Минни
Шрифт:
— Такие вещи не обсуждают публично. У тебя есть кабинет?
В кабинете они встали друг напротив друга, как непримиримые враги. Гермионе вспомнилось, как днём ранее на месте отца стоял сын, и захотелось выставить Малфоя-старшего раз и навсегда. Пусть исчезнет хотя бы из «Минни», раз уж застрял занозой в сердце.
Люциус заметил, как поникли её плечи, и понял: времени терять нельзя.
— Чего ты хочешь? — глухо повторила Гермиона. — Какая сумма тебя устроит?
— Зачем мне деньги, дорогая? — усмехнулся Люциус. — Их у меня столько, что я могу купить
Он посерьёзнел.
— Мне нужны наши дети. Ты сейчас же вернёшь их домой или можешь ждать судебных приставов.
— Ты не сделаешь этого! — вскричала Гермиона. — Это ведь и твои дети! Если ты отнимешь кафе, нам не на что будет жить!
— И дети вернутся ко мне, — подытожил он. — Они всё-таки Малфои, так что учти: Визенгамот будет на моей стороне. Я имею полное право на их воспитание, и ты отлично знаешь об этом.
— А я?! Ты, значит, хочешь меня в Азкабан посадить?!
— Ну, — нарочито медленно протянул Люциус, — если вернёшься сама, по доброй воле, никакой Азкабан тебе не грозит. И кафе у тебя, конечно, останется.
Гермиона хмуро сложила руки на груди и пробормотала:
— Не хочу иметь с тобой ничего общего. Не хочу. В моей жизни и без того слишком много Малфоев!
Люциус скорбно поджал губы.
— Вот как ты отзываешься о собственных детях! Действительно стоит забрать их у тебя.
— Да кто бы говорил! Ты назвал меня, их мать, грязнокровкой! Зачем вообще тебе дети-полукровки?!
— А для чего ещё я, по-твоему, здесь? — тихо спросил Люциус. — Потому что вы нужны мне. Вы — моя семья. И я сожалею, что обидел тебя.
Гермиона опустила голову. Эти простые, но такие важные слова несколько успокоили и заставили дышать ровнее. Но обида и гнев всё ещё полыхали в душе, и она не собиралась уступать ему.
— И думаю, — промолвил Малфой, — Вивиан помог именно массаж, а не колдовство, потому, что она полукровка. Не находишь?
— Может, мы и поживём у тебя какое-то время… может быть… но… — начала Гермиона, но Люциус тут же прервал её:
— Юна! Чайна!
Домовухи появились одна за другой и заозирались, с подозрением принюхиваясь к аромату трав.
— Унесите домой детей, они здесь, в соседней комнате.
— Нет, подожди!
Гермиона бросилась в спальню, но успела увидеть только, как Ричард обнимает шею Юны и лепечет: «Нана Уна!» А потом домовуха исчезла, а вслед за ней и пропала и Чайна с ревущей Вивиан.
Грейс с расширившимися от ужаса глазами завопила:
— Мисс Грейнджер! Они украли детей! Я не смогла их остановить! Я ещё не накопила денег на палочку!
Гермиона гневно развернулась к Люциусу.
— Им было хорошо здесь! У них было всё, что нужно!
— За исключением отца, — кивнул Малфой.
Гермиона вдруг сощурилась.
— Грейс, выйди, пожалуйста! У меня будет приватный разговор с нашим гостем.
Официантка, бледная как смерть, сглотнула и попятилась к двери. Едва раздался щелчок закрытого замка, Гермиона рявкнула:
— Ты ведь всё это выдумал, так?! Наплёл про несуществующий закон,
лишь бы детей выкрасть!Она рассчитывала, что Люциус хотя бы смутится или съязвит в ответ, но тот только улыбался, будто услышал что-то необычайно забавное.
— Отвечай, пока я не применила магию!
Малфой мягко усмехнулся, мысленно восхищаясь маленькой разгневанной гордячкой: её пунцовыми губами и покрасневшими щёчками.
Он прекрасно понимал, что рисковал вызвать материнский гнев, но Гермиона сама попалась на его уловку, согласившись вернуться, и теперь нельзя было терять ни минуты.
Взгляд снова остановился на её полной груди, и Люциус почувствовал, как желание наполняет жаром всё тело, отдаваясь в паху.
Голос его стал хриплым и низким.
— Ты так и не прислушалась ко мне тогда, Гермиона.
— О чём это ты?
Она заметила, как потемнели его глаза, и отступила к столу.
Люциус медленно подходил, поглаживая гладкий бок чёрной трости. Гермиона сглотнула, не в силах оторвать взгляд от его длинных белых пальцев: от одной мысли, что они вот так же ласкают её, всё внутри сжималось. Движения мужчины завораживали, отвлекая от желания вытряхнуть из него всю правду.
— Ты в тот день делала мне массаж… малышка, — протянул Люциус. — О, если бы я тогда знал, что ты без белья! Помнишь, я помог тебе застегнуть лифчик? И не давал разрешения ходить без него.
Гермиона удивлённо распахнула глаза. Он вёл себя, как мистер Люциус, хозяин Минни.
«Злой колдун», — вспомнилось его прозвище.
Но от такой знакомой тягучей интонации перехватывало дыхание, и женщина стояла, как загипнотизированная, судорожно ощупывая сзади столешницу и совершенно забыв, что палочка в кармане джинсов.
«Не сделает же он этого здесь, прямо в моём кабинете!»
Люциус облизнул тонкие губы.
— Итак, ты не послушалась меня. Думаю, стоит наказать тебя за это!
Он взял её на руки и отнёс на диван. И только тут словно спали какие-то чары, Гермиона толкнула его и рванулась, чтобы встать. Но не учла, что он намного сильнее. Малфой сдёрнул с волос золотистую ленту и моментально стянул тонкие женские запястья, заведя руки за спину. Гермиона успела только взвизгнуть:
— Пусти меня, негодяй!
А в следующее мгновение уже была переброшена через колено. Уткнувшись лицом в подушки, она яростно крутилась в безуспешной попытке скатиться на пол, но Люциус крепко держал её, сжимая упругие ягодицы. Он запер дверь и наложил заглушающее заклинание.
— Ты всегда была такой строптивой, малышка… Диффиндо!
Гермиона сдавленно вскрикнула, почувствовав, как съехали разрезанные шорты вместе с трусиками, и воздух холодит оголённую кожу. Женщина забилась сильнее.
— Прекрати немедленно! Чистокровный мерзавец! Когда я освобожусь, тебе мало не покажется!
Люциус склонился, и шёлковая прядь щекотнула ухо.
— Но сначала попросишь меня об этом…
— Не дождёшься! Ой!
Ладонь опустилась на кожу так резко, что Гермиона не удержалась от гневного крика.