Мир Печатей. Аристократ по обмену

— Что ты сделал? — слабо прохрипел он.

Ответить я не успел.

Из груди эльфа там, где я только что стер одну-единственную полоску, вырвался столп тьмы. Меня откинуло назад. Я пролетел через полдвора и впечатался в стену. В голове, как после встречи с ведром, вспыхнули все цвета радуги. Я застонал и активировал Печать заживления. Она мне сейчас явно пригодится.

Вихрь пролетел по двору и замер в центре. Я приподнялся на локтях, постанывая и пытаясь уравновесить мир.

Тьма. Это была первозданная тьма. Воронка, высотой до неба. Какой-то мертвяк у забора дернулся, и воронка метнулась в его сторону. С рёвом и шипением поглотила тело. За ним ещё одно. И ещё. Смерч двинулся по периметру вдоль забора, попросту всасывая трупаков одного за другим. Я вспомнил слова Дары о корме. Сын Тьмы, явившись, будет голоден. А после…

— Ставрос! Как нам выгнать эту хрень назад? — крикнул я, стараясь перекричать вопли этого явления.

Ставрос, из чьей груди вышло это, стоял посреди Двора, покачиваясь.

— Я не могу изгнать его! Он знает лишь слово прихода! Мы обречены! Финэ добился своего, мир падёт!

В голосе Ставроса я слышал обречённость и неизбежность.

Я замер.

Что значит мир обречён?

Я только жить тут начал. С Фиоре разделался. И что, теперь какая-то ураганная воронка все разметает?

Нет! Нет-нет-нет-нет!

— Скарта-а-а-ан, Скарта-а-а-а-а-ан! Ты меня слы-ыши-ишь?

— Чего орёшь, дружочек? И слышу, и вижу! И даже чувствую!

Пустынник оказался совсем рядом.

— Ты что, всё это время был здесь?

— Угу, — подтвердил тот.

— Прям всё-всё? И всё видел?

— Ну, не всё. Я за кошкой ходил. А потом мы вместе пришли. Но самое интересное видел, да. Как этот подлый эльф сгорел, и-ха-ха-ха!

— Скартан! Вот эта тьма хочет сожрать нас всех! Ты это уловил? — я указал пустыннику на воронку, которая крутилась вдоль забора и становилась всё больше с каждым съеденным зомби. Пока мы разговаривали, она начала принимать очертания, в которых прорисовывалась голова и туловище с руками. Ног пока видно не было. Но это был вопрос времени.

Ставрос, в груди которого на месте Печати зияла чёрная дыра — портал в мир демона — выглядел совсем печально.

— Как мне избавиться от него? Ты знаешь? Ты же всё знаешь! Ответь мне!

Пустынник поднялся, поправил капюшон на голове и сложил руки перед собой.

— Знаю, — как-то очень траурно ответил он. — Удалить Печать и закрыть портал.

— А что делать с этим? — я кивнул в сторону жрущей твари. Она поела почти всех мёртвых, которые были предназначены для её ужина. Мне показалось, что последним мелькнула светлая ткань бального платья, которое тут же поглотила тьма.

— А этого я беру на себя. Только знаешь что, душечка Аарушечка. Когда будешь слагать легенду, главную роль отведёшь мне! Клянёшься?! Ты мне должен! Помнишь уговор? Это твоя плата мне. Легенда о храбром пустыннике!

Я не понял, что балахонщик имеет в виду. И собрался уже переспросить. Но тот рванул с места, скидывая балахон на землю. Рядом с темным вихрем материализовался ещё один. Песчаный. Во все стороны пахнуло жаром и сухостью. А в воздухе поплыл шёпот песка и солнца. Шёпот десятков голосов, укрывшихся в пустыне.

Я завороженно наблюдал за тем, как песчаник со всех сторон обволакивает тьму. Та вскинулась, слишком поздно сообразив, что она в окружении. Кинулась в одну сторону, в другую, но все попытки были тщетны.

— И-ха-ха-ха, — разнёс ветер смех Скартана. — За мной Великая Пустыня! Непобедимая! Прекрасная! Вечная! Никакая Тьма не затмит света Белого Солнца!

Песчаный смерч закручивался в тугие кольца, втягивая в себя тьму.

— Удалить, чтобы не вернулся! — напоследок прохохотал Скартан. И два вихря, слитые воедино, метнулись в портал.

Ставроса подбросило в воздухе и приложило о снег.

Я кинулся к нему, касаясь Печати.

Удалить. Удалить. Удалить!

Раз за разом я вызывал одну и ту же команду, и раз за разом система мне отказывала в этом.

— Что ты делаешь? — слабо спросил Ставрос.

— Пытаюсь стать Палачом, — бросил я в ответ, не оставляя попытки вызвать нужную опцию.

— Палачи вкладывают свою энергию в разрушение Печатей!

Ага. Пойдём другим путём.

Свою энергию, значит. А откуда возьмём? Из тех же Печатей. Вот, например, из вот этой. Рабской. Кто сказал, что нельзя переформатировать? А, может и нельзя. Но я же об этом не знаю? Правильно, не знаю.

Конвертируем. Применяем.

Что? Ах, вам недостаточно? Да горите все! В смысле берите все!

Наверное, это состояние истерии помогло мне обойти систему. Или высшие силы. Я не знаю. Я лишь почувствовал, как в один момент активируются все Печати и Знаки на моем теле. Как поток высвобожденной энергии льётся из моих пальцев в грудь Ставроса к одной, единственной.

Как мир вокруг сужается до одной этой Печати.

Как она снова наливается светом, а у меня по спине пробегает мороз от страха, что сейчас все повторится.

— Вот так, дружочек! Вот так. Не забудь про славного пустынника!

Откуда-то издалека доносит ветер.

И я снова слышу смех.

И-ха-ха!

И-ха!

И-ха-ха-ха!

Это смех. Это ритм голосов Пустыни. Это стук моего сердца. Это последние, заключительные вспышки пульсирующей Печати.

Печать удалена. Вы прокачали навык Палача на две единицы. До полного открытия навыка необходимо ещё семь. Продолжить?

Ну уж нет. Ещё семь… Даже одного подобного раза я не вынесу!

Я отполз от Ставроса и завалился на землю. Раскинув руки и ноги.

Откуда-то со стороны до меня долетел всхлип.

— Саяна? — промычал я, не имея сил встать и посмотреть.

— П-пауль, милорд. Леди Саяна и ещё одна леди укрылись в доме. Р-разрешите мне…

— Сбежать? Навстречу трупикам, что бродят за оградой? Лучше уж иди в подвале прячься, — усмехнулся я.

Судя по топоту ног, Пауль со всех ног кинулся в дом.

— Ставрос? — спустя какое-то время, а, может быть, целую вечность, спросил я.

— М-м-м, — с трудом отозвался тот.

— Тебе плохо?

— Нет. Мне хорошо. Я бы даже сказал, мне прекрасно!

Я усмехнулся, понимая, кажется, о чем говорит эльф.

Ещё какое-то время я лежал и просто смотрел в монотонно светлеющее небо.

— Скоро рассвет, — опять первым не выдержал я тишины.

— Пришелец, — ответил Ставрос.

— А.

— Сделай одолжение. Умолкни! Дай память почтить!

— Скартана?

— И всех остальных, невинно павших под гнетом Финэ.