Мирный посредник

– О, сэр, у меня и в мыслях не может быть...
– Маньян осторожно принял в руки хрупкое стекло и стал наблюдать за Кранкхэндлом, который суетился среди своих гостей. Когда спина начальника оказалась достаточно далеко, Маньян живо скользнул в комнату, поставил бокал на стойку бара, разбавил его несколькими каплями джина, взял в руки приготовленный коктейль и опрокинул его в рот одним глотком. Потом вновь повернулся к двери, бросив пустой стакан на заваленный посудой край стола.

– А, вот вы где, Бэн!
– Елейный голос начальника пресек побег Маньяна.
– Все-таки вы зашли? Ну хорошо! Кстати, где вы последний раз видели этого базуранского выскочку?

– Вы меня, сэр? О, то есть, где я его видел в последний раз? Ммм... э-э... Я видел его в порту.

– В порту? Похоже, негодяй просто-напросто решил ускользнуть от нас... от меня. А мои требования так и оставил без ответа. Хорош! Кстати, а, может, вам удалось его задержать?

– Мм... Видите ли, сэр.

– Жаль. Неизвестно, на какую низкую интригу он решится теперь, когда снова находится на свободе. Но по крайней мере нам удалось сохранить его визит к нам в секрете.

– Эй, Кранки!
– раздался крик из толпы гостей, и к заместителю министра заспешил тучный человек с затуманенными глазами и небрежно повязанным галстуком. На лице его светилась веселая ухмылка.
– Где же обещанный тобой базуранский милитарист, черт бы его побрал!

– Увы, его превосходительство никак не могут прибыть, - печально сказал заместитель министра и повернулся вновь к Маньяну.
– Верните мне мой бокал, Бэн, - нахмурившись, потребовал он.

Маньян как-то стушевался, что-то пробормотал невнятное, бросился к бару, увидел там чем-то недопитый бокал и, бегом вернувшись к начальнику, всучил ему это пойло.

– Эй, послушайте!
– раздался вдруг женский возглас. Он-то и отвлек внимание Кранкхэндла от странных метаморфоз и передвижений Маньяна, связанных с его бокалом. Через плотный кружок людей, столпившихся вокруг заместителя министра, пробилась маленькая и тощая женщина с зачесанными назад и прилизанными волосами и тонким острым носиком.
– Мы... То есть я, являясь президентом Движения Активных Граждан за Прекращение Экспансионизма, решительно требую положить немедленный конец позорному разворовыванию планеты Фезерон!

Она уперла свои крохотные кулачки в тощие бока и вызывающе взглянула на заместителя министра Кранкхэндла.

– Достойное похвалы требование, мадам, - мягко сказал он.
– К несчастью, позорное разворовывание Фезерона осуществляется вовсе не нами, а иными господами, так что нам будет очень трудно положить этому конец так скоро, как вы этого желаете.

– Послушайте, вы! Я вам не мадам, учтите!
– с угрозой в голосе произнесла женщина и покрутила указательным пальцем перед глазами заместителя министра.
– Не забывайтесь и выражайтесь здесь культурно!

– Ладно, тебе, Клеменсия, - сказал ей скромного вида джентльмен, показавшийся сзади.
– Уверен, называя тебя так, господин Кранкхэндл вовсе не хотел тебя оскорбить. Он дипломат и это его манера общения, вот и все.

– Не надо за меня заступаться. Генри!
– ответила она резко, обращаясь к тому джентльмену.
– Уж мне-то, наверно, лучше знать, когда меня оскорбляют! Мадам - это женщины, которые услаждают этих господ в публичных или игорных домах во время их отпусков!

– Будьте уверены, моя добрая женщина, - мягко проговорил Кранкхэндл, мне бы никогда и в голову не пришло сравнивать вас с теми женщинами.

– Никогда бы и в голову не пришло? На что вы намекаете?!
– Еще пуще взъярилась добрая женщина, развернувшись на каблуке в сторону Кранкхэндла и вызывающе уперев в бок свой кулачок.
– Скажите на милость, что у этих пассий имеется такого, чего бы не было у меня?!

– Речь шла не о внешнем виде, а о внутренней организации, - раздался голос из толпы, собравшейся вокруг спорщиков.

– Остынь, Клемми. Давай лучше послушаем, как эта шишка сможет перед тобой извиниться.

– Да, дайте ему спокойно повеситься!
– предложил другой голос.

– О'кей, так я вас слушаю, - капризно заявила Клемми.
– Каковы будут ваши извинения?

– Извинения?
– холодно переспросил Кранкхэндл.
– Позвольте узнать, за что я должен извиняться? И перед кем?

– Какой вы! Хорошо, но за то, что происходит сейчас на Фезероне, вы все равно обязаны извиниться!

– Ах, вот оно что? И что же, на ваш взгляд, происходит сейчас на Фезероне?

– Вы отлично знаете! Давление на несчастных и порабощение угнетенных!

– Так за что же мне, землянину, извиняться, простите? Если вы говорите об угнетенных на Фезероне, то ими является население из числа землян, которые уже в третьем или четвертом поколении считают себя фезеронцами. Они угнетены базуранцами. Впрочем, тут я виноват за то, что мы не позволили вымереть этой расе естественным образом несколько лет назад, когда они сожрали собственную планету.

– Вы послушайте! Только послушайте, что он говорит!
– вскричала победно Клемми и обернулась на толпу слушателей.
– Смотрите, как просто и спокойно он говорит о геноциде или как там еще называется это, когда вырезают сразу целую кучу несчастных!

Она резко развернулась к смущенному дипломату, который выставил перед собой растопыренные ладони, словно плохой артист, увертывающийся от летящих в него гнилых помидоров.

– Что вы тут такое говорите, мэм? Сдается мне, вы неверно уловили суть тех осложнений, которые неожиданно обнаружились на наших границах!

– Насколько мне известно, трагедия зашла уже слишком далеко. Нам следует вернуть земных колонистов изо всех мест, куда они улетали когда-либо и поселились.

– Ваше предложение, мэм, само по себе очень интересно, но едва ли практически выполнимо. Подумайте сами: где нам взять одновременно целую армаду большегрузных транспортов для такой массовой переброски колонистов? Где мы возьмем полное материально-техническое обеспечение всей этой невероятной по масштабам операции? Кроме того не забывайте, что сама Земля с трудом уже носит на себе коренное восьмимиллиардное население и совершенно не располагает территориями, где бы могли разместиться эмигранты из более чем пятидесяти колонизированных миров.

– Ха! Отговорки! Есть такое понятие, как неотъемлемые права человека!

– Отлично. Но скажите, какие конкретно права человека вы тут защищаете, уважаемая Клемми?

– Судите сами. Бедняги колонисты поверили обещаниям банды безответственных бюрократов, которая назвала себя правительством. Отправились черт знает куда, поставив на кон все, что у них было. Решили строить дома посреди дикой первобытной природы. А теперь получается, что мы просто выпихнули их с Земли, где они родились. Получается, что мы не можем выделить им местечка на их родине, потому что видите ли, нам самим тесно, так что ли?! О, это великодушно по отношению к ним!

– Мм... Похоже, вы сами не заметили, как полностью изменили свою позицию, Клемми. Минуту назад вы охарактеризовали этих достойных колонистов как эксплуататоров и чуть ли не как угнетателей и вершителей геноцида.

– Ха! Вы мне, пожалуйста, не указывайте, на какой позиции мне следует стоять. Я и сама прекрасно знаю. Я стою на позиции права и достоинства, вот где!

– Это конечно! Жаль только, что мы порой расходимся с вами в определении мест, где искать право и достоинство. А также доброту и снисхождение.