Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)

компоновка на имперских кораблях не встречалась: апартаменты командира всегда

старались объединить с его рубкой и салоном и унести их подальше от уязвимого

носа звездолета. Ахеронский полковник тихонько свистнул, и почти незаметная в

гладкой бронзовой стене дверь мягко и бесшумно провалилась вниз, открывая

вход в помещение. Роберт шагнул через комингс первым. Свет, очевидно,

вспыхнул автоматически, и он остановился, удивленный странным интерьером

командирского салона. Точнее говоря, не интерьером, а его полным отсутствием.

Большое, почти овальное помещение с гладким скругленным потолком было

совершенно пустым! Раттенхубер никак не отреагировал на его растерянность.

Войдя, он свистнул вновь - уже чуть ниже тоном, - из пола начали стремительно

вырастать три кресла и овальный стол. Роберт готов был поклясться, что

никаких люков в полу не открывалось - мебель действительно вырастала из

ровного на вид, монотонно-серого покрытия палубы. Поднявшись почти до

середины своего нормального "роста", кресла и стол приобрели мягкий

темнокрасный цвет и явно бархатистую фактуру.
– Прошу прощения, - непонятно

извинился полковник, не обращая на быстро "подрастающую" мебель ни малейшего

внимания. Повернувшись к стене, он коротко хлопнул по ней ладонью, и в руки

ему из опять-таки гладкого бронзоватого пластика неторопливо выехал поднос с

кувшином и тремя узкими, как пробирки, темными бокалами. Странная мебель тем

временем достигла вполне приемлемых размеров и прекратила свое загадочное

движение вверх и вширь. Раттенхубер непринужденно поставил поднос на стол и

улыбнулся: - Ну вот... Присаживайтесь, джентльмены. Если желаете промочить

горло - пожалуйста. Роберт охотно наполнил бокал темной, тяжело струящейся

жидкостью, глотнул, чуть погонял напиток во рту и уверенно вскинул брови: -

Это синтетика!
– Да, - согласился ахеронец с оттенком грусти.
– У нас почти

все синтетическое. Мы, конечно, этого не ощущаем, но вот, видите - вы,

человек, привыкший к натуральной живой пище, тотчас же определили

искусственное происхождение продукта. Роберт почувствовал себя неловко. -

Разве поставки моего отца столь скудны? Мне казалось, что они должны

удовлетворять определенную часть ваших нужд. Уж флот-то можно было снабжать

нормальным пойлом? Раттенхубер невесело рассмеялся. Его длинные пальцы с

сильно выделявшимися узлами суставов скользнули по подлокотнику кресла -

казалось, он не знает, куда деть свои руки.
–  Нас восемь миллионов, -

произнес он с детской виноватой улыбкой.
– Мы живем на планете, находящейся в

пике мощнейшего оледенения. Кислород в атмосфере - в основном остаточный. На

поверхности планеты мы передвигаемся в термокомбинезонах и дыхательных

масках... практически в скафандрах. Наша техника обеспечивает любые

потребности населения - но почти никто из нас не знает, что такое солнце,

солнечное тепло, солнечный свет. Мы живем в подземных городах: они уютны,

просторны, и в них есть все необходимое для нормальной жизни. Если, конечно,

можно ее назвать нормальной. Вы хорошо понимаете мой интер? неожиданно

забеспокоился он.
– Ваше лицо...
– Простите, задумался, - улыбнулся Роберт.
–

Если вам удобнее говорить по-английски - пожалуйста. Правда, тогда нас плохо

поймет лорд Артур.
– Нет-нет, ничего! Я изучал ваш странный язык!
–  замахал

руками полковник. - Смесь почти всех основных языков Империи. После той

проклятой Войны все так трагически перемешалось... Роберт задумчиво покачал

головой. - Как я понимаю, ваша техника значительно шагнула вперед по

сравнению с имперским уровнем развития. Что же мешает вам переселиться в

более дружелюбный мир?
– А куда?
– совершенно искренне удивился Раттенхубер.

–  Все кислородные миры, находящиеся в пределах бывших территорий Союза

гуманоидных рас, либо выжжены дотла, либо заняты людьми. Разве Империя когда-

либо посягала на чужие земли? К тому же, - добавил он загадочно, - этот

вопрос встал перед нами лишь в последнее столетие. У наших предков,

осваивавших Беллами после Войны, были совсем другие заботь!. Роберту стала

надоедать эта светская беседа.
– Простите, - он подался вперед и положил руки

на стол, - вы, кажется, хотели поговорить с нами о горган? Раттенхубер

дернулся, и его печальное лицо с опущенными книзу уголками рта вновь

приобрело виноватое выражение.
– Безносые давно стали делом всей моей жизни,

–  сказал он.
– Я ищу их блок переноса уже двадцать лет. Они часто шныряют в

этом районе. Я охочусь на этих негодяев, но как, скажите мне, можно обшарить

сферу радиусом в пятьдесят световых лет? Тут ста жизней не хватит. И ни разу,

ни разу нам не удавалось их догнать: они ходят плотными группами по два

десятка крейсеров сразу, и еще ни одна наша атака не была успешной.
– Я знаю

о них очень мало, - признался Роберт.
– Вы назвали их безносыми?..
– Их все

так называют. Видите ли, мы мало ими интересовались - я хочу сказать, все эти

годы... Но сорок лет назад они построили блок переноса на одном из окраинных

миров.
– На Тротиусе?
– Да, аборигены называют его Тротиусом. После этого нам

стало ясно, что безносые затевают что-то очень нехорошее. Сегодня уже трудно

сказать, почему тогдашний Совет не принял решения об уничтожении этого блока.

Насколько я понимаю, Вершителей того времени вообще мало заботили проблемы

 рассеявшихся в постимперском пространстве. Они были обращены

внутрь себя. Простите, вы этого не поймете. Двадцать лет спустя, когда в

Совет пришли другие, более здравомыслящие люди, проблемой горган было решено