Мир Трех Лун
Шрифт:
Он пробормотал:
– Еще не решили. Сейчас главное, ты жив. Хотя и не собирались убивать, это понятно, но Виллис перестарался. Стой здесь.
Я спросил шепотом:
– Королева придет сюда?
Он посмотрел как на самого последнего деревенского дурака.
– Королева? При чем тут королева?
– Но там сказали…
Он отмахнулся:
– Это Мяффнер от имени королевы. Рискует, но вообще-то умеет быстро и решительно. Иначе у Виллиса было бы время тебя покалечить. Он опасный мерзавец.
– Кто заметил? – спросил я.
Он правильно понял вопрос, понизил голос:
– Карнар.
– Ваш
Он покачал головой:
– Нет. Просто иногда оказывает некоторые услуги. За дополнительную плату. Тоже мерзавец еще тот, но мерзавец полезный… Тут вообще мерзавец на мерзавце.
– А королева? – спросил я наивно.
Он взглянул свысока.
– Королева… королева это как бы и не человек. К ней мерки простых людей – как пальцами мерить гору. Она королева!
– У королевы нет ног, – согласился я. – Все верно говорите, великий глерд!
Он взглянул с непониманием, глаза блеснули гневом.
– Что-что?
– В нашем королевстве, – пояснил я торопливо, – один умелый мастер сумел сделать пару удивительно тонких и замечательных чулок. Очень гордый, велел слуге отнести во дворец в подарок королеве. Вскоре получил от начальника охраны обратно с запиской: «У королевы нет ног».
Руперт смотрел люто, вот-вот разорвет голыми руками, но вдруг дошло, заулыбался, засиял даже.
– А что, знатный ответ…
– У нас умный начальник охраны дворца, – сказал я торопливо. – Туда вообще должны идти самые умные!.. В начальники охраны. У королевы нет ног, потому что сама королева, как вы изволили брякнуть, не человек, а символ!.. Потому у королевы просто не может быть вульгарных ног, сисек, жопы…
Он нахмурился:
– Но-но!.. Не пачкай грязными лапами золотые слова. А вот идет и сам лорд-канцлер. Делает вид, что торопится, хитрый мерзавец. Весь в делах, весь в делах.
Часть третья
Глава 1
В арочном проеме показался Мяффнер, в самом деле порывистый и устремленный, даже вроде бы запыхался, хотя теперь сам вижу, что если и спешил, то как раз от этой двери.
Издали улыбнувшись, быстро-быстро просеменил короткими ножками, кивнул Руперту.
– Спасибо, глерд.
Руперт поклонился и, не говоря ни слова, как и его страж, что привел меня, повернулся и удалился действительно быстрым, а не показушно быстрым шагом.
– Иди за мной, – велел Мяффнер. – Тут близко.
Я поднялся за ним еще на этаж, Мяффнер свернул в один из проходов, я покорно следовал сзади, едва не оттаптывая пятки: мой шаг почти вдвое шире.
Он оглянулся.
– Когда войдем, – сказал торопливым шепотом, – просто стой, опустив голову. Руками не размахивай, не сопи, не чешись, не плюй на ковер, не матерись от восторга… вообще замри, понял?
– Да, – ответил я, – но если королева что-то спросит?
– Говорить буду я, – сказал он сварливо. – Ты не сумеешь.
– Но я ж говорю?
– Ты уже дерзишь, – укорил он, – вот сейчас дерзишь и даже не понимаешь, что дерзишь самому канцлеру, а не просто благородному глерду. Потому просто молчи. Или не хочешь попасть к магу Рундельштотту?.. Ведь хочешь, у нас тут такие языки, все донесут. А Рундельштотт
гораздо могущественнее Строуда. В смысле при дворе у него влияние больше. И может тебя защитить… если возжелает.– Ох, – сказал я, – это цель моей нынешней жизни…
– Что-что?
– Молчу, – ответил я быстро, – в тряпочку.
Он дернулся.
– Почему в тряпочку? Это какой-то ритуал?
– Чтоб молчалось лучше, – пояснил я. – Тряпочнее.
В зале Мяффнер остановился вблизи двери и застыл в ожидании. Ковер под ногами настолько роскошно толстый, что я ступил, как на ступеньку, слегка пружинит, даже неловко от такой помпадуристости под моими башмаками. Зал богато обставлен мебелью, украшен огромными картинами в массивных рамах с позолоченной резьбой.
На портретах люди явно в морской форме, а где можно засомневаться в одежде, там на заднем фоне паруса, бугшприты, мачты, клотики, еще несколько картин изображают виды моря с кораблями под всеми парусами.
Парусов, правда, маловато, и все как бы очень раннего стиля, хоть прямые, хоть косые. Веет древней Элладой, тогда тоже были такие, вон и ровные ряды отверстий для весел. Под всеми парусами – тоже преувеличение, обычно на корабле один-два паруса, но когда на картине одновременно сотня судов, то впечатление мощи военного флота присутствует, согласен…
А еще несколько штурвалов на стенах, вот уж одинаковые у нас вкусы. Похоже, глерд Мяффнер, если это его кабинет, увлечен морской тематикой, хотя королевство, как мне кажется, выхода к морю не имеет.
– Тихо, – прошипел Мяффнер, хотя я уже тише муравья в траве, – идут…
Королева выплыла грозная и величественная, за нею под арку протиснулись торопливо и тут же выстроились полукольцом угодливые придворные, все в настолько пышных костюмах, что даже неловко, мужчины все-таки.
Королева в бирюзовом платье, волосы уложены высокой башней, где красные ленты и рубины, платье в золотых висюльках, а у самом королевы на этот раз на лбу выпуклый изумруд, размером с майского жука, золотом обрамлен не слишком, а подвешен на такой тонкой золотой нити, упрятанной в прическе, что изумруд кажется торчащим прямо из лобной кости.
Правда, такие же зеленые камни блестят в ушах, и от этой зелени и глаза кажутся зелеными, и сама еще больше похожа на злобную ящерицу в роскошном платье.
Они почти прошли мимо, я уж думал, что Мяффнер не решится привлечь к нам внимания, да он и сам явно мечтал, чтобы грозная королева прошла мимо, но она остановилась и, не обращая на него внимание, смерила меня тем взглядом, которым змея окидывает замершую в ужасе лягушку.
– Снова он?
Мяффнер вздрогнул, заговорил быстро-быстро, едва не захлебываясь словами:
– Да, ваше величество! Если вы изволили подумать об Улучшателе…
Она снова не повела в его сторону даже бровью, произнесла холодным и твердым, как пролежавший на морозе всю зиму железный меч, голосом:
– Ты улучшил зеркала моей фрейлины…
– Я только переставил, – сказал я.
На меня зашикал не только Мяффнер, но и вельможи, а Мяффнер испуганно вскрикнул:
– Не смей раскрывать рот, когда изволит мудро вещать ее величество!
Королева вперила в меня злой взгляд и сказала, чуть повысив голос: