Мир-о-творец
Шрифт:
И это – только краска.
Двести тысяч. Много это или мало?
Доход Иоанна Васильевича в том же 1552 году составил примерно триста семьдесят тысяч. Причем, он их получил преимущественно товарами, а не монетой. Понятное дело, что благодаря усилиям Андрея и прочим важным процессам «лед тронулся» и доходы государевой казны сильно выросли. И в 1559 году Царь сумел свестись в 620 тысяч прихода. Однако эти деньги ненамного превышали тот объем, что поступил в казну Палеолога. Само собой, без учета достаточно богатых и ценных трофеев, взятых во время Малоазиатского похода молодого Палеолога.
Посему Андрей мог себе позволить не только накапливать товары на складах и продавать под удобную конъюнктуру, маневрируя. Благо, что они не портились быстро. Но и имел весьма внушительный запас
Если бы Иоанн Васильевич про это узнал, то неизвестно, как бы поступил. Может быть жадность победила его. Ибо получить разом такую сумму наличности – огромная удача и огромные возможности. Но ни Андрей, ни Марфа не спешили болтать об этом. Равно как и те немногие преданные люди, представляющие себе масштаб богатств.
Почему Андрей копил?
Вынужденно. Ибо опасался слишком обширными тратами запустить инфляционные процессы на Руси. Иоанн и так бездумно сливал все, что получал. Причем сливал на довольно дурацкие вещи. Частично, конечно, вкладывал в строительство и прочую инфраструктуру. Но в основном же деньги уходили на разного рода текучку, подарки, жалования и прочее. Если бы к этому «веселью» присоединился еще и Андрей, то на Руси точно бы пошла революция цен.
Все эти сверхприбыли получали не только из-за того, что получалось торговать компактным, дорогим товаром, но и потому, что продавали его тем, у кого деньги имелись в избытке, равно как и запрос на роскошь. Что через Балтику, что через север, что через Азов большая часть краски уходила богатым людям Италии, Испании и Франции. То есть, туда, где уже в полный рост наблюдалась революция цен. Особенно в Испании. Что только усугубляло прибыльность. Ведь иных источников столь ярких и сочных красок в этих регионах, да и, по сути, на всей планете не имелось.
Лампы мало-помалу уже копировали где ни попадя. Хотя на внутреннем рынке они все еще давали хорошие прибыли. А вот древесное масло, дешевое и доступное, производилось только на Руси. И отгружалось на ту же Волгу бочками. К 1559 году у Андрея имелась целая мануфактура уже, занимающаяся пиролизом древесины. Разной. Выделяя и соду, и поташ, и деготь, и скипидар, и канифоль, и древесный спирт, и древесный уголь, и сажу, и прочее. Даже кое-какие кислоты. Дело в том, что при самом легком нагреве, градусов до 200–250 из древесины выделяли углекислый газ, а также муравьиная и уксусная кислота. Их можно было улавливать простейшим водяным затвором, получая на выходе смесь трех слабых, карбоновых кислот, так как углекислый газ в водном растворе давал угольную кислоту.
Сажа, как ни странно, также была товаром. Дешевым, но товаром. Продуктом побочной переработки. Достаточно чистая и аккуратно упакованная, она являлась важным пигментом для изготовления как туши, так и ряда жидких красок на основе вареных масел.
Деготь не оставляли в чистом виде и разделяли на карболку да креозот, которые назывались тут дегтярным маслом и едким дегтем. Обычный-то деготь и так можно найти, а вот такой – нет.
Да, мануфактура эта не являлась таким же золотым дном, как и производство красок. Но в целом отличалась изрядной прибыльностью, даже несмотря на то, что объем ее переработке не был значительным. С одной стороны, это обеспечивалось добротностью пиролиза, который в десять и более раз превосходил местные способы, имеющие массу потерь. Сказывался и подход, и масса всякого рода перегонных кубов из керамики да железа. А с другой – на этой мануфактуре производили совершенно уникальные для планеты товары, такие как карболка с креозотом.
Особых умов в работе данной мануфактуры не требовалось. Андрей все наладил. Составил технологическую карту. И написал для каждого сотрудника предельно простую и однозначную инструкцию. А так как весь процесс был разделен на достаточно простые операции, каждому отдельному сотруднику даже думать во время работы не сильно требовалось. О каких-либо познаниях и пониманиях речи вообще не шло. Да, крови эта мануфактура попила. Но не сильно и не много. Так что никаких сильно тонких процедур и приемов там не применялось…
И так было на всех предприятиях
Палеолога.Ну, почти.
Нехватка умных, образованных и инициативных людей заставляли вот буквально везде если не в ручном режиме рулить, то в регламентном. Считай полуручном. Увы. Однако, в целом, несмотря на недостатки, все эти «городухи» работали.
Мда.
Так вот.
Андрей накапливал свои деньги не целенаправленно. Отнюдь, нет. Он старался инвестировать их в полезные инфраструктурные и промышленные объекты по мере возможности. Но их пока, в силу узкого кадрового резерва, это было не так-то и просто масштабировать. Ведь люди, умеющие хотя бы читать, писать и считать требовались всюду и много. А их подготовка более-менее организованно велась лишь в Туле да Прохорове. Посему доходы пока что заметно опережали расходы у молодого Палеолога, и он без лишних рефлексий вкладывался в этот заморский проект. Тем более, он пока что не требовал образованных людей и решался преимущественно иноземных квалифицированных кадров.
Всего этого Ермак Тимофеевич не знал.
Для него вообще дела и проекты Андрея Прохоровича находились где-то за гранью понимая, равно как и интереса. Какая-то возня малопонятная. А на выходе пригоршни серебра. Может и не пустое, однако, чуждое.
Он прибыл сюда, в Новый свет, и, неожиданно для себя, обрел здесь новый дом, найдя жену и какой-никакой, а смысл жизни. Лист, что мотался по белу свету, наконец-то прибился к берегу…
На острове Марфы укрепленное поселение Новый Псков не отличалось монументальностью. Во всяком случае, Ермак видел крепости покрепче. То же родовое гнездо Андрея Прохоровича выглядело не в пример мощнее. Но здесь ничего серьезнее и не требовалось. Простой древесно-земляной форт. С башенками, которые позволяют вести фланкирующий прострел вдоль куртины. Ну и со рвом сухим и перекинутыми через него подъемными мостиками.
Просто и со вкусом.
Пока так.
Хотя потихоньку накапливались материалы для возведение более основательных землебитных стен, облицованных кирпичом. На случай, если сюда не дикари наведаются, а «просвещенные» европейцы. Те то явно опаснее…
Внутри форта – простые деревянные дома. Опять же – пока. Сил и средств пока не удавалось выделить для их перестройки в кирпично-землебитные. Руки просто не доходили. Ибо хватало других забот…
Купив остров, руководитель компании торговой, занялся тем, что стал налаживать рабочие, хозяйственные контакты с местными жителями. Привозимые из Руси ремесленные изделия, в первую очередь, конечно, металлические, обменивались на бобровые шкурки и продукты питания. Это было выгодно, взаимовыгодно. Это было интересно. Это было продуктивно. Так что, уже через пару лет вся доли Северной реки оказалась вовлечена в эту торговлю.
И не только торговлю.
Ермак, равно как и его ребята, прибыл сюда холостым. Посему этот вопрос очень быстро исправили самым решительным образом. И простое хозяйственное сотрудничество стало активно дополняться родственными делами.
У племени могикан, кланы которого в эти годы проживали по всему течению реки, родство и наследование шло по женской линии. Не матриархат, конечно, как у соседних с ними ирокезов, но женщина не просто приходила в семью, но и приводила туда кучу своих родственников, со всеми, как говорится, вытекающими последствиями. Из-за чего Новый Псков иногда напоминал классическую коммуналку из карикатурных роликов. Родственники ведь не брезговали наведываться в гости. И не только родственники. Так как колонисты очень сильно отличались в плане материальной культуры от местных. И это возбуждали немалое любопытство.
Как следствие, отец Семен, который служил в единственной церквушке Нового Пскова получил свежие уши. Они по-русски ни гу-гу были поначалу. Но он старался. Начал свою проповедь с обучения языку. Казаки, приехавшие в эти земли, также не брезговали аборигенами и старались мало-мальски научиться «балакать» на местном. Чтобы понимать тех, с кем торговали и… делили ложе. Да и вообще, ситуация в целом за эти несколько лет, выстроилась очень продуктивная, взаимовыгодная и перспективная. Чай не пуритане, славные своими одеялами, зараженными оспой и прочими сатанинскими выходками.