Мир истории: Русские земли в XIII-XV веках

Княжение Василия Васильевича не обещало быть спокойным. Признаки конфликта обнаружились еще при жизни Василия Дмитриевича. На этот раз соперники являлись и могли явиться только в роде Калиты. В их среде и предстояло ордынским владыкам искать соперника малолетнему князю.

В последней своей духовной грамоте, в завещании, Василий Дмитриевич приказал своего сына заботам тестя Витовта, братьям Андрею, Петру и Константину, а также сыновьям сподвижника Дмитрия Донского князя Владимира Андреевича Храброго. Ни в последней духовной, ни в тех, что были написаны ранее, не упомянут в поручителях его старший брат Юрий Дмитриевич. Юрий Дмитриевич и при жизни Василия отказывался признать его право занять место великого князя. Теперь же, когда великое княжение переходило не от брата к брату, а к сыну великого князя, настал час оспорить новый порядок наследования.

Право Юрия Дмитриевича основывалось на старинном обычае, который сам собой отменялся временем и волей московских князей. Не всегда межкняжеская борьба основывалась на праве, очень часто под те или иные претензии подводились и неправовые основы. На этот раз в обнаженном виде сталкивались законность старого и нового порядка: князь Юрий — наследник по старине, утвержденной Ярославом Мудрым, Василий получил старшинство по отцовскому завещанию, продиктованному княжеской волей, осмелившейся рассматривать Владимирское княжение как свою родовую вотчину.

Судьба поставила это столкновение правовых тенденций в особые условия. Старинное право наследования от брата к брату защищает князь, искушенный в политике, новое право представлено отроком, но не отрок его отстаивает, а весь установившийся новый порядок Русской земли.

Опять придется здесь сказать о роли церкви. Митрополиты титуловали себя «митрополит всея Руси». Этот титул был не только формальным обозначением, он содержал в себе и фактическое распространение духовной власти на все земли, где жили русские люди, исповедовавшие греческую веру. Мы видели, что неоднократно в XIII–XIV веках отдельные князья тоже провозглашали себя князьями «всея Руси». Но эта приставка к титулу не отражала реальной действительности, а обозначала политическую программу великих владимирских князей слить воедино власть духовную над всеми русскими землями с властью светской.

Церковные иерархи точнее других на Руси понимали значение единодержавия. Церковная иерархическая лестница сложилась давно, в ее построении учитывался опыт Римской и Византийской империй. Русские митрополиты искали себе базилевса по образцу византийских. После победы на Куликовом поле обозначилось, что великий владимирский и московский князь Северо-Восточной Руси возвышается над всеми иными князьями. Литовский же князь-католик, несмотря на усиление Литовско-Русского княжества, несмотря на симпатии к нему Киприана, не мог рассматриваться иерархами греческой церкви как возможный базилевс — царь всея православной Руси.

Митрополит Фотий ни мгновения не колебался, кому приводить под крестоцелование князей, бояр, служилый и простой люд: после кончины Василия Дмитриевича, конечно же, его сыну! Не случайно в ночь, когда умер Василий Дмитриевич, Фотий послал скорых гонцов к Юрию Дмитриевичу в Звенигород звать его к присяге. Изо всех дядьев малолетнего князя он один вызывал опасения. И сразу же обнаружилось, что дядя не захотел признать племянника старшим. Он не поехал в Москву, а помчался в Галич, подальше от Москвы и поближе к своим союзникам — вятичам. Из Галича он прислал послов с требованием перемирия на несколько месяцев.

Андрей Рублев. Архангел Михаил. Фрагмент.

Андрей Рублев. Апостол Павел. Фрагмент.

Перемирие понадобилось обеим сторонам, чтобы успеть собрать войска. Против Юрия Дмитриевича выступили его братья, подручные Москве князья, и двинулись к Костроме. Юрий Дмитриевич перебежал в Нижний Новгород, не усидел там, скрылся за Сурой, не исключено, что оттуда он снесся с Ордой, но подмоги на этот раз не получил.

Московское войско вернулось в Москву, Юрий Дмитриевич — в Галич и вновь запросил перемирия, на этот раз сроком на год. Признать племянника старшим над собой не спешил. Выжидал какого-либо изменения в соотношении сил. Быть может, ему была обещана поддержка в Орде, а может быть, надеялся на то, что в Литве сложится благоприятная для него обстановка?

В Москве, напротив, стремились поскорее решить дело и побудить Юрия Дмитриевича признать Василия Васильевича великим князем. Витовт, великая княгиня Софья Витовтовна, братья Василия Дмитриевича уполномочили митрополита Фотия поехать в Галич и склонить князя Юрия к повиновению.

Витовта, конечно же, устраивал на московском столе внук, а не Юрий Дмитриевич, свояк его заклятого врага князя Свидригайла. Как раз в это время Витовт нуждался если не в поддержке Москвы в своем споре с Ягайлом за влияние в Польше и в Литовско-Русском княжестве, то хотя бы в благожелательном нейтралитете. Нужна была Витовту и поддержка Орды, он был против отвлечения ее сил на дела Северо-Восточной Руси. Быть может, этим объясняется возвращение Юрия Дмитриевича из-за Суры без ордынской поддержки.

Несмотря на явную изоляцию, Юрий Дмитриевич не внял уговорам митрополита. И единственно, на что согласился: перенести спор о великом княжении на усмотрение хана, хотя к этому времени Орда не играла решающей роли в назначении князей. Скорее наоборот. Сложилась обстановка, в которой московский, а также и литовский князья оказывали влияние на перемену ханов в Орде. Соглашение повисло в воздухе. Племянник не собирался в Орду, а без него там нечего было делать и дяде.

В то же время нарастало влияние Витовта на расстановку политических сил в Восточной Европе. Уже мало на что надеясь, страшась военной силы Василия Васильевича, Юрий Дмитриевич в 1428 году покорился и признал себя «младшим братом» племянника. Но смирение было вынужденным, Юрий Дмитриевич ждал, когда он сможет найти поддержку извне.

В 1426 году польские феодалы, обеспокоенные уходом с политической арены Василия Дмитриевича, который под конец жизни стал сдерживающей силой устремлений Витовта, собрались на сейм в Лигнице, чтобы определить, как воспрепятствовать отделению Литвы от Польши, как оставить Литву в сфере своего влияния.

Соглашение между Польшей и Литвой предусматривало, что в случае смерти Ягайла бездетным польский престол переходит к Витовту. Как раз в это время определилось, что Ягайло уходит не бездетным. От второго брака он имел двух сыновей, и королева готовилась родить третьего ребенка. Обычная выдержка и осторожность на этот раз изменили Витовту, и он обнаружил свой скрытый замысел. В 1427 году на сейме в Городне он обвинил молодую королеву в супружеской неверности, пытаясь доказать, что отец ее детей не король. Но Ягайло не захотел поверить обвинению.

Витовт понимал, что раскрыл свои замыслы, и поспешил с их исполнением. Воспользовавшись трудным положением императора Священной Римской империи Сигизмунда, теснимого гуситами и турками, Витовт обещал ему поддержку. Взамен император должен вручить ему корону Литовско-Русского королевства.

В 1429 году в Луцке встретились император, Ягайло и Витовт. Сигизмунд склонил Ягайла дать согласие на провозглашение Витовта независимым королем Литвы и Руси. Согласие Ягайла вызвало взрыв негодования польских вельмож и прелатов католической церкви. Они покинули съезд, бежал вслед за ними из Луцка и Ягайло.