Миротворец

— Я… я постараюсь оправдать ваше доверие, — тихо произносит Соловей, нервно теребя кольцо на пальце.

— Наконец-то настоящее дело! — Шерхан расправляет плечи. — Надоело гонять мелких тварей по прериям.

— Теперь ты знаешь, какова твоя роль, Джеск, — Ваалис поворачивается к ящеру.

— Да, Первый. Я тебя не подведу, — сверкает жёлтыми глазами Кваз, немногословен, как всегда.

Обвожу взглядом собравшихся. Каждый из них прошёл со мной через многое. И сейчас готов рискнуть всем ради, возможно, единственного шанса забрать безграничную власть у одержимого психопата и вернуть мир во вселенную.

— Значит, решено, — подвожу итог.

За прошедшие дни я продал часть трофеев с Полигона, чтобы пополнить собственную копилку. И сейчас этой аркане находится хорошее применение.

На повышение редкости класса Ваалиса до золота уходит минута. Плетельщик Пробоин становится Повелителем Порталов. Ровно тем классом, которым владел Азурион из Янтарных Крыльев. РБМ Осьминожки подпрыгивает почти на 25% до 8 690.

Остальных повыше уже на той стороне, чтобы не рисковать.

Осталось поделиться на пары.

— Гидеон, ты со мной.

— Есть, команданте! — он вскакивает по стойке смирно, козыряя с улыбкой на лице.

Вот же шебутной…

Пары составляются быстро: Тай с Эрис, Шелкопряд с Шерханом, Драгана с Соловьём, Девора с Масару, японец аж светится от радости, вот ведь жук, ну и Ваалис с Джеском.

Вздыхаю и поднимаюсь. Пора начинать. Обнимаю на прощание Драгану и целую в губы:

— Увидимся на той стороне, Ушастая. Умрёшь, домой не возвращайся!

Она прижимается ко мне на миг, а потом отстраняется, сверкнув глазами:

— Даже не мечтай от меня избавиться так просто!

Усмехаюсь и киваю. Вот за что люблю эту женщину — она точно не станет ждать меня в башне, как принцесса. Скорее уж весь замок по камешку разнесёт и в пасть дракону затолкает.

Поворачиваюсь к Мэтту. Пиромант весь на взводе. Подмигиваю ему:

— Не дрейфь, салага. Всё получится.

— Адские колокола, Егерь! — скалится он в ответ. — Ну конечно получится, а иначе нахрена я сегодня вылез из кровати?

Ишь ты, осмелел!

Одновременно раздаётся шесть вызовов на дуэль. Меня окутывает знакомая аркановая дымка, и реальность смазывается перед глазами.

Глава 26

Мутный свет красной звезды отбрасывает зловещие блики на воспалённое небо. Похоже, местное светило находится на последнем издыхании, как и вся эта грёбаная планета.

Мы с Гидеоном стоим посреди бескрайней равнины, усеянной острыми обломками обсидиана. Трещины в чёрном камне образуют жутковатый узор, напоминающий разбитое зеркало циклопических масштабов.

Колючий ветер швыряет в лицо едкую пыль и клочья чёрного праха. В воздухе витает мертвенная вонь, словно где-то поблизости сдохло целое стадо слонов. Небо затянуто свинцовыми тучами, но ни единой кали дождя не срывается на истерзанную поверхность планеты.

Зато сквозь неё изредка прорываются ядовитые испарения, очерчивая почву ядовито-жёлтыми разводами. Словно сама планета вопит от нестерпимой боли.

Эта земля давно мертва. Убита бесконечными войнами, жадностью и чудовищной алчностью её владельцев.

— Неплохое место для пикника, не находишь? — оскалившись, спрашиваю я.

Гидеон рядом со мной нервно облизывает губы и сжимает пылающие кулаки:

— Ну и местечко… Не удивлюсь, если тут сам дьявол живёт.

— Почти угадал, салага, — хмыкаю в ответ. — Только наш дьявол предпочитает называться Карантином. Ой, Кар’Танаром.

Пацан явно не в своей тарелке, и я пытаюсь отвлечь его своими сомнительными прибаутками. Я и сам, если честно, чувствую, как по спине бегут мерзкие мурашки. Что-то в этом месте меня пиздец как напрягает.

Пиромант вертит головой по сторонам, выискивая порталы от наших соратников. Надеюсь, Ваалис не заставит себя долго ждать.

— Егерь, — пацан подходит ближе, понизив голос. — А ты уверен, что этот план сработает? Что, если мы тут все поляжем? Этот ублюдок правит тысячи лет, а мы даже не представляем, на что он способен.

Внимательно смотрю на него. В глазах у амиша плещется тревога вперемешку с сомнениями. Похоже, парнишку конкретно штормит перед решающей схваткой. Пожалуй, стоит немного его подбодрить.

— Мэтт, послушай, — кладу руку ему на плечо и смотрю прямо в глаза, — ты ведь не хуже меня знаешь, что на кону. Сколько миров эта гнида уже уничтожила? И сколько ещё уничтожит, если мы сейчас струсим? Нет. Мы здесь потому, что не умеем отступать.

— Я понимаю, — кивает пацан, сглотнув. — Просто… Адские колокола, мы ведь понятия не имеем, что нас там ждёт! Это как прыгать в омут с головой.

— Ну, я бы сказал, что мы, скорее, ныряем в жерло вулкана, — усмехаюсь краем рта.

Посерьёзнев, задаю вопрос:

— Помнишь, что ты мне говорил? «Я больше никогда не хочу чувствовать себя бессильным. Никогда», — цитирую его слова, сказанные наутро после нашего знакомства. — «Отсидеться не получится, я буду защищать нас всех!» Твои слова. Не мои. Пришло время отвечать за базар. Мы должны защитить тех, кто не может защитить себя. Мы должны положить этому конец. Если сейчас спасуем, то всю оставшуюся жизнь будем гадать, что можно было сделать иначе.

Пиромант сосредоточенно хмурится, обдумывая мои слова. А потом вдруг расправляет плечи и смотрит на меня с вызовом:

— Я не трус. Я помню, что такое, быть Стрелком Гилеада. Один ради многих.

— Многие ради всех, — стиснув его плечо, подхватываю я.

— Отбрось колебания, Егерь, — внезапно произносит Гидеон, уловив мои собственные хорошо запрятанные сомнения, и его голос обретает неожиданную глубину.

На краткий миг я вижу не семнадцатилетнего белобрысого парня, а взрослого мужчину со сталью во взгляде. Того, кем он станет в будущем.

— Господь с нами, — с непоколебимой верой продолжает он. — Мы его неумолимая десница. Мы его пылающий меч! Помни: «Если Бог за нас, кто против нас?»

Секунда, и амиш вновь становиться меньше.

— Хорошо сказал. И это уже больше похоже на того Мэтта, которого я знаю, — довольно киваю. — Да и к тому же не говори, что упустишь возможность увидеть выражение лица Кар’Танара, когда мы ворвёмся в его тронный зал. Ты спросишь меня: «Откуда, ты, Егерь знаешь, что у него будет тронный зал?» А я тебе отвечу. Этот шизоид нашёл величайший инструмент во вселенной и всё, на что хватило его больной фантазии, это стать закулисным деспотом. Так, что я не сомневаюсь, что там будет и трон, и золотой унитаз, и огромный портрет себя любимого в полный рост, — мой голос звенит едким сарказмом.