Мир для Мирры

Лидия и Дайна идут со мной, они - фаворитки Дема, они не живут с остальными девушками, да и выглядят так, что увидев их в первый раз я подумала, что они- из гостей. Лидия- высокая брюнетка с округлыми формами и длинными волосами. Ее атласная кожа словно светится изнутри, а пухлые розовые губы зовут к поцелуям. Дайна же- полная ее противоположность. Маленькая блондинка с короткой стрижкой. Ее худенькое накачанное тело напоминает тело одной из гончих, что живут у хозяина на конюшне- ни капли лишнего жира, сплошь мышцы.

Девушки, хихикая, идут за мной, намеренно громким шепотом обсуждая мои недостатки:

– И что хозяин нашел в этой дохлой рыбине? Ни фигуры, ничего...

– Ну, сама видишь- надоела, вызвал нас. А ты боялась...- тут Дайна шикает на не в меру болтливую подругу, и я не успеваю узнать, чего же она так боялась.

Демир ждёт в постели, он лежит, вальяжно развалившись посередине. Полностью голый. Едва скользнув взглядом по девушкам, он смотрит на меня. И слабо кивает. Я иду к двери, слыша хохот и взвизгивания девушек. Не знаю отчего, но мне хочется каждую из них оттащить за волосы от него. Мои руки трясутся-неужели это то, о чем писали в книгах старой учительницы? В романах, где героиня мучилась от того, что всего лишь представляла своего возлюбленного рядом с другой. Это она, ревность? Но....если это- ревность, значит...О, нет! Я даже не смею думать, что это означает. Моя цель- выжить и сбежать, воссоединиться с Улей. Я велю себе помнить! Думать только об этом!

– Стой!- слышу я тихий приказ Дема. Я останавливаюсь, но не оборачиваюсь- Сходи на кухню поесть, и возвращайся . сегодня будешь спать у двери.

Под тихие смешки Дайны и Лидии " на коврике", " как собака" я иду к двери.

Всю ночь стоны и непристойные звуки мешают мне уснуть. Мне, которая не привыкла засыпать иначе под пьяную ругань или шум драки в своем районе . К утру я ненавижу всех и все на этом свете. Почему так? Почему больная, нездоровая привязанность к своему мучителю проникла в меня, растворившись в крови? Я напоминаю себе ту трехногую собачку, что видела в детстве. Ее хозяин, старый грязный диггер, смеясь, рассказывал отцу о том, как в голодную пору отрезал и съел ее ногу, а та, дурочка, все равно бегает за ним как привязанная. И собачка вправду ловила каждое слово своего хозяина, каждое его движение, тонко поскуливая и неуклюже прихрамывая следом...

Вот и я, израненная, измученная этим чудовищем во плоти, все равно невольно стараюсь быть к нему ближе. Ведь, так сложилось, что ближе у меня никого и нет.

22. Рай

Сегодня нас посылают собирать странное растение. Передо мной- огромнейший прозрачный купол, внутри которого- большие поля, нет, целые плантации синевато-лазурных цветов. Они прекрасны, словно огромное небо под ногами, завораживают , манят своей яркостью и красотой.

На меня и других девушек одели в защитные костюмы и противогазы- такие я видела в нашем трущобном гетто на полуистлевших от времени плакатах с информацией об опасности заражения после взрыва. Под страхом смерти нам запрещено снимать с себя хоть что-нибудь. Жалко, стеклянный купол над плантацией создаёт парниковый эффект, липкий пот заливает брови, глаза, а вытереть его никак не получается. Все лишь время от времени как припадочные машут головами, чтобы сбить назойливые капли, так и норовящие затечь в глаза.

Я везу свою тележку, полную цветов, к выходу. Вдруг вижу в одном из домов лёгкое движение занавески- снова та маленькая девочка. Она наблюдает за нами- отсюда я вижу лишь ее маленькую головку, сосредоточенно пытающуюся что-то рассмотреть. Я улыбаюсь и, почти незаметно , машу ей рукой, а после тут же делаю вид, что прикрываю глаза от слепящего солнца. Вздрагивая, она замирает на минуту, а затем робко машет мне в ответ. Один из охранников, чье лицо скрыто под огромной кислородной маской, больно толкает меня автоматом в спину:

– Давай, пошла, чего встала?!

Я иду вперёд. Бросаю последний взгляд на домик- окно уже закрыто занавесью.

Этой ночью я долго думаю о той девочке- кто она? Почему она здесь? Неужели? Мне даже страшно это представить- она здесь в таком же плену, как и мы?! Она ведь- ребенок! Я невольно ассоциирую ее с Улей. Как она там? Что с ней? Я больше ничего не знаю о сестре.

Я даю себе слово разузнать об этой девочке хоть немного. Помочь ей ( горько усмехаюсь- какая помощь от той, кто не в силах помочь самой себе). Но в мозгу как заведенная звучит одна мысль " я сделаю, что смогу. Ради Ули. Может быть, кто-то сейчас рядом с ней поможет и ей в ответ?". Нет, вряд ли. Сейчас проявить доброту для многих равнозначно проявлению слабости. Страх владеет сердцами и умами людей, вынуждая их вести себя хуже, чем они есть на самом деле.

Я захожу обратно, толкая пустую тележку перед собой. И вижу, как девушки столпились вокруг одной из нас. Она лежит на полу, хохоча и смеясь, как безумная. Ее противогаз валяется неподалеку. Ее глаза....Они напоминают мне глаза отца, когда тот получал очередную порцию наркотика. И тут мой взгляд падает на лазурные лепестки, хаотично рассыпанные рядом с ней- так вот он, Рай! Вот из чего производят эту дрянь, что убила едва ли не больше людей, чем вспышка. Синтезируют из этих цветов! Окидывая глазами огромную плантацию, я понимаю теперь, что с ее помощью Дем может управлять всем миром. Зло во плоти, цветы так прекрасны, словно насмешка небес. Ибо кажется, что такая красота не может нести в себе смерть. Только жизнь- яркую и насыщенную красками как нежные лазурные лепестки рая.

Охранники выволакивают девушку на улицу, к ней уже спешит доктор. Он держит руку на ее пульсе, открывает уже почти закатившиеся глаза, затем пытается разжать ее сведенный судорогой рот, и лишь качает головой:

– Ей осталось пару часов. Она их ела.- он кивает на ее мертвенно-синий язык. Грудная клетка девушки опадает все с меньшей амплитудой. Она угасает на глазах. Ее безумный взгляд фокусируется на ее подруге ( " подруга"- громкое для этого места слово. Но я часто видела этих девушек вместе, помогающих друг другу, утешающих). И она из последних сил указывает той глазами в сторону купола, словно делая знак " вперёд, давай". И тут до меня доходит- она хотела умереть! Несчастная планировала это, зная, что лишь таким ужасным образом сможет освободиться. Ее подруга, еле заметно кивнув в ответ, испуганно всхлипывает, озираясь вокруг. Ее взгляд такой же пустой и безжизненный, как и у умирающей. Я понимаю, что и она решилась. Что она- следующая. Осталось лишь выждать время, когда нас вновь отправят собирать манящую сладковатым ароматом смерть. Понимаю...и не могу ничего сказать, возразить, разубедить. Я и сама в шаге от того, чтобы сдаться, опустить руки, пойти на дно. Только Уля- мой спасательный круг. Я должна жить. Жить ради нее.

23. Тайна

Сегодня хозяин улетел на большую землю, но в доме остались очередные гости. Некоторых девушек отправили к ним, другим же разрешили гулять по территории ( правда, заранее оговорив, где позволено гулять). Девушек на время переселили в огромный дом за небольшим подобием леса на острове. Здесь на двух девушек одна огромная комната, ванна, туалет, чистая вода...Девушки первое время ходят, боясь проснуться и понять, что это - всего лишь сон. Большой холодильник, набитый едой- некоторые из девушек никогда его не видели . В их бедных районах еду с трудом добывали, в хранении не было необходимости, да и все чудеса техники остались доступны лишь богатым. Бедные же жили почти как в средневековье. А когда несчастные попадали сюда, то могли наизусть рассказать обстановку каждой из спален хозяина или гостевых, где часто бывали, но мало кому довелось побывать на кухне, даже готовую еду, что порой разносили на подносах их более красивые товарки, выбранные прислуживать в доме, им все равно выдавали у дверей кухни.

Я присаживаюсь на небольшую скамейку в парке, наслаждаясь покоем. Вдруг недалеко от себя слышу стук- оборачиваясь, вижу лежащую на земле маленькую детскую расчёску с зеркальцем. Краем глаза отмечаю, как спешно задергивается шторка на окне дома. Там, где находится таинственная девочка.

Аккуратно я беру расчёску, подходя к дому. Стучу в дверь, но в ответ лишь тишина. Пытаюсь оглядеть окна, но все задернуты занавесками. Я кладу расчёску на миленький коврик с собачкой у двери и ухожу. Ничего, я умею ждать.

По пути меня одолевают страшные мысли- там ребенок! Что творят с ним эти...." люди"?! Снова на ум приходит Уля. Я нахожу небольшой уголок в саду и даю волю слезам. Наплакавшись вдоволь, я выхожу, утирая руками глаза- слабость здесь не в почете.

Вдруг слышу тонкий голосок, словно бы прямо надо мной:

– Здравствуй. Не хочешь войти?

Я поднимаю голову- та самая девочка. Нет, молодая девушка, смотрит на меня из окна дома. Первый человек, что не отдал приказ, нет. Она спросила моего мнения, терпеливо ожидая моего решения. Я киваю, подходя к двери, попутно замечая- расчёски на месте уже нет. Дергаю ручку- открыто.