Минни

— Что насчёт меня, папа? — спросил Драко, потирая переносицу, совершенно так же, как отец.

— Поттер, — коротко выдохнул Люциус, словно эта фамилия всё объясняла. — Я почти договорился с Бруствером о денежном возмещении твоих рейдов, но Поттер… он требует срок в Азкабане. И сказки про Империо уже не действуют.

— Ну да, почему бы нет? — желчно усмехнулся Драко. — Ведь меня всего лишь ранили в спину, а он умер пару раз!

Леди Нарцисса заявила от окна, потирая озябшие пальцы:

— Я хочу уехать отсюда. Мне больно быть здесь без неё! Я не смогу смотреть в глаза тем, кто её убил… Люциус, когда мы отбываем?

Он нахмурился, разглядывая серебряные застёжки на плаще.

— Международная сеть порталов заблокирована. Французы, чтоб им провалиться! Они запаниковали, когда весть о смерти Лорда пересекла Ла-Манш. Придётся дождаться пока новый исполняющий обязанности министра даст разрешение на перемещение.

— Бруствер согласится пойти против Поттера? — с недоверием спросил Драко.

— Он обещал. Сказал, как подготовит все бумаги, сразу отдаст прямо через камин.

Потянулись бесконечные дни ожидания.

Минни пугала одержимость Люциуса. Самое страшное было позади: битва кончилась, никакая смерть ему не грозила, а он каждый раз занимался с ней любовью, как в последний. Он не мог надышаться ею, зарывался в волосы, шептал какие-то глупости и ласкал до безумия.

И сейчас в его кабинете, когда она удобно устроилась у него на коленях, с интересом читая «Ступени волшебства», что-то определённо мешало.

Люциус занимался двумя стопками, одна из которых была облигациями банка «Гринготтс», а другая — банка «Дувр». Он сверял цифры с пергаментом, развёрнутым на столе, и что-то быстро подчёркивал острым пером, царапая бумагу.

Минни чувствовала, как что-то весьма ощутимо упирается между ягодицами, и сидеть становится всё неудобнее, но не могла оторваться от книги. «Ступени» читались как увлекательный приключенческий роман, и не хотелось пропустить ни строчки. Поэтому она очнулась, только когда руки мужчины накрыли грудь, уверенно поглаживая и дразня сквозь атласную ткань. Пальцы нетерпеливо расстегнули мелкие пуговички на лифе и коснулись нежной кожи.

Облигации и книга были забыты. Люциус развернул её к себе лицом, и девушка обняла его за шею, легонько покусывая мочку уха. Его чувственные губы захватили соски, язык ласкал острые розовые кончики, вызывая у девушки страстные вздохи. Минни взяла его лицо в ладони и приникла в пылком поцелуе. Огонь между ними разгорался, как пламя дракона — стремительно и неистово.

Она слышала, как Люциус расстегнул молнию, и трусики исчезли под властью негромкого «Эванеско!»

Минни чувствовала, как член медленно погружается внутрь, заполняя её. Она уперлась коленями в подлокотники, стараясь принять его в себя целиком.

Люциус насаживал девушку на себя, с силой сжимая бёдра до синяков. Он не сводил с неё жадного взгляда, возбуждаясь ещё больше от одного вида: глаза прикрыты от блаженства, язык скользит по губам, а затем белые зубы вонзаются в них в попытке удержать громкий стон. От несравненного удовольствия её горячего тесного лона темнело в глазах.

Он охватил губами ягодку соска, покусывая и посасывая так, что любовница охнула и впилась в его бедро острыми ногтями.

Минни всхлипывала, от каждого толчка обжигающее горячее удовольствие разливалось по телу. Клитор тёрся о лобок мужчины, и в предвкушении чего-то большего девушка оперлась руками на спинку кресла. Она задвигалась вверх-вниз, пытаясь поймать приятное ощущение. Люциус низко застонал от блаженства и принялся помогать ей, быстро подаваясь навстречу. Вдруг девушка залепетала:

— Милый… Люциус… Боже… До чего же… хорошо-о-о-о!

Она протяжно вскрикнула и обмякла на его груди, тихо вздрагивая. Люциус уже был на грани, когда мышцы её лона сжали его. Он зарычал, вбиваясь с неистовой силой, и вцепился зубами в плечо девушки, чувствуя, как изливается в неё, как весь мир ослепительно вспыхивает, унося на волнах безумного блаженства.

— Ты… великолепна, Минни… В кровать, малышка.

* * *

Гермиона спала. Ей снился странный сон. Сначала погоня по лесу от егерей, потом поместье Малфоев и пытки этой ведьмы Лестрейндж. Потом ограбление Гринготтса и битва в Хогвартсе. Фенрир у горла Лаванды… пылающая Выручай-комната и запах гари… Ярость Рона и кольцо его крепких рук на метле… предсмертный вопль Крэбба… острый клык василиска и смятый от яда кубок… Гарри… Гарри! Как она испугалась, увидев его на руках Хагрида бездыханным! Но он поднялся, словно непобедимый Мерлин и снова атаковал Волдеморта!

Они победили. Конечно же, они победили! А тёплое дыхание рядом — это Рон. Всё позади, всё теперь хорошо. И его рука, крепко прижимающая её к себе — как подтверждение этому. Гермиона улыбнулась, решив не открывать глаз и просто понежиться в объятьях любимого.

Она чувствовала, как Рон целует её в плечо, переворачивает на спину. Его губы касаются ключиц, тёплый язык приятно обводит полушария грудей и вершинки.

«Боже! И когда он только этому научился?».

Поцелуи опускаются всё ниже, обрисовывая живот, Рон сгибает её ноги в коленях, и нежно покусывает внутреннюю сторону бёдер. Гермиона изнывает от предвкушения чего-то великолепного и сжимает в кулачках простынь. Его ласки нежны и неторопливы, язык скользит вверх и вниз, так что всё внутри пылает от желания почувствовать его внутри. Она негромко постанывает, комкая в руках ткань, когда он проникает внутрь. Любимый покусывает и посасывает бугорок клитора, и девушка чувствует, что сейчас взорвётся, а губ срывается какое-то жалобное поскуливание.

— О… о, милый… милый, только не останавливайся!

И он ускоряется, понимая, как она близка к тому, чтобы…

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

От нахлынувшей волны оглушающего удовольствия Гермиона выгнулась дугой, сжав голову любимого между бёдрами. Сквозь туман неги и блаженства она чувствовала, как тёплый толстый член раздвигает её складки и беспрепятственно проникает внутрь, вызывая целую гамму невероятных ощущений.

«Но… Нет… Мы же ещё не… я хотела…»

Гермиона распахнула глаза, чтобы увидеть счастливое лицо Рона, ведь он так желал этого. Но мужчина, который двигался в ней, оперевшись на сильные руки, Роном вовсе не был.

— Доброе утро, малышка! — озорно улыбнулся Люциус Малфой.

Его белые волосы, озарённые светом из окна, словно светились, создавая какой-то неземной ореол, и в первое мгновение Гермиона решила, что попросту спятила.

Девушка в ужасе закрыла и открыла глаза. Она не понимала, где она и что происходит. И каждая мысль разбивалась новым толчком, приносящим мучительное наслаждение.

— Прекра-а… тите… — и даже голос срывался на вдохе.

Творился какой-то страшный сюрреалистический кошмар: она в постели с Малфоем-старшим, да ещё и получает от этого удовольствие. Девушка рванулась вверх, пытаясь оттолкнуть его.

— Пусти… Пусти-и-и-те!

На мгновение Люциус замер, осознавая, что происходит, а затем резко перехватил её запястья и прижал к матрацу.

— С возвращением, Гермиона! Кто бы мог подумать, что оргазмы избавляют от Обливейта! Стоит предложить этот метод в Мунго, то-то Локонс обрадуется!

— Что вы де… лаете?!

— Ну ты же получила удовольствие, — ухмыльнулся Люциус, возобновляя движения, — теперь моя очередь.

— Не смейте…

Она яростно задёргалась, и Малфой ускорился, уничтожая любые попытки сопротивления.