Мириал. В моём мире я буду Богом

Вот как, наконец, до меня всё это дошло. Я сидел рядом с Алексом, и он рассказывал мне без тени преувеличения или иронии о Керте Хорбле, который за руку выводит его из бара. Я не удержался и пошутил:

– Наверное, Алекс, вы так здорово набираетесь, что даже Керт Хорбл не может этого видеть, -сказал я, усмехнувшись.

Алекс ни чуточки не обиделся, а, напротив, улыбнулся.

– Алкоголь ещё не стал для меня бедой, Гэл, -сказал он, сделав хороший глоток из своего стакана.
– Я просто люблю хороший виски. А Керту всё равно – трезв я или пьян. Он приходит, и без конца спрашивает, спрашивает меня, ему нужно, нужно, нужно знать…– он уронил голову на руки.

Я похлопал его по плечу. Его бурная писательская фантазия плюс одиночество могли сыграть ещё и не такие шутки. Алекс поднял голову. Его карие глаза смотрели на меня осмысленно и серьёзно.

– Я не псих, Гэл, -сказал он.
– Я нормальный человек.

– Знаете, Алекс, -осторожно начал я, – даже если бы я был ОЧЕНЬ нормальным человеком, и однажды за мной в бар пришёл бы Керт Хорбл, то я очень сомневаюсь, что после такого визита у меня не появился бы шанс назвать себя психом.

– Ты боишься Керта, Гэл?-Спросил Алекс.

– Как любой нормальный человек, -пожал плечами я.-Кто угодно испугался бы до смерти, увидев Фауста, Мефистофеля, Воланда или ещё какого-нибудь рокового господина собственной персоной. То же относится, – я вежливо склонил голову, – и к господину Керту.

– Но ведь тут есть нюанс, -заметил Алекс, делая знак бармену, -нужно знать наверняка, что перед тобой именно этот, как ты изволил выразиться, роковой господин, а не кто-нибудь другой.

– Вы, конечно, правы, Алекс, -я тоже указал Джиму на пустой стакан, -но, я полагаю, в вашем случае вы-то знаете наверняка.

– Именно, -вздохнул Алекс. Его глаза опустели, видимо, он куда-то ушёл – или в себя, или в никуда. А я принялся фантазировать, что было бы, если бы к Мерс являлись её героини – точные копии самой Мерс Сейлор, гуляюшие по её квартире и пристаюшие к ней с дурацкими вопросами. Принимающие у неё ванну, разговаривающие по телефону… СТОП! А вдруг это…

– Я ещё не закончил, Керт, -у меня над ухом громко сказал Алекс. Я вздрогнул и пришёл в себя.

– Ты так мне и не объяснил, -отчеканил незнакомец, стоящий за спиной у Алекса.-Мне надоело ждать.

Алекс обречённо покачал головой.

– Твоя беда, Керт, в том, что ты -чёртова марионетка, -вздохнул он.

– Это твоя беда, Алекс, в том, что в твоей философии нет завершённости. У меня то и дело возникают вопросы.

– Слушай, Керт, это беда любой философии, -взмолился Алекс, -ну додумай, пожалуйста, сам. Ну хоть раз!

Незнакомец только ухмыльнулся. Я не испугался, не удивился – я прсто так и не поверил в реальность происходящего. Сделав глоток, я протянул руку незнакомцу и представился.

– Керт, -коротко ответил незнакомец и пожал мою руку. Он действительно соответствовал описанию легендарного Хорбла – элегантный блондин в светло-голубом костюме, пиджак которого походил на китель и был застёгнут до самой шеи, с длинными волосами, зачёсанными назад и серыми водянистыми глазами. Тот же странный проглатывающий взгляд и металлический жуткий голос. Керт! Мамой клянусь, Керт!!!

Тем временем Керт сложил руки на груди и обвёл бар своим засасывающим взглядом. На мгновение мне показалось, что он сейчас затянет в свои глаза, как в воронки, всё, что он увидел вокруг. Но Керт, видимо, решил на этот раз воздержаться.

– Сэр Коршунов, -язвительно обратился он к Алексу, который так и не соизволил повернуться лицом к своему визитёру. – Я вижу, вам настолько приятно общество вашего юного друга, что вы никак не желаете его лишаться. Может, вы соблаговолите дать мне консультацию на месте?

Алекс вздохнул и обречённо кивнул.

– Так вот что мне хотелось бы знать, -Керт присел на стул рядом со мной, и я вежливо отодвинулся, чтобы моя голова вдруг не рассердила этого господина.-Для меня это важно, Алекс, – продолжал он, – иначе, ты понимаешь, я бы не пришёл. Объясни мне вот что: если я вдруг захочу, чтоб в меня влюбилась девственница, должен ли я её для этого соблазнить? Или же достаточно запудрить ей мозги? Или и то, и другое?

– Керт!-Взмолился Алекс. – Керт, ну пожалуйста! Ты припёрся из-за такой чепухи! Делай, что тебе заблагорассудится!

Керт оскалился:

– Осмелюсь предложить: я ей пудрю мозги и удаляюсь, а она ждёт меня всю жизнь и остаётся девственницей до ста лет. Я являюсь ей перед самой смертью, она с мольбой протягивает ко мне руки, а я её отвергаю, соответственно. А на том свете её целую вечность мучают эротические фантазии.

Алекс махнул рукой:

– Сойдёт!

Керт продолжал вопросительно смотреть на Алекса.

– Ну чего ещё?-Спросил тот.

– Обоснуйте, падре, -развёл руками Керт.

– Ладно, -вздохнул Алекс.-Ты…ты… ты смеёшься над вечной любовью…

– Отлично, подробнее.

– Ты утверждаешь необходимость жить сегодняшним днём, не лишать себя удовольствий, не доверять идиотам вроде тебя, и… ты напоминаешь о скоротечности жизни.

– Гениально, мастер!
– Воскликнул Керт. – Гениально!

– Ладно тебе, -пробурчал Алекс, -мне лишь остаётся надеяться, что это займёт у тебя некоторое время и ты оставишь меня в покое хоть ненадолго.

– Ну, нет, друг, -Керт сверкнул зубами. – Не надейся – я буду приходить делиться подробностями.

Он встал со стула и отвесил лёгкий поклон.

– Был рад, -сказал он мне и удалился. Я посмотрел ему вслед со смешанным чувством отвращения и интереса.

– Ну, кто по-твоему это был?
– Спросил меня Алекс.

– Керт, -ответил я.

– Да, Гэл, это был Керт -мой дамоклов меч и моя удавочная петля. Он никогда от меня не отстанет.

– А его нельзя… уничтожить?-Спросил я и сразу же жутко испугался своего вопроса. А вдруг Керт ещё не ушёл? Страшно подумать, что будет!

– Уничтожить его можно, -ответил Алекс, – но для этого его надо убить живьём, в один из вечеров, понимаешь? Не на бумаге, а только вот так. Я сам сделал его таким неуязвимым.

Тут мне действительно стало не по себе – меня мучил один вопрос.

– Скажите, Алекс, -спросил я, – а куда он ушёл? Он что, действительно делает те вещи, о которых вас спрашивает?

– Да, -отрешённо сказал Алекс.

– Господи, он что, в самом деле просто так гуляет по миру, по-настоящему?
– Ужаснулся я.