Мир для его сиятельства. Пограничник (том 2)

Сюда же и курятина. Из курицы пергамент не сделаешь, я про свои мрии накормить всех — попав сюда, в отсталый мир, первым делом задумываешься именно о таком прогрессорстве. Куры ещё более прихотливы — им нельзя всё подряд, что может переварить мощный свиной желудок. Они едят исключительно зерно и только оно! Остальное — вспомогалка. Десяток курей, живущих в хозяйстве и питающихся подножным кормом — запросто, вообще не заметишь расходов, но вот куриная индустрия… Без комбайнов и тракторов не получится.

А есть ещё стратегическая отрасль — лошадиная промышленность. Лошади это универсальное мерило движения, ибо даже у нас движки машин измерялись в лошадиных силах. А тут мощности телеги измеряются в лошадиных силах напрямую, без перерасчёта. И лошадям нужно не только сено, но и «всё подряд», что ест свинья. Тот же жмых. А значит мрии о пергаменте до открытия проекта «Новая Аргентина», надо забыть, скрипеть сердцем, но тратить драгоценное серебро на закупку кож за пределами графства.

…Бумага! Чёрт возьми, как нужна бумага! Вот он, источник сверхдохода! Ваять писчие не из козлиной и телячьей шкуры, а из опилок, и я — местный Рокфеллер! Но здесь рояль мне судьба не поставила — некого отправить делать исследования. Кузнецы в замке свои нашлись — стали костяком исследователей, создавших «Югосталь». Была лекарка — есть лекарство от гнойных ран. А вот для изобретения бумаги ресурсов нет. А потому пришлось ухайдокивать драгоценный (реально баснословных денег стоит) пергамент ещё из дедовских запасов, спасибо закинувшему меня сюда, что я богатый по местным меркам и влиятельный граф. Контракт с легионером надо заключать по всем правилам, и это типовое соглашение — нужно делать запись в двух экземплярах. Тысяча человек у тебя войско? Две тысячи листков пергамента вынь да положь! И каждый — ягнячья шкурка.

Но, вроде, на пока, на сегодняшнюю присягу, «бумаги» наскребли. А там или ишак сдохнет, или калиф умрёт. Итак, начали.

Братцы-кролики, они же сладкая парочка Твикс, никуда не уехали (пока не отпустил), живут эти дни в гостевых покоях. Не донжона — лицом не вышли, просто в замке, но в сносных условиях. Трудовой отряд имени оставшихся в живых полубратьев ходит на работы вместе со всеми зэками. Простых братьев на время перевели в бригаду к «вольным». В кавычках потому, что они как бы зэки, но прощённые, им не нужна охрана — им нет смысла сбегать. Отпущу их, как Твиксы будут уезжать — простым работягам из обслуги ордена нечего инкриминировать.

Начали с молитвы. Коллективной, как и полагается. Амвросий заголосил первый, затем его сменил Одоакр, а затем они несколько выли, меняясь.

Легионеры стояли по стойке смирно (кто в лес кто по дрова на самом деле, но хотя бы удалось их повзводно и поротно расставить) прямо перед сценой. Массовка гудела слева от сцены, напротив трибуны. Я — рядом с трибуной. Братцы химичили на самой сцене, и народ голосил, подпевал им, кто знал молитву.

Наконец, воззвания к высшим авторитетам закончены, и на сцену поднялся я. На самом деле это просто возвышение, примерно на метр от земли, но большего и не надо. Оглядел присутствующих, вздохнул и начал:

— Братья и сёстры! Сегодня у нас знаменательный день. Сегодня мы создаём то, что должны, что пришло время создать. То, что когда-то было, но затем, за ненадобностью, исчезло, было забыто. А именно — мы создаём ПРОФЕССИОНАЛЬНУЮ АРМИЮ!!!

Тишина вокруг, и оно и понятно. Глубоко в историю местные не копают — свои бы проблемы решить.

— Ополчение — это войско, собираемое с земли по мере надобности, — продолжал я. — Наёмники — это боевая сила, служащая кому угодно, хоть лысому чёрту, если он платит и только пока платит. Регулярная же армия — это войско людей, для которых война — профессия. Но профессия — не простая война, а… Защита родной земли! Да, вот так. Защита земли, на которой ты живёшь, где живут твои родные и близкие!

Мерный гул. Говорю непривычные вещи, но интуитивно понятные. Несмотря на отсутствие наций и патриотизма, защита земли, на которой живёшь прямо сейчас — уже осязаемо для местных. Хотя, если ты уедешь в другое графство, там ты точно также будешь защищать его — тут момент, трудный, но я искренне пытался разложить по полочкам правильно, чтобы местные поняли как надо.

— Когда-то давным-давно, во времена Древней Империи, — продолжал я, — войска были как у нас, из ополчения. Но шли года, Империя воевала почти всё время, и ополченцы, собиравшиеся с земли, долго не могли попасть домой. Их хозяйства разорялись, они нищали, превращаясь в бедноту-пролетариев, без средств к существованию. И тогда полководец Гай Марий поднял вопрос о создании войска, которое не будет собираться, и не будет распускаться после войны. Это войско будет ВСЕГДА. Стоит на защите государства круглый год, год за годом, и не важно, есть война, или нет. Брать туда будут любого, кто хочет воевать, и кто может физически, плевать на ценз, в смысле есть у него собственность или нет. И за службу воин будет получать пусть умеренную, но плату. После же контракта, став эвокатом, воин получает землю, где может работать, и ему хватит на безбедную старость.

Снова сделал паузу, и массовка ожила, переговариваясь, обсуждая этот момент. Принцип древний, и в текущих реалиях очень нужный. А главное, понятный большинству. Наёмник служит за деньги. Нет денег — он предаст тебя. Тут ты служишь за… Будущее. Да, на руки получаешь мало. Но потом, выйдя на пенсию, получишь то, чего не сможешь, даже с десяток лет скитаясь в наёмном отряде — обеспеченную старость. «А может оно того стоит?» — читалось во взглядах местных.

— Как и в древней Империи, мы создаём профессиональный легион не потому, что фанатеем от старины, — снова продолжил я. — А потому, что также, как предки, погрязли в бесконечной войне, конца и края которой нет. И у графства нет сил более опираться исключительно на ополчение. Как и нет больше денег на наёмников. Мы создаём легион, чтобы обезопасить себя, чтобы не нести разорение тем, кто не желает воевать, а хочет работать. Работай, плати налоги, а вон те прекрасные парни будут круглые сутки вместо тебя защищать вашу общую землю! И если во время набега плечом к плечу встанут все, то вот в дальние земли в поход пойдут эти парни, а ты будешь сеять и жать, чтобы не остаться голодным. Справедливо?

Гул. В основном народ поддерживал. Скажем так, поддерживал то из моей речи, что понял.

— Каждый легионер, прослужив семь лет, получает надел в сорок югеров земли, тридцать девять лет не облагающийся прямым налогом, — перешёл я ко вкусному. — Такой надел также получает семья легионера, погибшего в бою и не уронившего чести. — Последняя оговорка чтобы иметь повод «прокатить» тех, кто предаёт или бежит с поля боя. Получит твоя семья в случае гибели, но только если будешь стоек. Бросишь пику и свалишь — фиг твоей семье, а не надел!

— Я открою секрет, — продолжал я. — Легион — это первая, пешая часть будущего войска. Осенью также будут созданы регулярные конные соединения, ауксилии, но нельзя объять необъятное, а дорога в тысячи миль начинается с первого шага, и этот шаг мы делаем сегодня. — Поднять руки вверх, дескать, хлопайте.

Аплодисменты. Восторженный гул. Поддерживающие выкрики и свист самих легионеров. Но всё это — скромно, осторожно, с непониманием всей задумки и подтекста. Ай, ну и фиг с ним! Дорогу осилит идущий.

— С божьей помощью… Начнём! — выкрикнул я, и на сцену вновь поднялся Амвросий.

Я встал ко всем боком — чтобы мою тушку было хорошо видно. Опустился на колено. Амвросий поднял на уровень моей головы библию. Я уже говорил, там не вся библия, не тот объём, что был у бабули. Евангелия, послания, молитвы, что-то ещё. Вся библия, начиная от пятикнижья Моисеева, слишком большая и тяжёлая для одного тома. Братец Твикс коснулся книгой моей головы, после чего я встал, приложил кулак к груди, и начал произносить первую в этом мире присягу:

— Я, Рикардо, сто семнадцатый граф Пуэбло, вступая в ряды Легиона, принимаю Присягу и торжественно клянусь: быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином, строго хранить военную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников.

…У меня у единственного нет и не планируется командиров. Но из текста присяги слова не выкинешь. Массовка вслушивалась в каждое слово, а я специально кричал громко, и слова разносились над полем во все стороны.