Мир номер два
Шрифт:
– Вот и поехали их искать.
Первые два дня были без результата. Морозец крепчал и перевалил за пятнадцать градусов. Теперь в нашем распоряжении была снежная контрольно-следовая полоса во весь город и она нас не подвела. В Вахрушах парный след вывел нас к дому за крепким забором. По договоренности Полина давила на клаксон, а я со 104-м на изготовку схоронился за джипом. После второго сигнала из калитки вышла круглолицая полная женщина неопределенного возраста, за ее спиной маячил молодой чернявый мужчина.
– Когда надо, вас не дождесси!- сразу пошла тетка
– Армянин?
– неожиданно для самого себя спросил я.
– Да, - улыбнувшись, сказал он,- из Слободского я.
– А что , это все, а где наша армия?
– встряла неугомонная тетка.
– Ее интересы я представляю в единственном числе, - отрапортовал я.
– Полина, выходи.
– Ой, и девочка с тобой. Ой ты боже мой, хоть дитя Господь сберег. Пойдем в дом , я тебя пирожками накормлю. С этими словами она подхватила девочку под руку и повлекла в калитку, демонстративно не замечая меня.
– Как же ты с ней сосуществуешь?
– спросил я, с опаской провожая взглядом могучие формы хозяйки.
– Да она хорошая, только все МЧС плохо вспоминала. Мы говорит, люди простые, а они должны были все знать заранее.
– Похоже, останусь я без пирожков. Тебя как зовут? Я Вадим.
– Григорий я, а вы прапорщик, правильно?
– Честно говоря, по ВУСу я помощник комполка по финансово-экономическим вопросам, в запасе дослужился до капитана. А прапорщик - он к народу ближе, хитрый такой хомяк. Выдвигаемся к кухне?
– Она отходчивая, тетя Нюра.
Тетя Нюра работала птичницей на птицефабрике и была проста, как пять копеек.
– Вон в том доме я жила, - мотнула она головой в сторону забора, - видишь двухэтажку. А вот померли все, кого сумела – схоронила, а тут раньше частник жил, у него своя лесопилка. Хороший мужик, хозяйственный , только и его лихо не миновало. Вот Гриша неделю как прибрел, говорит в Слободском никого, даже собак нет - только вороны изредка летают.
– Птицу видел пока шел, впереди красное у нее, как зовут, не знаю , - доложил Григорий.
– Что же ты пешком? Машин брошенных много, у многих ключи в замках.
– Моя сломалась, разбираюсь совсем плохо, а по машинам не лазил, покойников боюсь. За два дня и добрался.Что такого?
– Кого еще нашли?
– домогалась хозяйка.
– Вы шестая, он седьмой. Только одна из семерых сошла с ума, второй умирает от рака под Сыктывкаром. Так что живых и здоровых всего пятеро.
– Что делать собираетесь?
– С трудом вырвался из Ухты, сейчас туда не проехать. Пока осматриваю окрестности .Еду с Полиной на юг. Может, там людей побольше уцелело.
– А не боитесь?
– спросила Анна Михайловна, - люди разные бывают.
Вот если в тюрьмах кто уцелел да в зонах, эти хуже волков будут. Мужчины, может и отобьются, а женщины..
– А меня Вадим стрелять учит. У меня и пистолет есть, - гордо заявила девочка.
– Вот еще придумали. А вдруг себе что- нибудь повредишь?
– Лучше повредить себе, чем кто-то, - парировал я .
– И то верно, Это я так, по привычке. Плохое время. Плохо человеку без людей. При коммунистах жили бедно, а выживали все, держались , значит, вместе. Я здесь останусь.
Для жизни есть все. Забыла сказать, у нас на фабрике куры не все сдохли. Вернее, куры-то взрослые передохли, а цыплята некоторые выжили. Разводить буду. Все животина. Может собачку какую приблудную прикормлю - все веселей. А Грише здесь делать нечего -мерзлявый очень, как вообще здесь жил.– Сапожник я, - пояснил Григорий, - с братом работали, на Родине у нас совсем плохо было. Брата схоронил, ничего больше не держит. Наверно и сапожники теперь долго не понадобятся, обуви - навалом.
– Может девочку мне оставишь, что таскать ее по мертвым местам?
– спросила птичница.
– Нет, я с Вадимом. Полина вцепилась мне в рукав, глядя умоляющими глазами.
– А кто мужчинам готовить будет? Я умею.
– Теперь у нее только я, - сказал я твердо, с теплым чувством заметив, как согласно кивнула девочка.-А вдруг еще кого в городе найдем, точнее в пригородах.
– Все не объедешь, для этого пару месяцев надо.
– И то верно , вот только один раз я не успел и погиб хороший человек.
– Где это?
– В Коминтерне пьянчуга застрелил женщину.
– А сам?
– Самого уже нет. Не надо ему землю поганить.
Помолчали.
– Гриша, собирайся, поедешь с нами . Вооружим, оденем, снарядим.
– А мне собирать нечего. Вот , «лапу» с собой взял.
– Может, переночуем у Анны Михайловны?
– повернулся я к Полине.
– А как же Хорчик? Он там один.
– Хорчик - это собака?
– поинтересовалась хозяйка.
– Это такой маленький зверек, как хорек, только ханорик,- пояснила Полина, -он такой смешной, даже улыбаться умеет.
Пообещав хозяйке заехать , мы откланялись и поехали к себе уже втроем.
По дороге я пытал Гришу: « Стрелять умеешь?».
– Из охотничьего - смогу. А из автомата научите?
Не мог я подорвать доверия к непобедимой и легендарной:
– Конечно и будешь гранатометчиком вдогон,- ответил я, с опаской вспоминая порядок снаряжения данного агрегата.
– Видишь, даже у Полины шмайсер на поясе, неужто мужчина не справится? Будешь пока рядовым, может тоже до завскладом дослужишься.
– Я к себе поеду, зачем служба?
– Отдашь долг и поедешь. А серьезно, Гриша, кто его знает, как обернется. Видишь, Земля нас с себя стряхнула, как кошка блох , а оставшиеся не торопятся браться за спасение цивилизации. Мне бы уже о душе подумать, но ,думаю, погожу с ее спасением, раз удалось спастись наяву. Пока едем в Мурыгино и Гирсово, вот тебе дробовик, вот патронташ. Везде картечь, с нашими навыками в самый раз.
– Слушайте, Вадим, может это американцы нас отравили?
– Думаю, что им не до нас. Тоже друг дружку поштучно пересчитывают. Вот смеху будет, если одни негры там останутся. Как-то неполиткорректно.
Мы въехали в поселок .По моему, где-то здесь раньше была фабрика по производству конденсаторной бумаги и туалетной, по жесткости не уступавшей первой. Пусто. Начало смеркаться.
– Давай по медянкинским дачам и на отдых. Полина, ты не устала? Полина!
Ребенок увлеченно собирал какую-то повозку, извлеченную из недр огромного киндерсюрприза. Похоже, ей было не до нас.