Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)
Шрифт:
транскрипции. Так меня нарек почтеннейший папаша, а я вот мучаюсь: всяк
норовит поименовать меня Эндрю, а я обижаюсь.
В не очень-то просторном отсеке управления шестым грантауэром левого
борта их было двое: кадровый флотский капитан-артиллерист и майор с жезлами
Эскулапа в петлицах, поставленный сюда после того, как в сражении погибла
добрая половина комендоров. Большинство из тех, кто уцелел, старший офицер
направил на более важные посты - кого в моторный, кого в жизнеобеспечение, а
в отсеки башен уселись
Кэпу Харперу, по идее, следовало бы находиться в другом месте, но он
изрядно обгорел в "лунке" возле кормы, плохо двигался, страшно матерился,
поэтому его сунули сюда, а напарником выделили мрачноватого черноглазого
хирурга с несколькими загадочными шрамами на физиономии. В процессе бегства,
когда их башня едва не раскалилась от сотен залпов, хирург показал себя если
не слишком умелым, то по крайней мере упорным канониром, но, конечно,
поговорить им толком не удалось. Почти десять часов "Парацельс",
прикрываемый истерически-яростным огнем "Шеера" и "Сакса", уходил от
проклятых Эсис, и все это время в отсеке звучали лишь короткие отрывистые
команды Сола Харпера. Огоновский так и не произнес ни слова.
- А я - Соломон, - не очень решительно произнес Харпер.
Хирург был старше его лет на десять и почему-то внушал канониру странное,
чуть ли не сыновнее почтение.
- Я знаю, Сол, - отозвался Огоновский, вдруг осветив лицо короткой
белозубой улыбкой.
– Вентиляция вроде дует, не так ли? Попробую-ка я поддать
ей чертей - что-то курить смертельно хочется. Вы, кстати, курите?
Огоновский выбрался из своего кресла, с видимым наслаждением размял
измученную за много часов спину и потянулся к пульту фильтро-вентиляционной
системы. Шипение под потолком усилилось, и своими обожженными легкими Харпер
сразу ощутил, как потек по отсеку приятный холодок прошедшего через фильтры
воздуха. Сложный металло-пластиковый аромат, давно уже ставший ему
привычным, окрасился новыми тонами - откуда-то слабо запахло гарью. Вспомнив
про ноги, Харпер тихо выругался.
- Болит?
– сочувственно поинтересовался Огоновский.
– Могу кольнуть, тут
что-то есть в аптечке. Будете курить?
- Я не курю, - улыбнулся Харпер.
– У нас на Кас-сандане не очень-то
принято. А ноги, в общем-то, не болят, спасибо... так, просто вспомнил, черт
бы их взял.
- Не переживайте, вы будете ходить, как новенький. Дней пять, я думаю, и
все придет в порядок.
- Хотелось бы... Вы, кстати, кадровый? Я пришел на эту посудину уже после
начала всей этой катавасии и не успел, конечно, познакомиться со всеми.
- Да нет, Сол. Я, кажется, пришел даже позже вас. Призвали-то меня в
первые дни, но сперва я ходил на "Моргане-8", потом его спалили, я кое-как
выкарабкался, нас сняли с Ламина, я отлежался в санатории для тех, кто
слегка чокнулся, и получил, наконец, направление
сюда. - В санатории?!
– ужаснулся Харпер.
– Что вы имеете в виду?
- Да так, - хохотнул в ответ Огоновский, - заведение такое - специально
для резервистов, переживших боевой стресс. Обычно там отдыхают недели две,
но некоторые, знаете ли, остаются навсегда: тишь, птички поют. Но у меня
нервы крепкие, и меня турнули почти сразу, даже отоспаться толком не дали.
Поглядели в досье - и все, пошел, пошел... крестик в погон сунули, по
резерву-то я был капитаном.
- Но как же вы в резерве дослужились до капитана?
- А-а, это долгая история. Впрочем, делать нам пока нечего, так что могу
и рассказать. Понимаете, после орегонского медкорпуса у меня не очень
заладилась карьера. То есть предложения, конечно, были, но ни одно меня не
устраивало - работать ординатором и скучно, и не особо прибыльно. Полгода я
поболтался туда-сюда, а тут меня вызвали и предложили поступить во флот на
трехгодичный контракт. К тому моменту у меня почти закончились деньги, ну, я
подумал - а почему бы и нет, потом льготы всякие и тому подобное, да и
согласился. Ну, оттарахтел это я контракт, надумал увольняться. Зовет меня
кадровик и начинает, как положено, предлагать: и то, и се... вроде и клиники
неплохие, да что-то опять мне скучно. В конце концов он уж взопрел - знаете,
ведь по закону он должен устроить меня на приличное местечко - и предлагает:
ну, тогда вступайте в государственный корпус здравоохранения развивающихся
миров. Жалованье там бешеное, страховки по высшему разряду, и главное -
четыре пятилетних контракта - и пожалуйста, пожизненный пенсион. Я, конечно,
не знал тогда, что там мало кто выдерживает до второго контракта...
- У-уу, - восхитился Харпер, - так это, значит, все эти дикие планеты,
да?
- Дикие - это мягко сказано. Я попал на Оксдэм. Это старая планета, ее
заселили сразу после Распада, и всю дорогу там происходили всяческие чудеса.
Цивилизацией практически не пахнет, нравы веселые, да еще и
бактериологическая обстановка не самая благоприятная. А уж на болотах жить -
а там половина суши это сплошные болота - и вовсе славно. В общем, закинули
меня в эту мокрень... меня и напарника. Аксель Кренц его звали, железный был
парень, бывший врач десанта. Уволился из-за драки, ха-ха... Нам, правда,
повезло, другим бывало и хуже. В нашем районе обитал уникальный старик,
доктор милостью божьей, который на этом Оксе всю свою жизнь просидел. Он нас
и надоумил. Если б не его советы, загнулись бы мы с Акселем через месяц.
Или, как большинство коллег, удрали к чертям. С оружием там расставаться
нельзя - ни днем, ни ночью. Представляете себе, что такое край рудокопов и
скотоводов? И ближайший прокурор - на другой стороне планеты. И связи