Минотавра
Шрифт:
Писатель рассмеялся.
– Не совсем дружелюбная альтернатива...
– Заткнись, - рявкнул Боллз, достал нож и уставился на Кору.
Кора вздохнула.
– Не стоило мне предлагать отсосать тому старику в баре.
– После она моргнула, вздохнула и очень медленно начала подниматься по ступенькам, покрытым пухлым ковром.
Они обратили внимание, что телеканал сменился. CNN выключился, а затем раздался голос какого-то человека с немецким акцентом, говорящий:
– Но... У этой комнаты есть и другие качества. В 1436 году именно здесь принцу и принцессе фон Харт перерезали горло, пока они спали.
Раздался женский
– Им перерезали горло?
– Да, мадам, это было в 1436 году. Вы меня извините, пожалуйста...
– Ответил мужской голос с немецким акцентом. Потом канал переключился на бейсбольную игру.
– Дэвид только что пробежал следующую базу янки! Ещё одно потрясающее приобретение Джорджа Штейнбреннера, ребята! После этого начался рекламный ролик.
– ...недоступный в магазинах! Звоните прямо сейчас, партия ограничена! Получите совершенно новую систему сбережения еды "Термо-запаковщик" всего за 49.95 долларов! Писатель закрыл глаза Затем телевизор выключился.
Кору поймал неизвестный?
Боллз вытащил пистолет, и Дикки очень смело предложил:
– Чёрт возьми, давай просто оставим её, Боллз. Мы можем свалить отсюда, пока она наверху.
– Ни за что, Дикки. Ты видел добро в этом доме? Мы никуда не пойдём, пока всё отсюда не вынесем.
Они остались стоять неподвижно, ожидая развязки ситуации. Где-то тикали часы. Писатель снова заметил за собой уже другую дверь с крестом и не долго думая открыл её. Литая лестница уходила вниз в темноту, и ужасный смрад окутал их.
– Чёрт, что за вонь?
– Спросил Боллз.
– Идёт оттуда, предположительно, из подвала, - сказал писатель.
Дикки увидел крест.
– Бля, мистер писатель, смотрите, такой же, как те на улице!
– Похоже, Крафтер, оккультист... Он использует кресты как некий защитный символ.
Боллз посмотрел на писателя напуганным взглядом.
– Закрой эту чертову дверь. Эта вонь выводит меня из себя.
Писатель тихонько прикрыл дверь, а затем вернулся, чтобы прислушаться к звукам сверху. Затем... Послышались крадущиеся шаги со стороны ковровой лестницы. Кора зашла в коридор. Она выглядела перепуганной.
– Ну, что там?
– Спросил Боллз.
– Ты видела кого-нибудь наверху?
– Там девушка, странно выглядящяя, - просветила их наркоманка-проститутка.
– Девушка? Странно выглядящяя? Что ты имеешь в виду?
– Она чёрная, - сказала Кора.
– Ты хочешь сказать, что она черномазая?
– Предположил Дикки.
– Может, это горничная Крафтера, - сказал Боллз.
Писатель нахмурился.
– Нет, нет, - настаивала Кора, - я же говорю вам, она полностью чёрная, как будто её покрасили чёрной краской. И она голая.
Боллз вздохнул.
– Голая баба, покрашенная в чёрный цвет, да? Чёрт, чего ещё можно ожидать от наркоманки? У тебя глюки, дурочка!
– Черта с два!
– Возразила Кора, слишком громко.
– Она как будто окрашена в чёрный цвет, с неё стекало что-то мокрое и блестящее. И я точно видела, что она не негруха. Она чёрная, как сама ночь, как дорожная смола, и она лежала на большой пушистой кровати, чёрт вас возьми.
– А что она делала?
– Спросил Боллз.
– Она мастурбировала. Я увидела, как она этим занимается, когда заглянула в комнату. Мне показалось, как будто она в себя кулак засунула.
Боллз нахмурился.
– Дрочащая баба, покрашенная в чёрный цвет... Кора, ты что, под кайфом? Ты, наверное, сосала так много членов,
что у тебя уже мозги от спермы засохли.– Если ты мне не веришь, иди и посмотри сам!
– Возразила она.
– Но сначала выполни свою часть сделки! Развяжи меня, и я свалю отсюда!
– Конечно, детка...
– Боллз снова ударил Кору, и она рухнула.
Боллз мотнул головой в сторону лестницы.
– Дикки, иди наверх и позаботься об этом. Не знаю, чёрт возьми, о чем она говорила, но я действительно думаю, что там цыпочка. Так что иди и свяжи её.
У Дикки отвисла челюсть.
– Чувак, зачем мне это?
– Потому что я тебе сказал, или ты уже и нигритосок боишься?
– Нет, но... Там темно, и...
– Просто иди туда и сделай, как я тебе сказал.
Глаза Дикки уставились на писателя
– Пошли его!
– Чёрт, Дикки, он же писатель, а писатели все слабаки. Так что тащи свою жирную задницу наверх.
– Эммм, я извиняюсь, что перебиваю, но не все писатели слабаки. Например, Эрнест Хемингуэй был боксером, комбатом в гражданской войне, в Испании - профессиональным матадором. А Джон Ирвинг читал Шекспира и Перси Шелли в деревенских пабах, а когда посетители смеялись над ним, он из них всю дурь выбивал!
Боллз посмотрел на него и рявкнул:
– Заткнись уже там! Дикки, давай, иди же, делай, что говорю.
– Но, Боллз...
– Будь мужиком, чёрт тебя подери!
– Затем Боллз пнул его.
– Иду, иду!
– Простонал Дикки и потащился к лестнице.
– И поторопись с этим. Я не хочу торчать здесь всю ночь.
Дикки неохотно исчез наверху лестницы.
Боллз подтолкнул писателя.
– Пойдём, чувак, потаскаем награбленное.
5
Это несправедливо, подумал Дикки. Это должен был быть писатель... Свет его фонарика пересек холл и уткнулся в противоположную комнату, Дикки выключил его судорожными руками, когда заметил клин света в зазоре приоткрытой двери. Дикки опустился на четвереньки на лестничную площадку так тихо, как только мог неуклюжий толстый деревенщина, а затем направился к двери. Часы продолжали где-то тикать, но вместе с ними он услышал стоны, или, по крайней мере, ему так показалось.
Может быть, Кора была права? Может быть, там действительно мастурбирует голая женщина? Он до сих пор не придумал, что с ней делать... Он решил просто ворваться в комнату с криками и воплями и вырубить её, если у него, конечно, получится.
Дикки был монументальным трусом, но он хотел, чтобы Боллз гордился им. "Я докажу ему, что у меня тоже есть яйца!" - Сказал он себе. Но прежде чем он набрался смелости ворваться в комнату, из неё донёсся тихий, распутный, женский голос:
– Входите, молодой человек, и возьмите меня...
Теперь Дикки не знал, что ему делать, он был нешуточно озадачен. Он не был уверен, что услышал голос, ему казалось, что он звучал у него в голове. Как такое может быть?
– Дай мне свою молодость... Окропи меня своим семенем...
Дикки замер у двери.
– Я чувствую твой страх, человек... Я чувствую запах твоей спермы...
Дикки не осознавал этого, но странное бормотание в его голове вогнало его в транс. Затем, как толстый зомби, он толкнул дверь и вошёл. Свет лампы ослепил его, он был слишком яркий и жаркий для настольной лампы, и, конечно, его загипнотизированное сознание не могло понять, откуда взялся свет в обесточенном доме.