Мир на грани

Друзья прокрались к зарезервированному столику, и к ним тут же подошёл официант. Сделав заказы, ариманцы обратили всё внимание на музыкантов, как и остальные в зале. Натан же взглядом начал выискивать того, с кем он должен связаться. Только так он мог узнать, кого будет сопровождать в Ариман.

«Я знаю промежуток времени, в который нужно передать письмо от Клода, имя контакта, словесный портрет и кодовую фразу… Похоже, это мужчина у входа в служебное помещение, — подумал Натан, присматриваясь к имперцу с острым взглядом и непроницаемым лицом. — С выправкой, видно, что подтянут. Он охранник? Или чей-то телохранитель?»

Натан наконец-то и сам вновь устремил взгляд на сцену.

Звучала довольно бойкая, энергичная песня. Ударные и бас, сливаясь воедино и дополняя друг друга, организовывали плотную ритм-секцию, а хриплая электрогитара — куда более агрессивная и напористая, чем было слышно на записях, — наполняла объём композиции.

Всё внезапно стихло; лишь барабанщик, словно метроном, отстукивал палочками ритм. Выдержав паузу, Катарина Айнзит вновь запела в микрофон. Её глубокий бархатистый голос поражал тем, что музыканты наверняка назвали бы «насыщенным тембром».

«Айнзит и на записи хороша… Но как же она звучит вживую!..» — невольно отметил Натан.

Катарина была высокой, стройной, с длинными прямыми волосами цвета пшеницы, к которым идеально подходило бежевое поблёскивающее платье. На вид ей не больше тридцати. Небольшой островатый нос с лёгким изгибом, довольно тонкие губы, накрашенные яркой алой помадой.

Голос Катарины стал наполняться силой. Его мелодию сначала робко, но затем всё более уверенно подхватил рояль — и вот уже все музыканты присоединились к исполнению.

Как только рояль вновь зазвучал, всем вниманием Натана завладела пианистка. Её чёрное платье было довольно коротким, с открытыми плечами и широкой серебристой оборкой по верхнему краю. Волосы пианистки доставали до лопаток и были очень светлыми, с крупными локонами, начинающими виться чуть выше уровня подбородка. Большая часть лица скрыта маской, ниже которой виднелись лишь поблёскивающие светло-лиловые губы с ложбинкой.

Длинные пальцы пианистки будто парили над клавишами, едва касаясь их. Покачиваясь в ритме музыки, она словно перетекала из положения в положение. Она обладала невероятной кошачьей грацией.

Натан замер, несколько раз моргнул… Затем шумно выдохнул, и его губы сложились в жгучей улыбке. Он даже не заметил, что официант принёс заказы.

— Нэйт, что случилось? — спросил Бернард.

— На что мы там спорили? — Натан всё не отрывал взгляда от пианистки. — Кажется, я… проиграл.

— Почему? Разве ты не должен с кем-то здесь встретиться?

— Да всё просто. — Натан усмехнулся и кивнул в сторону сцены. — Это Карина.

Бернард и Алисия озадаченно переглянулись и начали пристально следить за пианисткой. Ритерья же наоборот, казалось, полностью потеряла интерес к выступлению. Она присматривалась к каждому симпатичному молодому человеку, явившемуся в ресторан без спутницы, и вскоре покинула друзей.

«Просвещённые» отыграли ещё несколько песен, после чего музыканты с прощальными словами вышли к краю сцены.

— Друзья! Господа и дамы! Жители Шансенхайма и других городов! — громко заговорила Катарина и обвела взглядом посетителей. Улыбнулась. — И граждане не только Анхальтской Империи!.. Надеюсь, вам было так же приятно провести это время, как и нам. — Она посмотрела на виднеющиеся сквозь застеклённую крышу луны. — Просто помните о том, что стоит за Фестивалем. Помните, что стоит за днём, который начали отмечать более полутора тысяч лет назад.

Катарина опустила руку с микрофоном. Весь ресторан тут же, несмотря на потяжелевший голос певицы, взорвался громоподобными аплодисментами. Они не смолкали, пока музыканты кланялись посетителям. Затем все три мужчины «Просвещённых» отступили на несколько шагов.

Как только посетители поняли, что речь не окончена, воцарилась тишина.

— Теперь… немного о грустном, — вновь заговорила Катарина и взяла пианистку за руку. — Кто-то, возможно, уже слышал, а кто-то нет… но это правда. Моя дорогая сестра покидает нас. По причинам, которые от неё не зависят.

По залу прозвучали вздохи удивления.

Катарина повернулась к пианистке и бережно обняла, чего та, судя по всему, совершенно не ожидала.

— Нам будет сильно не хватать тебя, сестрица, — печально улыбнувшись, закончила Катарина.

Под вновь раздавшиеся аплодисменты музыканты направились к служебному помещению. Тот имперец, которого Натан принял за телохранителя, учтиво похвалил каждого из группы, но затем остался в зале и мельком взглянул на часы.

«А ведь как раз время. Значит, это точно он», — решил Натан и сообщил друзьям:

— Я скоро. Встретимся на улице.

Бернард молча проследил за Натаном, поднявшимся из-за стола и пошедшим ко входу в служебное помещение.

— Как Натан узнал её, да ещё такой? — прошептал он. — Неужели только по движениям?

Алисия лишь отвернулась, покусывая губы и пряча искру ревности в глазах.

***

Натан передал охраннику запечатанный конверт. Тот, прочтя письмо, смерил его пристальным взглядом. Дольше всего охранник разглядывал лицо с тонким шрамом. Затем задал вопрос, цитируя анхальтского поэта-классика. Стих, правда, был далеко не из известных.

Натан в ответ зачитал строку из другого стихотворения того же поэта.

Охранник кивнул. Досмотрев Натана, он обнаружил только армейский керамбит с почти незаметной гравировкой изогнутого когтя у основания клинка. Этот символ был общим для всех имперских отрядов специального назначения, и охранник узнал его. Молча вернув нож, он повёл Натана за собой.

Переступив порог, они оказались не в самом служебном помещении, а в узком коридоре с несколькими дверьми. Метрах в пяти впереди о чём-то тихо общались обе женщины «Просвещённых». Певица стояла к вошедшим в пол-оборота, а пианистка — спиной.

— Госпожа Айнзит, — заговорил охранник, — прибыло сопровождение для госпожи Эзенштар.

Катарина тут же повернулась к ним и улыбнулась. Эзенштар же покосилась на двоюродную сестру и удивилась:

— Сопровождение?.. Кому? Мне?!

Её голос оказался глубоким, слегка хриплым, даже грубоватым. И Натану он был знаком до боли.

— Да, госпожа Эзенштар, — заговорил Натан, опережая всех остальных, и не смог сдержать искренней ухмылки. — Ваше сопровождение. В Ариман. От Клода Оливье, если знаете такого.