Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Его сложно было заподозрить в таком хулиганстве, он слишком серьезен для такого, да и Маки больше походил на нахала, решившего вмешаться в её поиск принца, но…

Лин, совершенно не понимая, почему Ник заинтересовало это именно сейчас, честно признался:

— Я. Я хотел, чтобы у меня все же был шанс. Понимаю, что совершенно глупо, но…

— Спасибо! — робко улыбнулась Ник. Это было то, что надо: знать, что Лин боролся за право быть принцем. — Спасибо…

Она пошла следом за Ханылем. Пусть в детстве она была глупой, сейчас она сделала свой выбор и не изменит ему.

Кабинка была вполне обычной — круглый, отдающий пластиком

стол со странным, небольшим углублением в центре, удобные стулья в футуристическом стиле, несколько голокубов над столом — изображение перетекало из одного в другой, освещая полумрак кабинки. Заодно картинка праздника проецировалась и на водную завесу, создавая ненужный эффект присутствия в толпе ликующих. Сейчас в голокубах танцевали и что-то приглушенно пели.

Ханыль и Лин сели за стол только после Ник. Она нервно поправила кружево на блузке и положила руки на столешницу — пусть и вызывающе невоспитанно, Тамиор был бы в шоке, но так было удобнее.

Ханыль тут же напомнил:

— Так… Подавать чанджанмен или вы выберете что-то иное? Пищевой принтер напечатает что угодно — это не проблема…

Ник прикрыла глаза — она же сорвала тот, второй список со стены! Он писался для Брендона! И, вообще, самым возвращающимся был признан Ден, а черная лапша тогда просто пришлась к слову…

Лин, видя, что Ник не собирается ничего выбирать, любезно сказал:

— Мы доверимся твоему вкусу, Ханыль.

Ник сглотнула, оживая:

— Пищевой принтер? А это хоть съедобно?

Ханыль подтвердил:

— Вполне съедобно и даже очень вкусно, Сэм. Принтер печатает еду из углерода, азота, воды и минеральных добавок. Очень сбалансированно и экологически чисто.

— Ух ты, — только и выдавила из себя Ник.– Тогда… Давай чанрамен.

— Хорошо, — кивнул Ханыль, тут же что-то нажимая на столешнице, и углубление в столе ушло вниз, чтобы откуда-то сбоку на него выдвинулись тарелки с ароматной черной лапшой со свежими овощами и яйцом. Вдогонку к рамену появились уже знакомые Ник пигоди, какие-то соусы в мелких тарелках, жареный рубец, капуста и небольшие чашечки с чем-то явно алкогольным.

Ник удивленно взяла в руки прилагающиеся к лапше палочки и замерла, не зная, что с ними делать. Ханыль, который легко ими орудовал, на миг замер:

— Сэм? Что-то не так?

Она честно призналась:

— Все не так. Я… Ничего не помню из своего детства. Ни тебя, ни тем более палочки…

Она ими даже в воздухе помахала.

— Не проблема, — легко принял такую новость Ханыль. — Можно есть и вилками.

Они тут же возникли, поднимаясь из углубления в столе.

— А про себя и тебя я могу все сам рассказать. Правда, придется поверить мне на слово — доказательств у меня нет никаких. Полагаю, Сэм, ты за своими воспоминаниями и приехала, да?

— Да. Я хочу знать о себе все. И о тебе тоже. И о своих сестрах тоже. Обо всем, что ты можешь мне рассказать. Даже о наноботах. И… Прочем. — говорить, что она в курсе программы наноботов, сейчас не хотелось. Пусть будет сюрпризом. Заодно и честность Ханыля проверит.

Он задумчиво посмотрел на Ник, поднял со стола чашечку с напитком и сказал:

— Тогда… За новое знакомство, Сэм и Лин. Я Ханыль. Ты звала меня Судьбой. Хотя точнее моё имя переводится как Небо.

Лин и Ник тоже взяли свои чашки и осторожно пригубили напиток. Ник тут же сморщилась — она не любила алкоголь.

Ханыль и Лин выпили до дна, отставляя в сторону пустые чашки. Лин задумчиво

завертел в руках палочки, но потом все же, понаблюдав за Ханылем, выбрал вилку и осторожно принялся пробовать еду.

Ханыль спокойно начал рассказывать:

— Что ж… Начнем с меня. Я родился в Тридцатом округе. Там не так, как в местных округах — там одно время царила ужасающая бедность. Я же всегда мечтал выбиться в люди. Учился, учился и учился, выбрав в качестве специализации новую науку — генетику. Новой она была в моем детстве, конечно. Я надеялся, что смогу привлечь к себе внимание мудрецов.

— Кого? — не поняла Ник, с шумом втягивая в себя лапшу.

Ханыль рассмеялся:

— Хорошие манеры за столом ты не забыла.

Лин предпочел не комментировать манеры Ник — тут этикет был иной. Ник тоже промолчала — помнила, как доставалось в приюте за отсутствие манер. А они, оказывается, у неё были хорошие. По меркам Тридцатого округа.

Ханыль не стал ждать ответа, он продолжил:

— У нас нет лордов, у нас подобных существ называют мудрецами или драконами. У вас они живут под землей, у нас — в небесах. Эффект сверхпроводимости, как я понимаю — вероятно, их жилища сделаны с использованием сверхпроводников и летают в воздухе, выталкиваемые вверх магнитным полем Земли.

Ник пробурчала:

— Так вот кому помешали наши самолеты…

— Прости? — не понял её Ханыль.

Она отмахнулась:

— Не обращай внимания. Продолжай…

В голокубах картинка стала меняться — праздничная разноцветная толпа, в которой было легко разглядеть немногочисленных гостей — они возвышались над лордами на голову, а то и выше, плавно потекла в другие залы. Танцы окончились, планировалось новое зрелище. Гул роя в голове Ник из восторгов перерос в какое-то жадное, неприятное предвкушение.

— Я не смог привлечь внимания мудрецов — у нас они редко вмешиваются в жизни людей. Зато одна из моих работ заинтересовала Холм Дуба, и я с радостью поменял континент. Мне обещали хорошую лабораторию и замечательную премию за работу. Это помогло бы мне навсегда вытащить свою семью из нищеты… Я должен был клонировать несколько существ. Я ждал колонию клеток для работы, а вместо клеточной культуры мне привезли тебя…

Ник откинулась на спинку стула и резко сказала:

— И ты посадил меня в клетку.

Ханыль послушно кивнул:

— Да. Ты была помещена в клетку. Ты была…

— Белокурым ангелом, — вспомнила слова Заката Ник.

— Да, ты была белокурым ангелом. Испуганным, молчаливым, не верящим людям ребенком. Я продержался до полуночи. Все уговаривал себя, что не мое дело, что так положено, что ты, вообще-то, редкое существо…

Ник лишь хмыкнула на эти слова.

–…созданное для убийств, но… У меня были младшие сестры. Даже в худшие времена они выглядели лучше, чем ты. Они хотя бы не боялись. Я пошел в лабораторию и забрал тебя к себе в комнаты под собственную ответственность. Можешь не верить — я не могу доказать этот факт. Свидетелей не осталось. Но я не смог смириться с тем, что ты сидела в клетке. Я больше месяца искал к тебе подход. Я больше месяца ждал от тебя хоть какого-то слова… Первую улыбку от тебя, преданной самыми близкими людьми — родителями, я получил лишь через два месяца… Оказалось, что ты любила блинчики… Мы учились их стряпать вместе. Получались дикие, слишком сладкие кляксы, но именно они и чадящая сковорода вместе со сработавшей противопожарной сигнализацией заставили тебя улыбнуться.

Поделиться с друзьями: