Мир на продажу

– Стоп!
– прервал я его, включил переговорник и постучал по нему. Из него донеслось мычание Павлика.

– Повтори ещё разок для нашего умника-суфлёра.

Виталик послушно повторил, а потом продолжил:

– Ещё там есть обвещило - онтроника, которая, как бы сказать, овеществляет невещественное. Например, может сделать скорость, вращение или ярость. Просто сделать в виде предмета. Материализовать.

– Постой, любое понятие что ли можно овеществить?
– спросил из переговорника суфлёр.

– Любое, в том-то и дело! Можно овеществить, скажем, умение летать, а потом проглотить, и тут же полетишь. Всякие овеществлённое невещественное они называют обвещью. Скорость, ярость и ненависть - это действяки. А всякие умения называют навычками. И всю эту обвещь отправляют на второсклад. Есть тут такое хранилище...

– Почему "второ"?

– Не знаю. Они почему-то материализованные слова называют вторичкой.

Стажёр перевёл дух и тут же снова зачастил:

– Там такая онтроника есть, какую вы, парни, и не видели! Приставочники есть, суффиксаторы и окончальники. Берешь, скажем, диван, суёшь его в приставочник и прибавляешь к нему приставку "анти". И на выходе получаешь антидиван. Что угодно можно получить: недоветер, перестул, заножницы...

Я попытался представить себе антидиван, но у меня ничего не вышло.

– Чёрт, там столько всего, парни!
– возбуждённо орал стажёр.
– Скрепило есть - соединяет два предмета или больше, в один сложный. Можно получать всякие столокровати, кружколожки, мухокомаров, облаколюдей... Максиман есть - слепляет два предмета, беря от каждого самое лучшее. Да я если буду весь день рассказывать, всё равно всего не перечислю!

– Ты давай ближе к теме и поменьше эмоций, - вмешался я в монолог Виталика.

– Почему, пусть рассказывает, - возразил Павлик.
– Это ведь тоже онтроника, я её в отчёте опишу.

– Чтобы ещё больше начальство раззадорить?
– рассердился я на суфлёра.
– Чтобы с меня потом вообще не слезли? И так торопят - быстрее, быстрее, заканчивай проект... А как тут быстрее закончишь, когда каждый день что-то новое.

– Я видел в творильне много онтроники, - продолжил стажёр, завершив нашу полемику, - но это всё ерунда. Я узнал гораздо больше. И это меняет вообще всё.

– Да не томи ты, бога ради!
– рассвирепел я ещё больше.
– Что за привычка дурацкая!

– У них при изготовлении возникают отходы, словохлам. Например, выдумываешь ты какую-нибудь фигню, и вдруг в голове у тебя возникло слово "плевачка", например. И эта самая плевачка тут же появляется. У них это называется "определиться". Побочный продукт мыслительной деятельности, который может быть определённым, недоопределённым, полуопределённым, неопределённым... А дематериализовать, говорят, накладно. Поэтому весь словохлам они отправляют вон в тот купол. Они его называют Отстойником.

Мы подошли к окну, и Виталик показал на самый большой полусферический купол, который высился у самого горизонта. Я на эту громадину давно обратил внимание, но думал, что там какое-нибудь производственное здание. Тут все нежилые дома любят делать в форме куполов.

– Так там, получается, словопомойка?
– обрадовался я, и мысли закипели с удвоенной быстротой.
– А если её в новостях анонсировать? Пусть визун покажет людям эту словесную овеществлённую недоопределённую дрянь.

– Думаешь, мне это не пришло в голову?
– обиделся стажёр.
– Я точно так же подумал, да только на этом куполе установлен антивизун. Фига с два ты туда заглянешь!

Неизвестно, что бы ещё рассказал Виталик, но неожиданно в номер запухнул визунист Герт. Он был бледен гораздо сильнее стажёра, непрерывно трясся и огладывался.

– Наконец-то!
– обрадовался я, ещё не понимая, зачем он перепухнул к нам.
– А я тебе весь день намысливаю. Что случилось?

– У вас тут пуст есть?
– спросил он, подскакивая к стене и шаря по ней руками.

– Наверное, нет. Не знаю.

Бледный визунист, бормоча "вы - последняя надежда, вас тут никто не знает, можно отсидеться", рыскал по номеру. Через пять минут, не найдя "пуста", он плюхнулся прямо на пол и убито пробормотал:

– Всё, погиб! Сейчас меня найдут и обессвойствят! И вам тоже достанется.

– Да ты расскажи толком!
– попросил я, начиная нервничать. Что за день сегодня: то один трясётся, то второй!

– Что рассказывать! Из-за тебя всё!
– набросился на меня Герт.
– Из-за твоих глупых новостей! В общем, контрразведка сконфигурилась, и теперь меня оперативники преследуют. Погоня. А как поймают, обессвойствят и отправят внутрь Купола как особо опасного преступника. И это навсегда.

– Что значит "обессвойствят"?
– прокричал Павлик из переговорника, и визунист его услышал.

– То и значит, что заберут все хорошие свойства, и стану я слабым трусливым подлым дураком! Ой, забредыши, чую я, что они где-то рядом!

Герт подскочил, заметался по комнате, попытался залезть под шкаф. Это он сделал вовремя: в комнате так неожиданно вспухли три молодых человека с решительными праведными лицами, что мы со стажёром подскочили от испуга.

– Вот они!
– произнёс самый решительный и праведный юноша, указывая на нас с Виталиком. Оглянувшись, он произнёс:

– Ну и где этот визунист?

Его напарники уверенно подошли к шкафу и начали выволакивать оттуда Герта.

– Всё, конец!
– вопил несчастный визунист.
– Не хочу быть нищесвоем, сволочи! Игнат, запомни, у нас тут диктатура умных и честных. А всех глупых и брехливых отправляют внутрь Купола!

– Замолчи!
– приказал ему один из контрразведчиков, заворачивая ему руку за спину.

– Не замолчу!
– сопротивлялся Герт, морщась от боли.
– Игнат, запомни, у нас умные и смелые живут за счёт дураков! Это паразиты! Они высасывают из них полезные свойства! Поверь!

Второй контрразведчик пришёл на помощь напарнику, вдвоём они скрутили визуниста и выпухнули с ним из номера.

Третий контрразведчик обратился к нам со стажёром:

– От вас, забредыши, слишком много всякой дряни исходит. У нас ещё такие не забредали. Поэтому, вам три дня на то, чтобы убраться из нашего мира навсегда. Не уберётесь - отправитесь внутрь Купола, обессвойствленные или абстрагированные. И радуйтесь, что у нас общество гуманное. Я бы лично вас обессвойствил прямо сейчас!