по телеге, выстраивая из них удобное кресло. После небольшой возни, он сидел, словно монарх, принимающий просителей. С ленивым интересом косясь на меня.

— Испытываешь, человек? Так здесь-то мне уже ничего не мешает захватить твоих бойцов и самому убить тебя. Не думал о таком, хитрый Ларс? Ведь перебегая от лагеря к лагерю ты и вовсе рискуешь остаться без наград. Кельтрин так и вовсе раздавит своим отрядом тебя вместе с твоими монахами, как надоедливого слепня.

Улыбка лишь ещё шире расплылась на лице главаря. Локти широко расставлены, ноги вытянуты, само равнодушие.

— Меня не просто так называют мясником. Я ведь отловил одного остроухого. И всё протестировал на нём. Как защищаться от вашего брата теперь прекрасно знаю.

— Ты не учитываешь, что те недоделанные демоны всего лишь пешки. Мои таланты на совершенно ином уровне.

— Но тем не менее, поймали мы тебя без особых сложностей. — Продолжал улыбаться Ларс.

— Если смерть стольких подчинённых для тебя не проблема, то что же скажут на это твои бойцы? — специально громче произнёс я, чтоб услышали охотники, сидящие впереди.

На этот раз рассмеялись все трое. А ответ решил вставить здоровяк, устроившийся на облучке:

— Это была наживка, тупица! Разменивать разбойников обычное дело. Босс, мы точно верно выбрали сторону? Что-то сомневаюсь на счёт демона. Нас же могли так же обмануть, когда давали заказ на этого чудика?

С невозмутимым видом Ларс повернулся к своему товарищу, но зловещие нотки голоса не оставляли сомнений в его истинных чувствах:

— Кто-то сомневается в моих решениях? Или мне послышалось?

Атмосфера резко изменилась, напряжение передалось и мне. Хотя я не думал, будто сейчас они смогут что-то противопоставить в открытом бою. Но ощущение от этих людей мне решительно не нравилось.

— Да брось, Ларс! Не для того ли ты взял только нас, чтоб услышать честное мнение, вместо тупого «Да, босс! Конечно, босс!»?