Минни
Шрифт:
— Пусти… Чудовище!
— А вчера ты звала меня «милый Люциус»…
Одно воспоминание об этом — и Люциус подхватил её под коленки, прижимая ноги к животу. Гермиона осыпала его плечи градом ударов, она царапалась и даже вцепилась в спутанную белую гриву. Но когда он стал брать её с бешеной скоростью, проникая так глубоко, что из горла рвались жалобные всхлипы, девушка ощутила, как неотвратимо накрывает второй оргазм, не менее яркий, чем первый.
— О, чёрт… Нет, нет!
— Да-а, — хрипло выдохнул Люциус, и Гермиона, почти теряя сознание, почувствовала, как он заполняет её тёплым
Придя в себя и отдышавшись, она спихнула его, откатилась на край кровати и завернулась в одеяло. И тут же схватилась за голову: картинки-воспоминания посыпались так быстро, что она не успевала воспринимать их.
Клятва-оммаж… Обливейт Драко… Побег в ночь, волчий вой… Вот она делает Люциусу массаж… «Как поживает твоя горничная, Люциус?»… Драко прижимает её к стенке в библиотеке… Легилименс Волдеморта, боль… «Милый… Люциус…»
Слёзы катились градом по щекам. Гермиона захлёбывалась рыданиями.
— Вы… Вы меня… Это должен был быть Рон!
— И думаю, я прекрасно с этим справился, — цинично заметил Люциус, приводя в порядок растрёпанные волосы. — Уверен, Драко не стал бы с тобой так церемониться.
И тут она вспомнила Стоунхендж. Глаза её расширились от ужаса.
— Гарри! Рон! О, господи… Они теперь думают, что я на вашей стороне!..
— Собственно, так оно и есть, — невозмутимо кивнул Люциус.
Он к этому времени надел брюки и застёгивал последнюю пуговицу чёрной рубашки.
Гермиона злобно прошипела:
— Подонок!
И тут же охнула от боли, скрутившей тело: собственная кровь, принявшая клятву, не давала оскорблять хозяев.
— Мерзавец! Похотливая скотина! Трусливый Пожиратель!
Боль сложила пополам, но так, казалось, даже легче переживать всё то, что свалилось на неё разом.
Глава 9
Люциус достал из верхнего ящика стола бриар и упаковку табака. Разворачивая тонкую бумагу, он вспомнил, как Минни заботилась о нём и приносила из кладовой «Вирджинию» или «Латакию».
«Похотливая скотина!»
Минни… малышка…
«Трусливый Пожиратель!»
Малфой покачал головой и сунул трубку обратно в чехол.
Перед глазами встал тёмный коридор ночного Хогвартса, освещённый факелами, а напротив — Яксли, мерзко ухмыляющийся, с широкой резаной раной через всё лицо. Правая рука онемела от Ступефая, задевшего плечо по касательной, и Люциус уже видел, как противник заносит палочку для Авада Кедавры.
— Решил предать нас?! Сдохни, Малфой!
И тут что-то яркое пронеслось перед его глазами, ослепляя и сбивая с толку. Этого момента хватило, чтобы Люциус послал в Яксли Ступефай, но тот в последний миг каким-то образом ухитрился трансгрессировать, и заклинание угодило в рыцарские латы. А яркая вспышка превратилась в маленького зверька, который доверчиво сел на плечо и голосом Минни сказал: «Возвращайся! Возвращайся живым! Я жду тебя!»
Люциус вздохнул, достал из шкафа бутылку вина и бокал. Наполнив, поднес к губам и замер. Он вспомнил, как учил девушку пить благородный напиток, не нагревая и не портя вкус, как тонкие пальчики сжимали хрупкую
хрустальную ножку. «Мерло» отдавало на вкус её поцелуями и пьянило так же. Ещё пара бокалов, и он ворвётся к ней в комнату, чтобы удостовериться в этом!Люциус скрипнул зубами и заткнул пробкой бутылку.
«Мерлин… она должна быть рядом, она должна…»
Он вздохнул, отводя назад прядь волос.
«Что я наделал… Что натворил Драко…»
Умом мужчина понимал, что клятву нужно разрушить и отпустить девушку, но не мог. Не хотел. Это казалось таким же невероятным, как добровольно отхватить себе заклинанием Секо ногу или руку.
«Нет, нет. Мерлин, только не сейчас! Нет. Ещё несколько дней, и мы были бы в Кале, а оттуда ей сбежать посложнее. Может быть, она привыкла бы…»
Он вспомнил, как судорожно она застёгивала розовое платье на груди сегодня утром, как искала туфли, совершенно забыв про чулки и бельё.
— Гермиона, послушай…
Она вздрогнула и отскочила в угол с затравленным взглядом. Люциус поморщился и протянул ей книгу с закладкой.
— Гермиона… Я не желаю тебе зла, а просто хочу, чтобы ты знала, что от хозяев… от нас всех нельзя уходить дальше чем на милю. Знаю, мне ты не поверишь. Вот книга, посмотри сама.
Заплаканная девушка смотрела на него с таким гневом, что он положил книгу на край кровати. Гермиона тут же схватила её и пулей выскочила из кабинета, сочтя ниже своего достоинства ответить ему.
* * *
Гермиону трясло.
«Он в меня кончил! Кончил…»
Приходилось держаться за стены коридора, чтобы не упасть от всё новых подробностей, вспыхивающих в памяти. Но ко всем прочим катастрофам добавлялись и свежие. По дороге в свою комнату Гермиона встретила Драко.
Вальяжно убирая назад длинную белую прядь, он недовольно заявил:
— Минни, объявляю тебе выговор. Прислуга не имеет права шататься по дому в таком непотребном виде. До чего ты докатилась? Посмотри на свои волосы!
Гермиона просто вскипела от злости.
— Мерзкий хорёк! Не смей называть меня этой кличкой! Я — Гермиона Грейнджер, если ты забыл об этом, так я тебе напомню!
Она привычно взмахнула рукавом в желании вытряхнуть оттуда палочку, но ладонь была пуста. И клятва мигом скрутила болью, укладывая на пол за очередное оскорбление. А память услужливо подсунула ещё один образ.
Гермиона лежала на каменных ступенях возле Большого зала Хогвартса, у самых ног Волдеморта. Во рту было солоно от крови, а голова раскалывалась от многократно пронзающего сознание «Легилименс!»
Драко смотрел на неё сверху вниз с выражением глубокого удовлетворения и поигрывал её палочкой.
— Больше она тебе не понадобится, Грейнджер. Никогда!
Тихий хруст показался оглушительным в тишине зала, когда парень переломил пополам её единственное оружие.
— Моя палочка! — воспоминание резануло горьким отчаянием. — Малфой! Ты сломал мою палочку!
Драко склонился над ней так низко, что его длинные белые пряди падали ей на лицо.