Мир номер два

Расставшись с ней, надеюсь навсегда, теперь я знаю - любовь не уходит вся. Я знаю , что буду любить ее всегда. Что же мы так привыкли рубить сплеча по живому?

Вот умер ваш любимый человек, умер насовсем, ушел родненький, тобой вынянченный, мы что, перестали его любить? Так и здесь. Только он не умер и, надеюсь, здоров. Моя любовь останется со мной и я действительно благодарен ей за этот урок жизни. Урок был жестокий и беспощадный, но его надо было выучить. Только не надо говорить, что надо сделать соответствующие выводы.

Всем дана способность любить. Я бы мог заклеймить ее каменную и расчетливую душу, но опять не сделаю этого. Я видел, как она любит сына, внука. А как она любит свою собаку…

Наверно, я смог расстаться с ней потому, что ушла нежность, разрушенная исподволь грубостью и жестокостью. В последний год нашей жизни я перестал по-настоящему ее хотеть. И совсем не потому, что она только брала, а не давала или не умела или не хотела давать. Вы думаете, что только женщина способна в минуты близости раствориться в своем мужчине? ( зачеркнуто). Если завтра придет сообщение на телефон « Я тебя люблю» - мир озарится светом. Но оно не придет. Там слишком много гордыни и фальши. Там всегда заняты поиском виноватого. Там всегда четко знают, как надо жить и поступать, там всегда орднунг. Как говорят, любовь - это вид безумия, когда ты добровольно отдаешь годы, здоровье и кошелек.

Как тяжко отходить от потрясений, от тяжелых и непрощаемых воспоминаний, от нахлынувшей пустоты и ощущения ненужности. Как тяжело забыть обиды и оскорбления. Яд недоверия взаимно проник в кровь и найти антидот нелегко. Я помню, что подобное лечится подобным. В этой жизни, в которой светлых промежутков осталось немного, поры, свободной от немощи ,старческого вздора и брюзжания очень хочется встретить ту, которую ищут всегда. Жить для всего прочего мне неинтересно. Только эта надежда движет мной и заряжает энергией. 5 апреля.»

Вот так то. Первая часть дневника просто ошеломила меня. Вот уж действительно -любви все возрасты покорны. Кто же была та женщина на веранде? Спальни две и кровати использовались каждый день. Может сестра или родственница? Возможно ответ будет в продолжении.

Я положил дневник поближе. Потом дочитаю эти страсти-мордасти.

А пока надо вырезать девочке дополнительные стельки в резиновые сапоги, впереди Черноземье. И с кобурой для скрытого ношения надо разобраться наконец. И вообще как-то военизироваться. К военным у народа доверие, правда сильно подпахивающее со времен демократии, но все же. Я пришил к камуфле погоны прапорщика. На генерала никак не тяну, спеси не хватит, а за завскладом вполне сойду - старенького и пройдоховатого.

Встал рано. Ночью ударил мороз - шла настоящая зима. Я решил дать девочке поспать , а самому проехать в сторону Митино по анклавам частного сектора. Через час неспешной езды по легкой пороше нарисовались следы - прошел мужчина, размер обуви - около сорок четвертого. А вот отсюда он вышел. Странно, в такую – то рань. Дверь в дом была открыта. Осторожно с обрезом наизготовку я зашел в сени. И здесь дверь открыта. Пахнуло теплом, обжитым жильем и застольем. Запах спиртного я чувствую за версту. На кухоньке на полу лежала женщина. Лежала нехорошо - из-под нее расплылась лужа еще незапекшейся крови. Домашний халат был задран, больше на ней ничего не было. Я пощупал пульс на шее - сердце еще билось, на губах вздувались кровавые пузыри-пробито легкое. Неожиданно она открыла глаза и с трудом тихо сказала: « Я знала, знала, вы придете».

– Кто? – спросил я.

– Пришлый, хотел изнасиловать, не получилось,- она едва шептала- разозлился, когда обозвала. Ружье у него.. осторожно.. видела в Коминтерне девочку. Убежала - найдите..

Все. Торопилась и сил хватило только на это. Стреляли дважды в упор. Прикрыв труп покрывалом, я вышел на улицу и пошел по следу. Клиент обнаружился в трех кварталах в добротном доме. Я прокрался к террасе и заглянул в окно. Никого. В сенях стоял мерзкий запах давно пьющего человека. Приготовив гранату со слезоточивым газом, я рывком заскочил в коридор, скорее холл. Тишина. В комнате было прохладно, вонь усилилась. Искомое нашлось в кухне. Рослый мужчина лет сорока спал на угловом диванчике сидя. На столе выстроилась классическая батарея пустых бутылок. Товарищ был гурманом. «Блэк Джек», «Мартель», текила среди прочей пивной россыпи. В углу был прислонен карабин «Сайга». Не он ли подчистил оружейку? Неужто не поленился протопать пять километров? Сомнительно. Я сел на стул напротив мужчины, не выпуская обреза из рук .

– Эй, я пришел к тебе с приветом!

– Кто это ?
– разлепил глаза душегуб.

– Рассказать, что солнце встало!

– А ,служивый. Достали таки. А оно тебе теперь надо. Бери, чо хочу, кругом халява-всем хватит.

– Зачем убил?

– А, эту. Обзывалась, сука. Может ей и законным браком надо, - он хохотнул.

– Видел кого еще?

– Не, видишь –запил. Кругом эти валяются. Слышь, давай махнем в центр - там повеселее.

– Без базара, - сказал я, вставая и выстрелил ему в правый бок.
– Помучайся, родимый, как она мучилась. Ты в этой жизни по ошибке, я просто ее исправил.

Мужик завалился на пол, подергивая ногами. Я забрал «Сайгу» и вышел.

Надо было торопиться, могла проснуться Полина, вдруг напугается.

Полина встретила меня оладушками.

– Не испугалась, что меня нет?

– Мало ли что мужчине понадобилось. У мужчин всегда дела.

Вот так. У нас всегда дела. Эй, городские дамочки, у ваших мужчин всегда дела? Значит-образец мужчины - это всегда пьяный , нет - выпимши и всегда работает. Впрочем в деревне иначе не выжить.

– Что-то вы, Вадим, смурной и порохом пахнет от вас.

– Откуда ты знаешь, как пахнет порох?

– У дяди Коли-соседа ружье есть, у нас многие охотятся. Его ружье так пахло.

– А ты не против пострелять?

– Сейчас?

– Попозже. Сейчас надо похоронить хорошего человека. Поедешь со мной.

Пусть приучается к новым реалиям. Других не будет.

– И девочку одну поищем. Где-то недалеко она и , похоже, одна. Ты на антенну флажок России повесь - тогда точно за военных примут.

Полину в дом убитой я не пустил. Завернул убитую в пленку и замотал в большой плед. На теле женщины второе пулевое ранение было в живот- вот ведь как рассвирепел новый хозяин жизни. Могилу в палисаднике копали вместе с девочкой.

– Кто ее?

– Пьяный мужчина.

И снова она не удивилась. Деревенские реалии закаляют. Крепко морозило, тягостный запах слабел. Бросая землю, я думал, что Бог опять ошибся с праведниками, оставив таких, как застреленный мной человек. А может мы и поплатились вот за это, когда встав на самом краю гибели, продолжаем лелеять только свои удовольствия. Не нужны Господу гедонисты.

Мысли перескочили на нужные повседневности. Бюро прогнозов погоды нет и не будет, пора и самому определяться.

– Полина ,- казал я ,- нам нужен барометр-анероид. Это такие круглые часы, но с необычной стрелкой.

– Зачем он нам?

– Погоду определять. С ветром ошибся. Если бы не мороз, пришлось бы перебираться на противоположную окраину города. А с барометром будем знать, что нас ждет.

– Мы этого еще не учили. Я теперь и учиться не буду совсем. И детей нет и учителей.