Мир Гаора

– Зря тратился, курить запрещено, забыл что ли, я ж тебе ещё в тот раз говорил, - рассердился Сержант, быстро оглядываясь, не видит ли кто.

– Обёртку возьми, - нашёлся он, - нюхать будешь. И пойдем куда.

– В дождь выходить запрещено, - хмыкнул Сержант, - чтоб не болели, - и, предупреждая его вопрос, - и в палату нельзя. Мы не лежачие. Ну, так что?

– У меня выпуск.

– Знаю.

– Придёшь?

Сержант вздохнул.

– Я уж думал. Но... не выпустят меня. Ты ж не сын мне. Вот если отец твой вызов мне сделает...

Сержант не договорил, безнадёжно махнув рукой, и он угрюмо кивнул. Обращаться к отцу с такой просьбой бессмысленно. Он вообще никогда отца ни о чём не просил, ему это и в голову не приходило. Сержант ещё раз огляделся, быстро и ловко содрал с пачки обёртку и спрятал её в рукав заношенного мундира, а пачку сунул ему в карман.

– Продай. Как это тебя на проходной с ней не замели.

– Я её не в руках нёс, - огрызнулся он, чувствуя, что может это себе позволить, и перепрятывая пачку под мундир.
– Я её стрельбищному капралу отдам, он тоже трубку курит.

– Та-ак, - сразу посуровел Сержант.
– Это ты что у него откупаешь? Чтоб он в твоей мишени дырок навертел?!

Он невольно рассмеялся. Как раз здесь у него полный порядок.

– Нет, он нас в свободное время пускает, обещал водный рикошет показать.

– Дело, - кивнул Сержант.
– Слышал я о таком. Ладно, беги, а то опоздаешь. А выпуск... Придёшь потом, расскажешь, - и подмигнул ему, - когда проспишься...

...Он так и сделал. А что Сержант сказал: "твой отец", а не "мой брат" тогда как-то прошло мимо сознания. Это был третий раз. Да, тот, первый, потом после летних лагерей, перед выпускным, этот не в счет, в третий раз после выпуска, а в четвёртый, когда ему дали отпуск перед отправкой в Чёрное Ущелье. Конечно, им не сказали, куда их отправят, но и так было ясно. Такие послабления и вольности только у смертников: из Чёрного Ущелья мало кто возвращался живым, а целым ни один...

...Его направили в девятый корпус. К лежачим. Сержант, какой-то маленький, ссохшийся, в седой редкой щетине, морщинистая тонкая шея жалко, как у новобранца торчала из широкого ворота больничной рубахи. Он бы не узнал его, если бы медсестра, встретившая его у входа в корпус, строго проверившая его пропуск, но охотно позволившая ему подшлёпнуть себя по упруго торчащему из-под халата задику, пока они шли по коридору, не провозгласила от порога.

– Яшен Юрд, к тебе!

На "ты" и без звания. Палата на десять коек, и он сразу увидел, как на третьей во втором ряду зашевелилось, высвобождая из-под одеяла руки... это Сержант?! Но он сразу справился с собой и лицом, шлепком развернул хихикнувшую медсестру к двери, взял стоявшую у стены табуретку, подошёл и сел. Сержант смотрел на него слезящимися глазами и улыбался беззубым ртом.

– Здравствуй, - сказал он.
– Это я.

– Вижу, не слепой ещё, - ответил Сержант.
– Получил ещё нашивку?

– Получил, - кивнул он.

– А за что сняли?

– Не тому морду набил.

– И снова дали?

– Дали, - кивнул он, недоумевая, откуда Сержант всё знает.
– Это тебе отец рассказал?

– Я сам вижу, - Сержант приподнял чуть подрагивающую руку, указывая на его воротник.
– Пришил, спорол и снова пришил. А отец твой не приходил, нет...

...И снова "твой отец", а не "мой брат". И снова он не понял. И сейчас не понимает, а вспомнил и почувствовал: неспроста. Но тогда не задумался, и сейчас не до этого...

...- Давно?

– Ни разу.

Сержант сказал это так спокойно, что он на мгновение растерялся.

– К нам никто не приходит, - вдруг сказал лежавший на соседней кровати старик, до жути похожий на Сержанта, - мы никому не нужны.

– А ко мне пришли, - возразил Сержант.

– Ему просто больше не к кому идти, - возразил старик.
– Смотри и запоминай, молодой. Если не погибнешь в бою, умрёшь здесь.

– Тьфу на тебя!
– Сержант даже попытался плюнуть в сторону соседа.
– Не слушай его. Ты куда теперь?

– Куда прикажут, - отшутился он, - вот, я конфет принёс. Они мягкие.

Сержант ухмыльнулся.

– Под подушку положи. На проходной сколько отсыпал?

Он подмигнул в ответ.

– Обошлось.

– Не оставит тебя отец в городе?
– тихо спросил Сержант.
– Можно же в учебку пристроить. Ты ж через бои уже прошёл, аттестат хороший, я помню. А то и в свою охрану мог взять.

Он молча мотнул в ответ головой.

– Куда всё-таки?
– совсем тихо спросил Сержант.
– Неужто...

– Нам водки вчера выдали, - так же тихо ответил он, - строевой, считай что, нет, и увольнительная свободно, девок прямо в казарму приводим.

– И ничего?

– Ничего, - угрюмо кивнул он.

– Значит, туда, - вздохнул Сержант и закрыл глаза, полежал так, с сочащимися из-под ресниц слезами.

Он молчал, сидя рядом. В палате слабо стонали, кряхтели, шуршали чем-то.

– Ты аккуратнее, - попросил, не открывая глаз, Сержант, - по дури не лезь.

– Не буду, - кивнул он.

– Я помню, как привезли тебя. Грязный был, тощий.

– Я и сейчас не жирный, - попытался он пошутить.

– Я помню, - продолжал своё Сержант, - а я поглядел, ну думаю, в этом кровь наша, нашего он рода. Ты выживи. Самое главное на войне не победить, а выжить. Кто выжил, тот и победил...