Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)

уже начали рвать их корабли, и неведомые командиры дали своим пилотам команду

на отворот. И тут "Валькирию" странно рвануло, причем настолько сильно, что

гигантский корабль едва не сбился курса - будь скорость чуть меньше световой,

его неминуемо унесло бы в сторону. Роберт раскрыл было рот, чтобы спросить у

Aаркхорна, что случилось, но понял, что вопрос прозвучит нелепо. Его

недостаточно тренированная психика не позволила ему "размазать" свое

внутреннее время и понять, что линкор уже промчался сквозь строй врага. Всего

около двух секунд корабль находился на дистанции, удобной (а может быть, и

единственно доступной) горган для стрельбы, но им этих секунд хватило.

Короткая дробь выстрелов ударила в проносящийся мимо черный борт, сметя

несколько башен, начисто слизав навигационные надстройки и глубоко взрезав

толстую композитную броню, пробить которую, казалось, не могло ничто. -

Вышли!
– торжествующе крикнул Мэрдок.
– Дьявольщина, мы вышли!
– Троим из них

уже не летать, - сообщил Баркхорн по-прежнему напряженным голосом. - Нам

нужно еще секунд сто - и тогда я гарантирую, что нас уже никто не догонит. -

Если бы мы шли в досветовом диапазоне, мрачно заметил Роберт, встряхивая в

руке свою флягу, - от нас остались бы клочья. Йивер, примите доклады с боевых

постов. Насколько я могу судить по дисплею, у нас как минимум тридцать

покойников. И еще, что там с левым нижним эволюционником? У меня сложилось

такое впечатление, что мы за кого-то зацепились.
– Если бы мы зацепились, нас

разнесло бы вдрызг, - вздохнул Мэрдок, включая интерком на общий вызов.
–  Вы

представляете себе, что такое "зацепиться" на нашей-то скорости? Или вас

плохо учили физике? Роберт сконфуженно нахмурился и поднес к губам флягу.

Линкор относительно благополучно прорвался через развернутый боевой строй

горган, но напряжение, сводившее всех с ума в течение последнего часа, еще не

успело отступить, пальцы людей все так же исступленно стискивали ручки

приборов наведения, все так же, мелко подрагивая, лежали на клавишах пультов

управления: они еще не успели поверить в то, что им удалось совершить

невозможное. Корабль уходил, сейчас он уже разогнался до своей крейсерской

скорости, рев двигателей утих, и наступившая тишина, прерываемая лишь

скороговоркой докладов, никак не хотела укладываться в сознании. Роберт готов

был поклясться, что недавний грохот и рев стремительного, занявшего всего

полминуты боя еще стоят в ушах всех уцелевших членов экипажа. Доклады с

постов заставили Мэрдока свести к переносице брови.
– Мы получили так, что

ремонтироваться будем до скончания века, - объявил он. - В трех секторах

разгерметизация: броню взрезало, как ножом. Левый нижний поврежден, и если

инженеры не справятся с волноводами, у нас будут проблемы при маневре.

Начисто срезаны девять башен. С левого борта унесло кучу антенн, сорваны два

меча поисковых сонаров. Пока мы идем в норме, но с правым поворотом можем и

не справиться. Потери в экипаже двадцать один труп и шестнадцать раненых.

Двадцать один, - добавил он, помолчав, - это навскидку по максимуму:

некоторые башенные посты все еще заклинены, и никто не знает, что там

происходит. Может, кто-то и уцелел.
– Будем надеяться...
– вздохнул Роберт.
–

Что. скажете, Артур? Баркхорн развернулся вместе с креслом. В тускло-

малиновом боевом освещении рубки его и без того резкое, с проваленными щеками

лицо казалось отлитым из неровной живой бронзы. Вокруг носа залегли глубокие

темные складки, глаза запали генерал выглядел постаревшим лет на десять.
–  Я

скажу, что с нами произошло то, что должно было произойти. Вы, милорд, - он

слегка поклонился в сторону Роберта, - приняли единственно возможное решение,

которое спасло нас от неминуемой гибели. Доу был прав - на сверхсвете, на

больших дистанциях мы действительно имеем хорошие шансы. Если бы их было

меньше. Пока же я считаю, что мы легко отделались. Заметьте: они едва

приложились к нашему борту, но этого "едва" хватило нам по уши. Что, если бы

мы не имели резервов скорости и дальности? Я хорошо помню, что случилось с

"Эриданом", командир которого не понимал, с кем его свела судьба. С нами было

бы то же самое... При всем при этом, - продолжал он после короткого молчания,

–  я должен сказать, что броня их кораблей произвела на меня весьма

неблагоприятное впечатление. "Центурион", двигающийся на огромной,

недостижимой для любого звездолета скорости, представляет собой один из самых

разрушительных видов оружия, когда-либо созданных человеком. В наше время

ничего подобного не производят. Удар "Центуриона" должен прошивать корабль

насквозь, как лист бумаги; фактически корабль таких размеров, как истребители

 оппонента, он должен просто выворачивать наизнанку. Этого, как мы

видели, не произошло, хотя ни одна ракета не была отражена. Странно, но огонь

фузионных и биполярных батарей показался мне куда более эффективным. Я хорошо

видел, как целые отсеки разлетались в клочья от наших попаданий. - Быть

может, какой-то неизвестный нам композит?
– предположил Роберт. Баркхорн

кашлянул и потянулся в карман комбинезона за сигаретой. - Бесспорно, -

согласился он, морщась. - Мы, конечно же, не имеем о нем ни малейшего

понятия. Еще бы... Но каковы свойства этого композита? Почему он довольно

легко держит удар, который, по нашим представлениям, не может удержать почти

ничто, и в то же время не способен защитить экипаж от попадания обычного

лучевого импульса? Заметьте - наши ракеты без труда влипали в броню корабля,

но дальше незначительных внутренних возгорании дело не продвинулось. А ведь

там была чудовищная кинетическая энергия, бешеные температуры и давления!