Мир приключений 1967 г. №13

Сержант постоял за спиной Олега и, четко печатая шаг, неторопливо вышел из бара.

Олег незаметно, краешком глаза, проследил, пока дверь закрылась за сержантом, и поднялся. Удивленные его непонятной торопливостью захмелевшие матросы удерживали, соблазняли выпивкой.

— Жарко! — Олег обмахнулся платком. Действительно, ему сейчас было очень жарко. — На пароходе лучше.

Как на грех, и бармен забегался, не подходил к столику. Расплатиться с ним Олег не успеп. В бар вернулся сержант, за ним вошли двое в солдатской форме с аксельбантами.

— Документы! — Сухопарый верзила заложил руку за белый шнур, величественно осмотрел посетителей бара. — Попрошу, сеньоры, предъявить документы.

Матросы рылись в карманах, проклиная полицию, умеющую даже в такой дыре испортить отдых моряка.

— Военная полиция! — Марио показал глазами на верзилу в аксельбантах.

Олег уже понял это и вместо ответа с вымученной улыбкой пожал плечами.

— Документ! — На этот раз верзила обратился только к Олегу.

Все заметили это. Движение за столиками, говор затихли. Все поняли, за кем явился в бар полицейский. Фернандо приподнялся со стула и что-то сказал, помянув капитана. На него шикнули, и он притих, отвернулся от Олега и стоящего против него в выжидательной позе полицейского.

Дальше все было как в тяжелом сне. Знакомая пыльная улочка. Мощенная камнями дорога, ведущая в крепость. Одуряющий зной, мешающий думать, понять, что же с ним происходит…

Тяжелые, окованные железными полосами ворота крепости распахнулись с режущим уши скрежетом. За воротами открылся вымощенный булыжником просторный двор с понуро свесившим ветви одиноким деревом посредине. Справа вытянулось длинное каменное здание с большими окнами. Из-за него поднималась церковь. Слева — крепостная стена с прижавшимися к ней чахлыми кустами. Впереди стояли три похожих на склады каменных строения — низких, с поднятыми почти под застрехи крыш маленькими оконцами. И тишина. Мертвая тишина. Лишь из левой угловой башни слышалось размеренное пыхтение. В оконце выходила изогнутая углом железная труба, постреливавшая прозрачными на солнце клубами дыма.

Один из полицейских остался в воротах, второй повернул Олега направо, к длинному дому с большими окнами. Они вошли в просторную комнату. За высоким дощатым барьером сидел дежурный офицер. Выслушав рапорт полицейского, он оживился и спросил что-то у Олега.

— Не понимаю, — четко ответил Олег по-русски.

— Фамилия? — спросил офицер.

И снова Олег, сам не замечая прозвучавшего в его голосе вызова, произнес:

— Не понимаю.

Глаза офицера из любопытных стали злыми. Он горячо обсуждал что-то с полицейским. Как ни вслушивался Олег, понять из их быстрой речи ему удалось очень немногое. Задержали его как русского, коммуниста, и только.

Наконец-то прозвучало ставшее уже привычным «буэно». Что-то порешили.

Полицейский поднял руки Олега и принялся его обыскивать. Вытащил из карманов деньги, мелочи, документы. Долго и старательно прощупывал он одежду задержанного, каждый шов рубашки, шорт.

Как ни усердствовал долговязый, обыск ничего не дал. Олегу разрешили опустить затекшие руки. Полицейский выдернул из шорт ремешок, снял с руки часы и показал на дверь:

— Выходи!

Так Олег из португальского матроса превратился в арестанта военной тюрьмы.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

И вот он в камере или… черт знает, как можно назвать низкий каменный ящик размером четыре шага на шесть, куда загнали семерых заключенных. Почти треть его занимала груда сухих маисовых стеблей. Видимо, на ночь их расстилали по полу. Стены и пол были выложены из грубо отесанных камней, схваченных каким-то раствором. С веками он затвердел так, что по прочности не уступал цементу. Небольшое оконце, пробитое почти под потолком, забрано тремя толстыми железными полосами. Свет падал из него расширяющимся клином, и оттого под оконцем было почти темно. Усиливала мрачное впечатление и массивная дверь, укрепленная коваными угольниками и полосами. Все было сделано тут прочно, на века.

— Ольег!

Из темного угла под окном с маисовой соломы поднялась знакомая коренастая фигура с большой всклокоченной головой.

— Педро!

Они обнялись и заговорили, перебивая друг друга. Олегу даже стало легче оттого, что в каменном ящике нашелся человек, которого так не хватало ему на «Святом Себастьяне», — единомышленник, как решил Олег.

— Как ты попал сюда? — опомнился наконец Олег.

— Вы ушли на берег, — объяснил Педро. — На причал пришла машина. — Он изобразил пальцами тюремную решетку.

— Полицейская, — понял Олег.

— Да, да! — закивал Педро. — Меня посадили в авто, вместе с черными…

Прервал его лязг отпираемого замка. Вошел солдат с большим деревянным подносом, поставил на стол алюминиевые миски с маисовой кашей и куском печеной тыквы. Затем он принес по кружке водянистого кофе.

Окинув придирчивым взглядом помещение, решетку на оконце и заключенных, солдат, так же не спеша, вышел. Тяжко лязгнул за дверью засов.

Заключенные разобрали миски. В каше, сдобренной мучнистой подливкой, попадались мелкие кусочки мяса.

Олег ел молча, присматриваясь к соседям по камере. С кем заперли его в каменном ящике? Кто эти так не похожие друг на друга люди? Военная тюрьма! Скорее всего, тут сидят дезертиры, которым опостылела война в тропических лесах и саваннах. Хотя… привезли ведь сюда африканцев со «Святого Себастьяна». А Педро! Какой он дезертир?..

Олег присматривался к заключенным, но никаких попыток завести с ними знакомство не делал. После того как его проучили на «Святом Себастьяне» — со стоянкой в Кале, с мнимым пластырем в носовой части, наконец, с контрактом, — осторожность его в тюрьме перешла в недоверчивость. Как бы здесь не запутали похуже, чем на пароходе. Прежде всего надо было решить, как держаться с тюремщиками. Во-первых, ничего и ни в коем случае не подписывать. Никаким обещаниям не верить. Но одно запирательство не принесет свободы…

Лишь к утру Олег принял твердое решение. Отвечать на вопросы тюремщиков он не станет. Будут бить? Что ж! Отвечая им, от побоев не спасешься, а только дашь возможность запутать себя. Впрочем, один ответ у него будет. О чем бы ни спросили его тюремщики, они услышат только одно: «Отвечать я буду только в присутствии советского консула». Конечно, это нелепость. Откуда в такой яме советский консул, если его нет даже в Португалии? Неважно. Пускай сообщат консулу соседней страны. В общем, не станет же он думать за них!..

Утром Педро рассказал Олегу о соседях по камере. Выделялся среди них высокий юноша с тонким и несколько высокомерным лицом. Заключенные почтительно называли его сеньор да Эксплосиво. На рубашке его виднелись оставшиеся от погон темные прямоугольники. Сеньор да Эксплосиво, командуя взводом, отказался уничтожить деревушку, из которой ушли все мужчины. «Я солдат, а не мясник», — ответил он разгневанному генералу. Его разжаловали, и теперь он ждет военного суда. За отказ от выполнения приказа в боевых условиях ему грозила каторга, а быть может, и смертная казнь. Для родовитого дворянина и то и другое было одинаково — бесчестье, гибель. Остальные в камере были дезертиры и солдаты, отказавшиеся воевать, что считалось преступлением, не менее серьезным.