Миссионер

Утром больной проснулся и снова затребовал «стакан», ссылаясь на «дрожь плоти и жжение утробы». Андрей налил воды из чайника, капнул туда святой воды, произнес молитву и дал ему выпить.

— Все, хватит стонать и умирать, одевайся.

— Ты что? Убить меня хочешь?

— Наоборот, оживить. Одевайся.

С помощью Андрея Захар с трудом оделся, и они вышли на улицу. На Рязанке Захар увидел ларек с выставкой разнокалиберных бутылок на витрине и попытался выклянчить денег для «поправки пошатнувшегося здоровья», но был водворен крепкой рукой Андрея в тормознувшее такси. Когда шофер услышал, что ехать нужно в Серпухов, он затребовал оплатить дорогу туда сразу, а потом в конечном пункте — столько же за холостой пробег назад: «Я оттуда клиентов не найду!» Андрей вручил деньги, и они помчались вон из Москвы.

Всю дорогу Захар ныл, после Подольска стал требовать, чтобы его высадили, но получил крепкий удар в бок и какое-то время мрачно скрипел зубами. Таксист гнал машину на предельной скорости. В Серпухове Захар впал в бешенство, извивался всем телом и ругался матом. Андрей взмок, удерживая его, но все же разок досталось и шоферу по затылку. Тот сразу объявил о повышении тарифа. Андрей сунул ему еще денег. Когда машина затормозила у белых стен Высоцкого монастыря, и Андрей расплатился с шофером, тот вытер пот со лба:

— Ну, вы даете, мужики! Знал бы, что вы такие буйные клиенты, — объехал бы вас за километр.

— Запомни, шеф, в этом монастыре лечат от пьянства, наркомании и курения. Может быть, и тебе понадобится.

— Да уж запомню на всю жизнь...

Андрей проводил взглядом удаляющуюся машину, обернулся к качающемуся Захару — и получил сильный удар в лицо. Перед глазами поплыли светящиеся точки, но Андрей сумел устоять и руками крепко обхватил драчуна.

— Андрюха, прости — это не я, меня заставили! — сипел пленник, — я опять слышу голоса. Они требуют, чтобы я тебя убил.

— Это уж дудки-с! Быстро! Идем! — рявкнул он.

Они подошли к черной металлической двери и остановились.

— Перекрестись три раза сам, — потребовал Андрей, державший пленника за плечи.

Захар несколько раз рванулся, но Андрей его удержал. Потом перекрестился дрожащей рукой — и обмяк. Андрей и на себя наложил крестное знамение, и они шагнули на землю монастыря.

Андрей обратился к проходившему мимо монаху и узнал, в каком храме находится знаменитая чудотворная икона «Неупиваемая Чаша». Храм Покрова стоял рядом, и они сразу направились туда. По лестнице на второй этаж Захара пришлось тащить чуть ни на себе. Он жаловался, что ноги не идут, словно ватные. На площадке, куда они поднялись, три двери. «Куда?» — спросил Андрей у женщин. Одна из них быстренько открыла тяжелую дубовую дверь — и сразу напротив Андрей увидел добрые материнские очи Пресвятой Богородицы. Подошли они к иконе в богатом резном киоте и оба встали на колени.

Нижняя лампада красного стекла мягко освещает лик и воздетые руки Богородицы и чашу с Младенцем Иисусом. От теплого трепетного пламени создается впечатление легкого движения, и писаные лики словно оживают и следят за тобой. Две лампадки синего стекла повыше центральной рассыпают по серебристому ажурному окладу синеватые искры, как от молнии.

Захар вжался лбом в коврик, постеленный перед киотом, и затрясся в рыданиях: «Мать родная, Царица Небесная, спаси меня грешного от погибели!» — повторял он снова и снова. Сзади подошла женщина, открывшая им дверь, и протянула Андрею стаканчик:

— Пусть попьет святой водички от молебна.

Захар жадно сделал несколько глотков, затих. Андрей помог ему встать и приложиться к иконе. Когда губы Захара коснулись стекла, он резко отпрянул, закрыв рот рукой, и со страхом глядел на икону:

— Как током ударило! Я уж думал, что стекло треснуло. О, Господи, ну и шарахнуло меня...

— Если бы чуть раньше приехали, то успели б на молебен. Он только вот кончился, — услышали он за спинами голос сердобольной женщины. — Ты, сынок, сам приехал, молодец! А я мужа своего привезти не смогла. Из самого Владивостока приехала к иконе чудотворной. А вы идите в трапезную, найдите отца Иоанна. Он селит в гостиницу. Поживешь здесь пару-тройку дней и, даст Бог, излечишься.

Отец Иоанн отобрал паспорт у Захара и поручил его труднику, убиравшему со столов посуду. Тот проводил их в небольшую двухэтажную гостиницу, прочитав молитву, впустил в комнату с десятком кроватей. Захар снял туфли, лег на кровать и сразу заснул. Андрей с парнем вышли из гостиницы и присели на скамейку. На вид ему было лет тридцать, белокурый, с редкой бородкой. Глаз своих он не поднимал. Постоянно перебирал длинные шерстяные четки. Старенькие черные джинсы и серая ковбойка потерты и мяты, что хозяина совершенно не волновало. Голос негромкий, мягкий, высокий. Речь неторопливая.

— Ты за него не волнуйся. Здесь болящих сейчас человек двадцать. Тут иногда привозят таких, что жутко смотреть. А через день-два смотришь — уже другой человек. Он верующий?

— Вроде, да.

— Тогда проще. Но, знаешь, даже неверующих пронимает. Многие здесь даже крестятся сначала, а уж потом лечатся. Ты видел, сколько перстней, колец и цепочек золотых под стеклом киота висит?

— Да, припоминаю...

— Это исцеленные в благодарность оставляют.

— А ты здесь по какому делу?

— От курева избавляюсь. Вот уже три дня не курю — и никакой тяги. Решил пожить здесь еще неделю, чтобы уж навсегда от этой страсти разрешиться. Здесь хорошо, брат. Так благодатно, что и слов нет! Так же хорошо мне было только на Афоне.

— А ты и там уже побывал?

— Да вот сподобился... Продал мотоцикл — и спаломничал.

— А мотоцикл не жалко?

— Нет! Афон, брат мой, того стоит. Я две недели в нашем Пантелеимоновом монастыре прожил, и если бы можно было, то остался б навсегда.

— А что остановило?

— Мир не отпускает. Я его пока не научился ненавидеть.

— А, может, тогда и не стоит?

— Да нет, стоит. С ним все понятно. Тухлый он... Это во мне страсти никак не утихнут. Вот поживу в церкви подольше и все равно уйду на Афон. Пешком. С котомкой сухарей и с Библией. Дух Святой меня туда зовет. И любимый святой, преподобный Силуан. — Он встал. — Прости, брат, надо идти в трапезную. А за своего друга не волнуйся. Присмотрю за ним.

«Снова Афон. Снова преподобный Силуан.» Андрей оставил труднику свой телефон и немного денег для Захара на обратную дорогу. Поблагодарил за заботу.

Перед отъездом Андрей зашел в Покровский храм попрощаться с чудотворным образом. И снова его обдало тихим светлым сиянием, исходящим от иконы «Неупиваемая Чаша». И уже растаяло удивление от многочисленных исцелений: такая сильная благодать исцелит кого угодно — только распахни этому душу, не ставь препятствий из своей гордыни. Вот оно — бери, сколько сможешь!.. Приложился Андрей и к другим иконам, сияющим с древних стен и колонн храма. Приложился он к золоченым ковчегам с множеством святых мощей.