Мир всем

Я поздоровалась с двумя женщинами, которые шли навстречу. На крыше одного из домов стучали молотками кровельщики. Стайка мальчишек с деревянными автоматами играла в войну. Воздух то и дело вспыхивал озорными окликами: «Гитлер капут! Хенде хох!»

Увидев меня, ребята затихли и хором сказали:

— Здравствуйте, Антонина Сергеевна.

Они ходили в другие классы, но в нашу школу. Один из них, кажется из четвёртого класса, быстро глянул на меня хитрющими глазами и выпалил:

— Возьмите нас в военные регулировщики! Мы будем стараться, зуб даю!

Я не смогла сдержать улыбку:

— Зуб тебе самому пригодится. — Я осмотрела их замызганную бригаду. — Приходите, но только с хорошими оценками. Договорились?

— Ура!

Мальчишки проводили меня до самого дома Коли Леонидова и кинулись врассыпную, криками изображая стрельбу из деревянных автоматов.

«Интересно, родится ли когда-нибудь поколение русских, которое не будет знать войны?» — подумала я мельком перед тем, как открыть калитку с тяжёлой старомодной задвижкой, больше подходящей для амбара.

Дом Леонидовых на две семьи свежей белизной оконных рам производил впечатление чистоты и ухоженности. Прежде чем ступить на пёстрый половичок в сенях, я несколько раз повозила подошвами по снежной каше у крыльца, счищая налипшую грязь. Из-за неплотно закрытой двери доносился стрёкот швейной машинки. Я постучала, дождавшись отклика:

— Войдите, не заперто!

Небольшая квадратная кухня при входе дышала теплом и уютом. На плите мирно пыхтел медный чайник. Глянцево отсвечивала боками чисто вымытая посуда на полках. На горку подушек накинута кружевная салфетка. Я заметила белую чашку с красным рисунком — точно такую же, как у меня. Сквозь занавеску на двери просматривалась комната со швейной машинкой на столе. Рядом лежал ворох пёстрых тряпок, а сама хозяйка держала в руке портновские ножницы.

Мой ученик сидел у окна и ел кашу, прихлёбывая молоко из стакана.

Я посмотрела на его маму и поразилась её нездешней, немного цыганистой красоте, которую подчёркивали серьги-кольца в ушах и ярко-зелёная блузка с оборкой по краю воротника. Мама Коли ни разу не приходила в школу, и я видела её в первый раз. Она вопросительно подняла брови:

— Вы к нам?

При виде меня Коля нахохлился и быстрее заработал ложкой, явно чтобы сбежать подальше от учительских глаз.

Я кивнула головой:

— К вам, Мария Васильевна. Я Колина учительница. Меня зовут Антонина Сергеевна.

Мария Васильевна метнула быстрый взгляд на сына и перевела глаза на меня:

— Что-то случилось? Коля набедокурил?

Родители всегда пугаются, когда в дом приходит учитель. Боковым зрением я увидела, как ложка в руках Коли замерла на весу и кончики его ушей покраснели. Но я всегда придерживалась правила жаловаться на учеников в самых крайних случаях, поэтому Коле с мамой было нечего опасаться.

— Не волнуйтесь, у Коли всё благополучно, просто посещение учеников входит в мои обязанности. Школа должна знать, в каких условиях живёт ребёнок, чтобы помочь, если надо.

— А-а. — Колина мама явно расслабилась. Мария Васильевна обвела рукой пространство. — Вот наши условия, смотрите. Коля у меня сыт, обут, одет, присмотрен. Я и уроки не забываю проверять, чтоб не разбаловался. — Пододвинув ко мне стул, она пригласила: — Садитесь, пожалуйста, а я сейчас чаю налью.

— Нет, спасибо. — Я заметила, что Коля стал подкрадываться к двери, чтобы незаметно улизнуть, и позвала его: — Коля, иди сюда, давай поговорим все вместе, как взрослые.

— О чём? — Он тяжко вздохнул, словно ему предложили в одиночку перетаскать груду кирпичей.

Мне необходимо было завязать общую беседу. Я знала, что Коля любит читать, и ухватилась за кончик этой ниточки.

— О книгах, которые надо прочесть за каникулы. Я знаю, что ты дружишь с книгой.

— Читает, читает, — подхватила Мария Васильевна, — порой за уши от книжки не оттянешь, и где только их берёт?

— В библиотеке, — сказал Коля, — и ещё дядя Марк приносит. У него дома целый шкаф книг.

— Дядя Марк? — Я посмотрела на Марию Васильевну.

Смутившись, она порозовела:

— Это наш знакомый.

Не знаю почему, но моё сердце гулко стукнуло в груди, и я с ужасом поняла, что тоже покраснела, словно услышала нечто предосудительное. Моя реакция оказалась неожиданной для меня самой, и чтобы сгладить неловкий момент, я заговорила о новой серии детских книг «Из фронтовой жизни».

Коля оживленно заулыбался:

— Я читал про хитрую девчонку! Здорово она раненого из танка вытащила! Мой папа тоже был танкистом. Только не помню, кто писатель.

Я подсказала:

— Автор «Хитрой девчонки» Сергеев-Ценский. Мы обязательно разберём эту книгу на внеклассном чтении. Расскажешь ребятам про неё?

Коля довольно заулыбался:

— Ага! Я ещё и «Василия Тёркина» читал. Ух и смешная!

— Какой ты молодец, — искренне восхитилась я, — ставлю тебе пятёрку по родной речи.

Раскрасневшийся от похвалы Коля едва не лопался от гордости. Я посмотрела на Марию Васильевну:

— Мария Васильевна, я попрошу вас хотя бы иногда читать вместе к Колей. Понятно, что время трудное и у нас всех много работы, но всё-таки постарайтесь выкроить минутку. Читать вместе с детьми — это очень важно: за чтением книги можно и помириться, и понять, как мы дороги друг другу. Такие моменты запоминаются навсегда.

В моих мыслях незримо промелькнуло воспоминание одновременно тёплое и горькое, как я читаю вслух бабусе и маме. Мягким светом горит настольная лампа, бабуся вяжет, а мама тихо сидит, сложа руки на коленях, и от её улыбки на душе становится спокойно и радостно.

Ком, подкативший к горлу, на секунду перекрыл дыхание, и я подумала, что зря отказалась от чая, но резкий голос Марии Васильевны вернул мне самообладание:

— Некогда мне читать. Я ведь портниха, а не учительница. Вон у меня сколько работы, — она кивнула головой в сторону швейной машинки, — строчу не поднимая головы.

Война закончилась, весна на дворе, все хотят обновы, а где их взять? Вот и несут перелицовывать старенькое платье. А перелицовывать да перешивать — хуже нету. Сначала распори, потом отгладь, подгони по фигуре и снова сметай. А ещё я кассиршей на вокзале работаю.

— И всё-таки постарайтесь. Или пусть Коля вам почитает, пока вы шьёте, — мягко произнесла я, вставая со своего места. Внезапно входная дверь отворилась без стука, и Коля радостно кинулся навстречу вошедшему:

— Дядя Марк!