Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)

лучшего оператора-

наблюдателя. Днем сканер должен шарить по небу постоянно.

 - Понял. Выдумаете?..

 - Я не думаю, Раф. Я кое-что предполагаю. Например, я предполагаю, что

дело зашло куда дальше, чем

мне хотелось. Но менять решение я не стану. Я тоже упрямый... всё, свободны. К

завтрашнему утру - пись-

менные доклады.

 Офицеры вышли из кабинета. Ланкастер размял пальцы, вытащил из кармана

кителя сигару и, не спеша

ее разжигать, откинулся на спинку зафиксированного транскресла. В его

поблескивающих глазах медленно раз-

горались злые темные огоньки.

 В тот момент, когда он поднес наконец к сигаре зажигалку, флаг-майор

Чечель приложил к замку своего

кабинета пластинку ключа, и бронированная белая дверь нехотя сдвинулась в

сторону.

 - Заходи, болезный, - позвал он стоящего рядом с ним Рафаэля Рауфа.

 Рауф уселся в кресло возле окна и посмотрел на врача - Моня, небрежно

сбросив с плеч китель, возился

в шкафу. Чечель был похож на приплясывающего воробья: такой же резковатый во

всей своей пластике, ми-

ниатюрный и немного взъерошенный. Вот он повернулся, держа в руке бутылку с

коньяком, небрежно поста-

вил ее на стол и отошел к холодильной камере, где всегда хранил закуску.

 - Ты знаешь, - позвал его Рауф, - ты помнишь майора Зайдлица?

 - Ну, - резко повернулся Чечель.
– Ты о чем?

 - Да вот...
– Рауф вдруг провалился в кресле, так, словно он стал намного

тяжелее.
– Ты помнишь,

что шеф тогда уехал в командировку?

 - Да, я много чего помню..... И Зайдлиц - что же?

 - А то, что похоронки тогда писал я.

 - Раф, ты...

 - Что - ты? Что, мудило?

 - Ничего, хватит... пей.

 - Я - что?! Я выпью... но ты всоси, начмед, я, писал похоронки, я!!!

 - Тебя, начальник штаба, нужно просто увольнять по профнепригодности. Ты

же психопат. Это я тебе

говорю как врач.

 - Нет, ты никак не можешь понять, о чем я говорю. У Зайдлица остался

только сын - жена и родители

погибли. Понимаешь, когда пишешь похоронку жене, это одно, а тут - сыну-

подростку. И как я напишу ему,

что его отца убили мало того что в спину, так ведь не чудище инопланетное, а -

человек! Понимаешь, Моня,

человек! А сын должен расти в убежденности, что отец его пал как герой на поле

боя с коварным и, м-мм...

безжалостным противником. Не так, скажешь?

 Рауф налил почти полный стакан коньяка и вбил его в себя одним махом,

словно кол вколачивал. Вернул

стакан на стол, долго вздохнул и потер веки. Чечель смотрел на него, прищурясь.

 - Я понимаю тебя, - негромко произнес он.

 - Ты циник, Моня, - в голосе начальника штаба была обреченность.

 - Я врач.

 - Нет. Не только... а вот я... понимаешь, в какой-то момент я перестал

понимать цели, преследуемые

нашим обожаемым шефом. По сути, я не могу больше с ним работать. Знаешь почему?

А потому, что мне стало

казаться, что никаких целей у него, кажется, и нет. Он просто работает, как

механизм, который завели еще на

первом курсе Академии и настроили таким образом, чтобы железяка стала

самосовершенствующейся системой.

Сообществом кристаллов и шестеренок - или чего там еще у него внутри. И сейчас

он совершенен, как абсо-

лют. Он не просто выполняет свою работу, он делает ее с предельно возможной

точностью и минимальными

потерями на трение или сопротивление сигнала.

 - Просто он слишком замкнут в последнее время, вот и все. Разве у него нет

на это причин?

 - Это дешевая сказочка, Моня. Причины... хе. У каждого из нас более чем

достаточно причин для замк-

нутости. Но мы, по крайней мере, стремимся как-то оправдать свои действия, мы

что-то переживаем - да,

пусть и скрывая свои эмоции друг от друга. А он перестал.

 - Ты хочешь сказать, что раньше шеф оправдывался перед самим собой, а

теперь вот перестал? Да

брось, Раф. Он если и оправдывался, то только тогда, когда погибали наши люди. О

других он не думал ни

мгновения. Это, кстати, главная причина, почему именно с ним я не боялся

воевать. С любым другим - мочил

бы штаны регулярно, я, ты знаешь, к страху привыкнуть не могу: не способен. А с

ним не боялся... и за это я

его уважаю. Вспомни хоть один случай, когда он послал кого-нибудь из наших в

дело, не продумав прикрытие

и обеспечение. Ну, вспомни! А самооправдания - да не нужны они ему. И тогда, и

теперь.

 - Может, ты и прав - а я просто не могу толково выразить свою мысль. Но

понимаешь, я стал искать

настоящие причины для самооправдания именно сейчас. Я убивал подданных

Конфедерации, относящихся к

моей же расе. Сколько лет должно пройти, чтобы я перестал об этом думать? Или

сейчас ты скажешь, что все

это попросту банально, а я действительно превратился в психопата?

 - Раф, ты убивал врагов. И не просто врагов, а мерзавцев, забывших о том,

что здесь, в этой чертовой

Вселенной, нет ничего выше интересов расы. Ты сам ведь прекрасно понимаешь, чем

все это могло кончиться.

Ты ж не дурак, тебе не нужна пропаганда - ты же знаешь, что стоило чужим

зацепиться хоть где-нибудь, хоть

в одном мире, считающемся человеческим, - и тогда крови было бы намного больше.

 - А мы, по-твоему, укольчики делали?

 - Мы делали кровопускание, была такая мода когда-то - чуть голова

заболела, тут же вену вскрыть и

пол-литра в тазик вылить. Говорят, помогало.

 - Ну да, сейчас мы тоже делаем этакое кровопускание... Только заметь вот