Мир Гаора

...Сознание возвращалось медленно, и возвращалось болью. Болело всё тело, все его раны, ссадины, ушибы, ожоги. Он снова проживал все свои ранения: пулевые, осколочные и другие, фронтовые и рабские, порки, избиения, насилия... Он лежал ничком на чём-то гладком и твёрдом, и по его телу пробегали короткие конвульсивные судороги, заставляя нелепо и бессмысленно не шевелиться, а дёргаться. И где-то неизмеримо далеко звучали голоса, знакомые и ненавистные...

– Да, впечатляет, но ты, по-моему, рассчитывал на другое.

– Да, но Мастер убедил меня. Понимаешь, кодировку тоже могут перехватить, поэтому я его и закодировал не на активность, а на ступор. Представляешь, мой дядюшка его требует, я соглашаюсь, говорю формулу... и дядюшка ничего, ни хрена от него не получит. До траханья трупа он ещё не дорос.

– Скорее это не труп, а бревно.

– Что ещё лучше. И фразочка совсем простая, но...
– раздалось противное хихиканье, - но её невозможно разгадать. И фразу вывода тоже. Ты же не уловил?

– Признаться, нет. Сдаюсь.

Тишина, звон посуды, смачные глотки.

– Ну, так как, решил?

– Насчет аренды? Да, конечно, но зачем он тебе такой?

– Ну, за три дня он отойдёт и за оставшиеся четыре, я надеюсь, всё-таки отладит мою машину, помнишь, я говорил тебе?

– Конечно, помню, но с такими-то лапами...

– И с его живучестью...

Мысли медленно сцеплялись в понимание происходящего. Он, скорее всего, в том же кабинете, и хозяин сдаёт его в аренду своему приятелю. И что? И ничего. А что с ним делал этот Мастер... и ещё не додумав, понял, что думать об этом нельзя, что это опасно, смертельно опасно.

– Ну, пора, засиделись. Как считаем?

– Ладно, чего не сделаешь ради друга. С двенадцати.

– Идёт. Сегодня у нас что, пятница? Значит, в двенадцать ноль-ноль следующей пятницы я его верну.

– Идёт. С тебя семьсот гемов.

– Сочтёмся, соратник.

Видимо, они считали это шуткой, потому что долго и упоённо ржали. Гаор уже почти всё ясно сознавал и слышал, но продолжал лежать неподвижно, закрыв глаза и прижимаясь горящим как после пощёчин лицом к прохладному, пахнущему дорогой мастикой паркету.

– Рыжий!
– прозвучал над ним голос хозяина.
– Вставай.

Гаор медленно, преодолевая тупую тянущую боль во всем теле, подтянул выброшенные вперёд руки, отжался от пола и встал на четвереньки, на колени, во весь рост.

– Рыжий, - Фрегор пытливо и как-то неуверенно смотрел ему в лицо, - я сдал тебя в аренду. На неделю. Ты будешь называть его "мой господин". Выполняй все его приказы. Ты понял?

– Да, хозяин, - прохрипел Гаор.

Фрегор отвернулся от него и сразу будто забыл о нём. Попрощавшись с Венном взмахом руки, он ушёл.

Гаор и Венн остались вдвоем. И уже Венн внимательно, пристально оглядел стоящего перед ним голого худого раба с беспорядочно свисавшими на глаза прядями волос непонятного бурого цвета и растрёпанными усами и бородой. Ставшая за неделю тюремно-белой, почти прозрачная кожа покрыта ссадинами, старыми и недавними синяками, розовыми пятнышками ожогов. Сизые и большие, словно раздутые, кисти отделены от предплечий синими вдавленными в кожу "браслетами" - следами от наручников...

– Обработали тебя...
– Венн покачал головой и улыбнулся, - по первому разряду.

Гаор не счёл эту фразу нуждающейся в ответе. И угадал. Во всяком случае, удара не последовало. Венн посмотрел на свои часы и присвистнул:

– Однако... время поджимает. Так, Рыжий, одеться сможешь?
– и коротким взмахом показал на стоявший в дальнем углу стул.

Повернувшись в указанном направлении, Гаор увидел аккуратно сложенную одежду, на спинке стула висела кожаная шофёрская куртка, а под стулом стояли начищенные ботинки. Его одежда? Ну да, его раздели тогда, перед током. И... да, его спросили.

– Да, мой господин.

– Тогда одевайся и побыстрее.

– Да, мой господин.

Но быстро, конечно, не получалось: пальцы не справлялись ни с пуговицами на рубашке, ни со шнурками у ботинок.

– Завяжи, чтоб не свалились, - нетерпеливо распорядился Венн, - и пошли.

– Да, мой господин.

Гаор кое-как прихватил шнурки, надел поверх незастёгнутой рубашки куртку. Никогда, даже совсем пьяным, он не был так небрежен в одежде, но... а чёрт, сволочь спешит и за промедление точно ввалит, а у него и так живого места не осталось.

– Готов? Пошли.

– Да, мой господин.

Гаор ожидал, что они выйдут в коридор, но Венн подошёл к одной из бархатных занавесей, которые Гаор посчитал оконными. За занавесью оказалась глухая стена, расколовшаяся дверью лифта. Кабина была освещена и достаточно свободна, во всяком случае ему не пришлось стоять вплотную к новому хозяину, временному, но от этого не менее опасному.

Из лифта они вышли прямо в маленький, на десять машин, гараж, где сейчас стояли две: маленький трейлер - такой он водил у Сторрама - и знакомая легковушка. Но... но он не может вести. Ему бы дойти и не упасть, глаза опять болят и руки ни к черту.

Венн открыл заднюю дверцу.

– Залезай и ложись на сиденье. Там одеяло есть. Накройся, и чтоб тебя не видно и не слышно. Понял?

– Да, мой господин, - ответил Гаор, влезая в машину.

Он лёг, накрылся, как и было велено, тёмным, чуть мягче обычного солдатского, и таким же шершавым, одеялом. Он ещё услышал, как завели мотор, но, как тронулись, не ощутил, провалившись в спасительное забытье...

Венн вёл машину в своей обычной манере. Разумеется, никто и никогда не посмел бы его остановить и проверить тёмную массу на заднем сиденье, но и мало ли что. Ехать через город и предусмотреть, кто и где увидит небывалую картину: раб-пассажир при свободном шофёре, - невозможно. Ну что ж, в предварительном итоге... сделано неплохо, даже изящно. Крыша у Рыжего, вроде бы, уцелела, что удивительно, но приятно. Остальное восстановимо, что также... приятно и удивительно. Поразительная живучесть. "Хотя не будем спешить с выводами, - остановил он сам себя, - подождем компетентного мнения".

Ехали долго. Во всяком случае, Гаор несколько раз приходил ненадолго в себя и снова терял сознание, пока не очнулся окончательно. Машина стоит, дверца распахнута, и чужая рука дёргает его за волосы.

– Рыжий!
– нетерпеливо позвали его.
– Вылезай, быстрее.

– Да, мой господин, - прохрипел он, барахтаясь в ставшем отчего-то очень тесном салоне.

А когда вылез и огляделся... подземный гараж. Опять. И как всегда:

– Иди за мной.