Миргород

Этого старика Карл нашел сам. Погулял по городу, послушал, впитывая информацию. Посидел в парке. Понаблюдал с набережной, как ловится рыба у постоянных и непременных в таких городах рыбаков. Подумал, крутя в руках карту и так и этак. Почитал названия улиц-переулочков, в очередной раз удивляясь фантазии местных властей. А потом просто свернул не там, где обычно. Прошел чуть дальше. Остановился, принюхался, взял правее. Откашлялся громко в темном тупичке, в дальней стене которого светилась дыра как раз под человека. Подождал несколько секунд, а потом медленно и осторожно, но не прячась, сделал еще несколько шагов вперед.

Рук не пожимали, имен не называли. Как-то сразу и просто начался разговор.

– А как все начиналось - помните?

– Мне ли не помнить? Сам все видел! Участник, так его, событий.

***

Тревожная группа мялась у дверей. Лейтенант докладывал, смотря в угол, не в глаза:

– Товарищ полковник! Не можем исполнить приказ - народ не пускает.

– Что значит - не пускает?

– То и значит... Вы в окно-то поглядите!

За окном в серых сумерках колыхалась плотная толпа. Никаких ярких флагов или заранее подготовленных транспарантов. Не митинг или внезапная и никем не разрешенная демонстрация. И не пикет - тут народа поболее будет, чем на любом пикете.

Стояли крепкие молодые парни, сунув руки в карманы, ежась от легкого осеннего морозца. Стояли кряжистые работяги - отцы больших и малых семейств из тех домов, что выстроились огромным человейником вокруг. Стояли моложавые пенсионерки с ярко накрашенными губами. Стояли совсем старенькие бабушки, повязавшие по две шали - на голову и на поясницу. Инвалиды. Ветераны войн и конфликтов, сверкающие навечно привинченными к единственному пальто наградами. Школьники и студенты. Стояли все. И смотрели на окна отдела внутренних дел.

– Прошу расходиться!
– кричал натужно капитан Середович в поданный сзади мегафон.
– Не мешайте органам внутренних дел вести свою деятельность! Не мешайте нам работать, в конце концов!

Вот зря он так надрывается. Тут мягче надо. С людьми ведь так - если на них давишь, так и они так же в ответ. И чем сильнее давишь, тем сильнее можешь получить отпор. А если вежливо, если вон отдельно с пенсионерами поговорить, отдельно - со студентами. На их языке, понятном. Вот и разойдутся.

– Может, ОМОН вызвать?
– негромко из-за спины предложил кадровый начальник майор Петрук.
– Это же не наша работа - толпу разогнать?

Он всегда говорил, как будто спрашивал. И каждый тут же обычно начинал ему отвечать, разъяснять, отчитываться. И получалось, что он - как старший, как умный - спрашивает правильные вопросы. А отвечающие тут же вроде как своим умом доходят до правильного ответа. За это Петрука в отделе уважали. Но не любили. Он же о чем угодно - спрашивал!

– Да? ОМОН тебе? Ну, представь - приезжает автобус. Выгружается. Строятся орлы, щитами огораживаются, забрала опускают. А народ спокойно расходится - и все. И что я скажу потом руководству? Как отчитаемся о цели привлечения сил и средств? Нет, ты мне панику раньше времени не поднимай. Тут надо мягче, аккуратнее. Это же наши люди, в конце концов!

Хорошо сказал полковник, красиво. С душой. С болью в голосе. Только сам не пошел на крыльцо, не стал уговаривать людей разойтись - не барское это дело. Не командирское. Подчиненных хватает.

– Ну, может, пусть тогда служба участковых разбирается? Это же их люди, в конце концов?
– опять вроде как спросил Петрук.
– Или что?

– Коренева ко мне!
– рявкнул в микрофон полковник, зажав черную кнопку на панели.
– Срочно!

Ожидание было не долгим. К концу дня обычно все службы собирались в отделе. Надо было "отписываться" по всему, что произошло или даже не произошло, а вовремя сумели предотвратить, или просто так - что сделано за день. Вот и начальник службы участковых занимался бумаготворчеством в своем тесном кабинетике через дверь с прокуренным залом для всех участковых сразу. Все равно места всем не хватало, поэтому столы там выделялся на двоих. И если и сидели тут участковые, то по очереди - тоже для бумажных дел. Основная их работа была как раз там, в народе, во дворах, в пунктах охраны общественного порядка, с древних уже времен заведенных практически в каждом квартале.

– Товарищ полковник...

– Это я пока что - полковник, Коренев, - прервал его начальник.
– Это ты - пока что с двумя звездами. Это все у нас с тобой временное, если не решим мы кое-чего срочно и быстро. Это вот - что, погляди? Это твои люди там? Или как? А?

– Или где..., - пробормотал подполковник Коренев будто бы про себя.

– Что-о-о?

А дальше слов не было. То есть, они были, конечно, но их записывать было некому, да и нельзя. Поэтому Коренев просто осторожно выглянул в окно. Постоял немного, поглядел, вздохнул.

– Ну, наши, да. Многих узнаю даже. И что?

– В чем проблема?

– Да задержали ваши тут одного, - слово "ваши" он специально выделил, как бы в отместку за "наших".
– Описали. Запротоколировали. Все, вроде, как положено. Теперь бы его надо отпустить под подписку - а тут народ, значит. Не дает.

– Чего хотят?
– уже спокойнее спросил начальник.

– Известно чего - справедливости.

– Ты мне тут политику не рассусоливай! Конкретно - что?

– Да - то, блин! Пацана этого сейчас не выпустить -- просто порвут. Наших не пропускают. Не драться же с ними!

– А через заднее крыльцо? И сказать им, что уже все, что давно ушел? А?
– опять задавал вопросы Петрук.

– Слушай, Василий Петрович, ты на улицу хоть выходил сегодня? Нет? Ну, так выйди, погляди. Нет у нас сегодня никакого "заднего" и "переднего". Толпа, понимаешь? Она вокруг.

– А организаторы выявлены? Фотосъемка оперативная ведется?

– Тьфу... Позвольте, я выйду, что ли, попробую поговорить. Там, вижу, знакомые лица мелькают.

– Нет преград для патриотов, - пробормотал начальник.
– И как пойдешь, пусть тревожная группа в предбаннике встанет на всякий случай. И, это, пусть уже оружейную вскрывают.

– Вот насчет оружейной - не моя компетенция. Командуйте сами.

Коренев спустился на первый этаж, прошел длинным коридором. Одна стена была выкрашена синей масляной краской. По другой шла информационная панель с приказами и фотографиями лучших. Участковые там тоже были. На фотографиях - были. А в отделе их сегодня что-то видно не было. И мобильные их не отвечали. Совсем плохо дело...

Стукнул по дороге в дежурку - показал пальцем вверх. Мол, начальство чего-то от них хочет.

Задержался у дверей. У тех, которые стальные. За ними такой вроде предбанничек, и сразу прозрачные, пластиковые, которые просто так для вида и для красоты. А вот тут бы - засов накинуть, что ли. На всякий пожарный случай. От людей, что ли...

Он потрогал засов, оглянулся на прозрачную дежурку, махнул рукой и пошел в народ.

...

– Фрол! Ты же знаешь меня! Мы вместе со Скаем тогда, вспомни!
– начал сразу, увидев знакомое лицо, улыбаясь приветливо и показывая свою безопасность.

– Флор, - поправил тот спокойно.

Яркие синие глаза на худом болезненно желтом лице смотрелись, как цветные линзы.

– Пропустите этого, - кивнул молодым, что стояли, упершись, в первых рядах.

Пропустили. Но двое все время стояли плотно справа и слева. Посматривали с опаской. Что он им, киборг какой-то, что ли? Терминатор? Сейчас вот кинется и всех порвет?