Мир-о-творец

– Мы…

– На этом все. – перебила их Марфа. – Я очень устала с дороги и приняла вас сегодня только из вежливости. Если вы хотели мне сказать только это, то я вас больше не задерживаю. Я хочу выспаться.

– Мы хотели бы поднести тебе дары.

– Это очень мило. Но завтра. Очень устала.

Она кивнула.

И послы были вынуждены покинуть приемные покои.

– Как она тебе? – тихо спросил патриарх Англии Уолсингема.

– Еще более дикая, чем я думал. Шторм. Стихия.

– Думаешь, уговорим?

– Ее? Нет. А вот мужа – может быть. Заметили, как она выругалась?

– Дочь Гийома?

– Она самая.

– Интересно, почему она не хочет?

– А почему она должна хотеть? – повел бровью Уолсингем. – Ее муж – Император. У него огромные владения, власть и мощь. И дальше будет больше. А что ей Англия? Далекая страна, где все чужие.

– Если она дочь Гийома, то разве мы ей чужие?

– Он Англию вообще-то завоевал. – улыбнулся Френсис. – И нашего языка никогда не знал. Да и она, судя по всему, на территории Англии не бывала. Ее после гибели Гаральда отдали замуж за Всеслава. Прямо из Нормандии отправили. Так что… – развел он руками.

– Мы должны ее уговорить. Ты ведь сможешь.

– Я смогу… наверное… – согласился Уолсингем. – Но разве нам это нужно? Вы хотите ТАКУЮ королеву? Она ведь всех нас прижмет к ногтю и будет править самостийно. Не удивлюсь, если эта особа и Хартию вольностей отменит.

– А может нам такую и нужно?

– А если нет?

– А если да? Не забывай – Англия проклята.

– Я не слишком сведущ в богословии, – улыбнувшись ответил Уолсингем. – Но мне кажется – эта особа навлечет на Англию куда больше опасностей, чем какое-то проклятие.

Так и ругались.

В казарме.

Пока, наконец, не решили остаться и последовать за Марфой в Смоленск. Где и переговорить с Эндрю. Выглядело опасно, зная его нелюбовь к протестантам. Но они уже вроде как уладили духовные дела и рассчитывали на определенное понимание. Ну и, пока есть возможность, попытаться наладить взаимопонимание с этой Марфой… Алисой… Аделизой… Уж больно она горячая штучка и послов это в известно степени задело. Они как-то оказались не привыкшими пасовать перед лихим напором женщин…

Глава 3

1560 год, 4 июля, окрестности Нового Пскова

Остров Марфы, что лежал в устье Гудзона, уже который год обживался колонистами. Аборигены, у которых удалось купить право жить на острове, называли его Манна-хата, но русскому уху это название было не очень понятно. Поэтому выходцы с Руси переиначили его на свой лад. Заодно стремясь польстить Андрею, выступавшему главным вдохновителем проекта, нарекли этот клочок земли именем его супруги.

Река, кстати, тоже называлась колонистами не Гудзон. Хенри Хадсон еще в эти края не приходил по морю и основания называть ее в честь него никаких не имелось. Местные же названия были совсем уж трудновыговариваемы. Поэтому русские колонисты прозвали реку Северной, ибо текла она с севера.

Зачем Андрей вообще с этим всем возился?

С одной стороны, конечно, мех. Дорогой и довольно ценный бобровый мех, который приносил весьма приличные доходы. Но это было не главным.

– Руси нужен флот, – в одну из своих бесед говорил Андрей Царю. – Ибо держава что армию имеет – одну руку имеет, а армию и флот – обе. Но как построить флот, ежели он даром ни к чему не нужен?

– То есть как? – удивился Иоанн Васильевич. – Как это не нужен?

– Вот есть Балтика. Какой флот там нужен и для чего? Татей морских гонять да со свеями али данами бодаться? Так что ли?

– Так, – охотно кивнул Царь.

– А в остальное время что он делать станет?

– Как что? – не понял Государь. – В покое пребывать.

– Рука, которая без дела висит, приходит в сущую негодность. Слабеет. Немощь великую обретает. А потому, когда до дела дойдет, силы и сноровки в ней не будет. Из-за чего раз за разом будет получаться ситуация, когда корабли и люди есть, а флота и моряков – нет. Денег же все это будет стоить великих. И каждый раз перед войной придется что-то лихорадочно предпринимать, разоряться, надрываться и все равно получать дурость или еще какое непотребство.

Иоанн Васильевич промолчал. Просто кивнул, принимая доводы собеседника.

– Для того, чтобы флот был в силе, ему цель существования нужна. И цель здравая. Корабли должна проводить в плаваниях месяцы ежегодно, а лучше многие месяцы. И не из-под палки по принуждению ради неких упражнений, а в разумных делах. Самым здравым для сего являются заморские владения. Как можно более удаленные. Приносящие при том некие вполне осязаемые доходы, но не требующие чрезмерных усилий по защите. Вот смотри. Есть такое владение. Оно находится за Атлантическим океаном. В Новом свете, как сейчас говорят. Купцы туда ходят. Возят товары. А это и корабли, и моряки торговые. Татей морских в избытке не только на Балтике, а посему, для защиты купечества надобны будут и воинские корабли специальной постройки, что станут с ними ходить. Круглый год. Каждый год. Постоянно. Жить этим будут.

– Но это дорого.

– Дорого. – согласился Андрей. – Флот – это вообще дорогое удовольствие, требующее постоянных вложений. Посему выгода от этих заморских владений должна быть достаточной для его содержания.

– Мудрено все это, – покачал головой Иоанн Васильевич.

– Есть и другие пути. Совсем без флота, я полагаю, ты не желаешь оставаться.

– Верно. Если его не будет, то совсем тати морские загрызут купчишек.

– У берегов наших.

– Да.

– Иноземных купчишек.

– И их тоже.

– Только их.

– Почему же?

– Потому что наших купчишек загрызут если не тут, то там, коли не станет у нас силы морской для их защиты. Хотя даже и не ходящей по волнам, а просто в бухте стоящей. Купец – это тот же тать, только ему грабить не дают. А если глаза закроют, то и ограбит, и вообще черт знает, что творить станет. Особливо ежели это прибыток великий несет. Али ты не ведаешь, что многие тати морские на Балтике иной день тати, иной рыбаки, а иной и торговлишкой балуются? И в том нет дивного ничего.

Тогда Царь задумался.

Какие-то средства выделил. Но неохотно и немного. Так как доводы его собеседника разбивались о мощный волнолом обычаев. А регулярного военно-морского флота в те годы еще нигде не существовало. Никто так не делал. И Царь о том даже и не слышал. Впрочем, Андрею было намного важнее не выделение средств, а сам факт принципиального согласия. Дальше он уже сам действовал.

Денег хватало.

Продажа краски принесла только за 1559 год порядка двести тысяч рублей чистой прибыли. Звонкой монетой. Компактный дорогой товар был прекрасным вариантом для торговли по сложным коммуникациям. Посему он шел не только через Нарву, но и Холмогоры, Хаджи-Тархан и Азов. Торговали активно. Но, в целом, ее по объему не так уж и много было, и пока что ее оставалось возможным производить в закрытой мастерской. Небольшой. Ведь природные красители в основе своей довольно тусклые, а тут – яркие, сочные и просто замечательные. В том числе и очень редких оттенков, таких как фиолетовый. Посему стоили огромных денег.