Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)
Шрифт:

характерное, ни на что не похожее синее марево, юноша остановился, присел на

корточки и вытащил из-под комбинезона плоскую коробку спасательного пакета.

Потянув за кольцо, он разорвал тонкий металл крышки и высыпал на снег

содержимое: коробка должна была послужить котелком. В топливе он не нуждался

– в комплект пакета входила широкая плоская свеча с тремя фитилями, на

которой можно было вскипятить воду. Юноша вытащил из кармана широкий длинный

нож с потемневшей от старости костяной рукоятью, порылся

в кучке рассыпанных

на снегу предметов и подбросил на ладони миниатюрное огниво из легкого

серого сплава. Держа огниво над свечой, он резко провел по нему лезвием

ножа. Сноп искр, ярко вспыхнув в надвигающейся тьме, с первой попытки

воспламенил один из фитилей. Остальные юноша разжег крохотным клочком

бумаги. Затем он пробил ножом наст и набрал полную коробку снега. Поставив

ее на железные борта свечи, юноша вздохнул и отрешенно подумал о том, что в

ближайшие дни ему следует держаться на одном бульоне - его должно хватить

надолго. Свеча, как он помнил, горит десять часов, а полная коробка от

спаспакета закипает за пятнадцать минут...

 Свой третий рассвет он встретил с последним кубиком бульона. Свеча почти

выгорела, лишь на самом донышке виднелся тонкий слой искусственного жира.

Щеки молодого человека, покрытые густой многодневной порослью, запали, в

глазах появился лихорадочный блеск загнанного зверя, но он продолжал

двигаться - почти машинально, как сомнамбула. Он знал: если не врет компас,

то к концу светового дня на горизонте появится бескрайний лес, который

обеспечит его топливом. По мере движения к югу мороз слабел, и если в первую

ночь он почти не спал, отчаянно пытаясь согреться в своем тонком полимерном

мешке, полностью исключающем рассеивание тепла его тела, то теперь уже можно

было не бояться замерзнуть.

 И все же нагрузка - а юноша шагал все в том же выматывающем темпе, что и

в первый день, - и истощение уже дали о себе знать. Все чаще он стал

погружаться в странное, полубессознательное состояние, напоминающее грезы

зеленого дыма. В эти минуты (а может быть, часы?) перед ним вставали картины

давно забытого детства, и он, смеясь от счастья, вспоминал аромат тысяч

цветов в отцовском саду. Несколько раз ему привиделась девушка, которую он

любил когда-то, еще совсем мальчишкой. Тогда она казалась ему недостижимо

прекрасной и, увы, такой взрослой; разница в возрасте не позволила ему

побороть смущение, и он только провожал ее жарким взглядом пылающего юнца.

Теперь она шагала рядом с ним, ее переливчатый смех звенел в его ушах, и он

начинал идти еще быстрее.

 Отрезвляла его лишь усталость да тупая, сводящая с ума боль в желудке.

 За несколько часов до заката юноша разжевал первый из трех пакетов,

наполненных приторно-сладкой смесью из молока и перетертых орехов. Запив

скудный обед глотком арры, он достал компас и тревожно поглядел вперед.

Горизонт,

изрезанный туманными контурами холмов, оставался все таким же

белым, как три дня назад.

 Арра взбодрила его. Юноша набрал полную пригоршню снега, с силой растер

им лицо, слизал с ладони остатки и вновь двинулся на юго-восток.

 Через час, торжествуя, он вышел к берегу неширокого ручья - впереди, в

начавшей мутнеть дали, черно-серой стекой высились очертания могучих

деревьев; он преодолел смертельную ледяную пустыню, и теперь его ждал путь

через тайгу. Юноша почти бегом спустился к затянутой льдом речке и, спеша и

не пробуя перед собой лед, двинулся к манившему его призраку леса. Впереди

было топливо, а может быть, еще и пища. Царство ветров, белая пустота

остались за спиной, теперь ему казалось, что с усталых плеч свалилась тяжкая

ноша. Рифленые подошвы сапог заскользили по слегка подтаявшему льду, но

путник не обратил на это внимания, близкий призрак спасения придал ему сил.

 Покатый берег ручья, кое-где поросший еще редким кустарником, был близко,

совсем, близко: в это мгновение правая нога юноши за что-то зацепилась, он

почувствовал, что теряет равновесие, и лед под ним, скрежеща и протестуя,

разошелся... нога по бедро ушла в ледяную воду. Юноша закричал. Его крик был

слабым, как стон умирающего. Он лег на лед и принялся, извиваясь,

вытаскивать начавшую неметь ногу. Он напряг все свои силы, рванулся и с

ужасом увидел, как ныряет в полынью выпавший из кармана компас...

 Задыхаясь, падая и поднимаясь вновь, бежал он к лесу. Когда его грудь с

треском взломала кустарник опушки, юноша медленно повалился на землю. Он

лежал, пытаясь хоть как-то восстановить сбитое дыхание и понимая, что, если

сейчас - вот прямо сейчас он не поднимется и не разведет огонь, встать ему

уже не суждено, С протяжным стоном юноша поднялся на ноги и принялся ломать

сучья для костра. Острым клинком он срубил несколько тонких веток, кое-как

поломал их об колено, но тут силы вновь оставили его. Он опустился на мягкий

влажный снег. Из его груди с хрипом вырывались прозрачные облачка пара.

 Кресало воспламенило бумагу, но влажное дерево долго не хотело

разгораться - измученный беглец решил уже, что развести спасительный костер

ему так и не удастся. Все же, изведя несколько драгоценных клочков бумаги,

он добился того, что над самыми тонкими веточками появились сперва робкие,

затем все более густые струйки дыма. Он был спасен.

 2

 - Мы так толком и не познакомились, майор. Я знаю о вас только то, что

ваша фамилия, кажется, Огоневский и вы - из отделения общей хирургии.

 - Огоновский, можно просто Андрей. Да-да, именно так, в славянской

Поделиться с друзьями: