Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)

постройки, среди которых не было видно ни одного человека. Халеф бормотал

слова молитвы.

 - Они были здесь утром, - проронил наконец Ингр.

 Касси молча кивнула и поднялась на ноги.

 Много позже, вспоминая тот вечер, Огоновский думал, что пережил одно из

самых сильных потрясений в своей жизни, потому что ужас, пережитый им,

посеял в его душе незнакомое ему ожесточение, он словно высох изнутри,

неожиданно поняв, что борьба внешняя всегда является лишь отражением

внутренней - и если человек готов бороться с самим собой, он станет бороться

и с тем, что происходит вне его. Это было внове; наверное, множество

поступков, совершенных им через годы, имели базой именно это яркое и

одновременно темное потрясение.

 Повинуясь нетерпеливым жестам Касси, они вошли в хутор. Первое, что

попалось на глаза Андрею, - это старик, лежащий в луже подсохшей крови с

короткоствольным ружьем в руке. Рядом с ним в песок были вдавлены три

потемневшие от старости гильзы. Калитка за его спиной была сорвана с петель

и прострелена множеством пуль - очевидно, дед умер прямо на пороге своего

дома. Огоновский хотел войти вовнутрь, но негромкий оклик Касси заставил его

двигаться дальше. Они прошли по улочке, образованной добротными заборами из

неровных каменных глыб, и оказались перед воротами большого дома,

выстроенного из того же материала. Правая створка ворот висела на одной

петле и была закопчена, будто под ней разорвалась граната. Ингр осторожно

приоткрыл ее и ступил на залитый кровью песок широкого двора. Андрей слышал,

как корчится за спиной Халеф, из горла которого вдруг хлынула рвота, и

судорожно сжимал пальцами рукоять своего бластера.

 Трупов здесь было много - наверное, десятка полтора. Молодые мужчины,

застывшие среди темных озер собственной крови, женщины, наверняка

изнасилованные, со вспоротыми животами, но самое страшное - трое детей,

привязанные к перилам широкой каменной лестницы, что вела к изрубленным

пулями дверям трехэтажного дома.

 С них содрали кожу: живьем.

 За годы, проведенные на слабо затронутом цивилизацией Оксдэме, Андрей

видел всякое. Видел бессмысленные ссоры, которые заканчивались

перестрелками, видел налеты бесшабашных лесных удальцов, видел даже то, что

осталось после "усмирения" силами особого, специально выдрессированного

десантного легиона - но такого он не видел никогда.

 Он смотрел на залитый кровью двор и пытался ответить на вопрос, который

сменил собой первый шок от увиденного: где, в каких глубинах ада блуждали

души тех, кто сделал это. Да, говорил он себе, это делали люди. Всего лишь

люди, почему-то научившиеся находить удовольствие в причинении неслыханных

страданий таким же, как они, - таким же живым и способным испытывать боль. В

этот миг Огоновскому почудилось, что он ощущает тяжелый запах крови и

смерти, пропитавший мирную усадьбу.

 - Ты спрашивал меня, что такое дьявол, - медленно произнес он, глядя на

Ингра, - так смотри. Дьявол - это то, что живет внутри нас, и его антитеза -

всего лишь способность противостоять...

 - Это из-за зеленого дыма, - тихо ответил ему Ингр.
– Наглотавшись дыма,

человек превращается в демона.

 - Нет!
– выкрикнул Андрей.
– Дым тут ни при чем. Вся моя мораль, весь

этический опыт моей цивилизации построены на противопоставлении того, что мы

привыкли считать добром, и вот этим злом, которое почти всегда абсолютно.

Почему этого не поняли вы?!

 - Нашел о чем говорить, - оборвала его Касси.
– Неужели...

 И тут прямо им в лицо ударили выстрелы.

 Первая же очередь свалила его с ног. Андрей не чувствовал боли, все его

внимание было поглощено углом островерхого каменного дома, из-за которого

остервенело бил автомат - к счастью, почти все время мимо. Стрелок

упражнялся недолго: длинная очередь Ингра, выбив из камня струю искр,

заставила его умолкнуть навсегда. На присыпанный песком двор упало тело

грузного мужчины в засаленном сером комбинезоне. Хромая, Андрей добежал до

крыльца, скрючился там в мертвой зоне и смог наконец осмотреть себя. Ранений

не было, лишь правый набедренный карман висел кожаными лохмотьями.

 - Что у нас?
– крикнул он, не видя ни Касси, ни Халефа.
– Порядок?

 - Да!
– ответил ему Ингр.
– Ты как?

 - Нормально! Есть там еще кто?

 - Не знаю, прикрой нас с тыла!

 Через двор метнулась темная фигура девушки, которая пряталась в канаве

неподалеку от забора. Вдвоем с Ингром они забежали за дом, и через несколько

секунд Андрей услышал, что его зовут. Держа в руке бластер, он обогнул угол

дома и оказался в некоем подобии сарая, громадном, как трюм линкора. Поодаль

от него стояли четыре армейских грузовика с изуродованными пулями кузовами.

Впрочем, моторные отделения и ходовая часть выглядели нормально, и

Огоновский понял, что сюда машины вошли своим ходом. Ингр стоял под широкой

кормой ближайшей из них, держа за шиворот стонущего мальчишку лет

пятнадцати, одетого в рваную солдатскую форму. Еще один, только что

зарезанный Касси, бился на полу в последних конвульсиях, его ботинки с шумом

скребли по опилкам на полу.

 - Мост!
– рычала девушка, вытирая какой-то тряпкой свой кинжал.
–  Старый

мост, он цел?

 От ужаса пленный не мог ни говорить, ни даже рыдать, он лишь слабо

повизгивал, глядя на длинный блестящий клинок в ее руке.

 - Надо уходить отсюда, - угрожающе произнес Ингр, не выпуская, однако,