Миргород

Горел костер на ровной поляне между горами щебня. Ходили вокруг суровые черноволосые мужчины в красных и черных атласных рубахах, поскрипывая настоящими высокими яловыми сапогами. Сидел у костра... Цыган?

– Да, я цыган. И мы все - цыгане.

– Ага... И она - цыганка?
– ткнул пальцем в свою провожатую Иеро.
– Она же блондинка!

– Ха! Романэдыр ромэндыр романэндыр..., - непонятно усмехнулся старик.
– Коренная она, наша.

– Но в городе цыган не осталось - все так говорят! Вот только что мне рассказывали эту историю.

– Все так говорят, да. И они так решили, что нас здесь больше нет. Но мы все равно есть. Ты просто веришь им, вот и не видишь нас, пока мы сами тебя не позвали. А нас просто стало меньше здесь. Но мы есть. И они нас не видят, хоть мы есть. Не понимаешь, да? Нет таких мест на земле, где нет свободного племени. Нас не держат границы и законы. Мы - свободны. И то, что все решили, что нас нет - это нас не касается. Они живут в своем мире. Мы - в своем. Мы ходим везде и всегда. И здесь мы тоже не задержимся. Но когда мы уйдем, придут другие вместо нас. И опять будут цыгане.

– А как же туман?

– А что - туман? В степи по утрам всегда туман. И что нам с того? От тумана спасает хороший костер, глоток самогонки, которую гонит Лилит, горячий конь под твоим седлом, жаркая цыганская девушка в твоей постели. Мы не боимся туманов. Люди бывают страшнее любых туманов и любых болезней.

– Так выходит, этот туман никого не убивает?

– Никто еще не вернулся из тумана. Все, кто ушел - ушли. А если кто и пришел, то не он. Спасибо, что ты пришел, когда позвали. Я посмотрел на тебя. Но ты - не он.

– Не понял... Я - не кто?

– Я думал, что из тумана вернулся тот, о ком тебе рассказывали. Но нет. Ты - не он. И все же, если вдруг возникнет у тебя нужда, приходи. Я, может быть, помогу тебе советом.

– Советом... И только?
– почему-то почти не удивился Иеро.

– А почему я должен помогать тебе чем-то еще? Мы цыгане. Мы помогаем друг другу. Ты цыган?

– Нет.

– Нет. Вот и иди пока, думай над своими вопросами, гость города. За тобой присмотрят, но помощи не жди. Пока не поможешь нам.

– -

Глава 9. Демократия

– Следите за глазами человека и за его руками. Не в том смысле, что ожидайте нападения, что рука вдруг нырнет в карман за оружием или за пазуху. Но глаза и руки зачастую помогут вам определить - правду ли говорит тот, с кем вы общаетесь. Глаза и руки сами выдадут его, сами покажут, куда и вам следует посмотреть. Но не верьте явным признакам, таким, как дрожащие руки, например. Ну, сами подумайте, вы его подозреваете в чем-то, уверены в своей правоте, тем более у него руки, вон, трясутся. А он, может, просто с похмелья дикого. Или нервный. Или больной он. Вы болезнь Паркинсона представляете себе? Себя обслужить не могут, такой тремор!

Этот не ходил по классу, а сидел за столом, рассматривая в упор всех сразу и каждого в отдельности через огромные, как консервные банки, очки. Толстые линзы искажали лицо. Казалось, какой-то фантастический инопланетянин с непомерно большой головой и огромными глазами учит жизни будущих защитников демократии и порядка.

– Предположим, он смотрит куда-то вверх и чуть в сторону. Значит, почти наверняка, врет. Вы задали неудобный вопрос, он готовится обмануть, и глаза сами собой уходят с линии, разглядывают что-то вверху и сбоку, далеко над вашим плечом. Не верьте. Думайте, что он скрывает, заставляйте посмотреть в глаза. Не каждый может нагло врать, глядя в глаза вооруженному человеку.

Он кашлянул, аккуратно вытер губы темным платком - в цвет костюма.

– Если он смотрит куда-то под ноги, ниже ваших глаз, даже просто на галстук, если вы в галстуке, на ремень, на пряжку... Ну, тут все ясно - боится. Остается понять, чего именно боится: боится вас или боится чего-то совершенного им, чего-то противоправного, то есть, боится выдать себя. Он пока еще никого не обманывает. Он слушает вас или просто предъявил документы по требованию и ждет ваших вопросов, но уже заранее боится, прячет глаза. Честный человек не должен бояться. Честный человек должен видеть в вас то, чем вы являетесь на самом деле - защитников его прав и свобод. Если боится, значит, что-то тут не так. Почти наверняка, если задать правильный вопрос, вы сможете заставить его глаза подняться вверх и куда-то в угол. То есть, поймете, чего именно он боится и в чем именно он вам лжет. Предмет лжи становится известен - все, берите его голыми руками.

Преподаватель подумал немного, листая свою тетрадь.

– Глаза "бегают". Руки "суетятся", пальцы перестукивают, как на пианино играют. Что можно сказать? Да, поначалу-то, в сущности, ничего. Просто есть люди, которые физически и нервно разболтаны, не имеют никакой внутренней дисциплины. Не надо "клевать" на это, радоваться, что вот, мол, поймали "на горяченьком". Скорее всего, это просто такой вот вихляющийся и неуверенный в себе человек. Пока вы не зафиксируете основное направление его взгляда, ничего конкретного сказать будет нельзя. Врет - рано или поздно глаза поднимутся кверху и в сторону. Боится - все равно опустятся вниз. Тут уже психология и физиология его заставят. Это же от древних времен, от животного мира еще осталось, чтобы признающий свою слабость не смел глядеть в глаза старшему. А вы для любого - старший. Так себя и надо вести, как старшему с младшим: спокойно, уверенно, размеренно, без крика.

– А выражение глаз?

– Какое еще может быть выражение? У глаз на самом деле нет никакого выражения, нет никакого описываемого в книгах сияния внутреннего и прочих разных романтических штучек. Глаз - это такой биологический механизм для приема в себя света через линзу-хрусталик и передачи сигналов по нейронам об изменении освещенности в мозг. И все. Какое может быть выражение у решетки вашего автомобиля? У его фар?

– Но ведь всегда говорят...

– Любое выражение порождают мимические мышцы. Это все лицо в целом. Если мы смотрим за направлением взгляда, нам совершенно наплевать, какие гримасы он в это время строит. Вот, к примеру, была у меня в молодости... Эх, молодость! Да... Знакомая была хорошая. У нее просто верхняя губа была чуть короче, чем нижняя. Не тоньше, а короче. Из-за этого уголки рта всегда были приподняты кверху. Она всегда как будто "улыбалась", понимаете? Всегда. Даже, когда плакала. Так вот, правду говорило то, куда смотрят глаза, а не эта улыбка.

– А если, скажем, он косой?

Класс грохнул в смехе. Похоже, спрашивающий был в этой группе записным остряком, и от него всегда ждали шутки. А шутка с преподавателем, да не обидная, а вроде как в русле лекции, ценилась всегда выше.

– А если он косой, - спокойно отвечал преподаватель, - то бегите от него. Косые - самые опасные люди. Не в том смысле опасные, что их бояться надо, но вот понять, что он собирается сделать в следующий момент, куда он на самом деле смотрит, врет он или не врет, боится или готовится напасть - совершенно невозможно. Не беседуйте с косым. Проверили документы - отпускайте. Или не отпускайте, если уже совершено правонарушение. Но пытаться угадать, о чем он думает, совершенно невозможно.

***

Иеро ужинал.

Обычно в чужих новых городах он ходил в рестораны, изучал кухню, обслуживание, народ вокруг. Смотрел, наблюдал.

Кстати - как это, обычно? Когда в последнее время было - обычно? И какие еще города?

Голова сразу начинала болеть, когда он пытался вспомнить. Наверное, остаточные явления. Вот же "комарики" гадские! Он даже про себя так стал называть ночных посетителей, о которых ему подробно рассказал тезка, выведя предварительно на улицу. Даже странно - он боится, что ли? Или как-то иначе надо понимать его осторожность и нежелание разговаривать о таком в помещении?