Миссис Марч

Глава XXXVI

Слежка за Джорджем оказалась изматывающим делом. Миссис Марч пыталась заниматься этим несколько дней, а потом сказала себе, что больше не будет ходить за ним по улицам в разные стороны по Манхэттену – осторожно выслеживать его, пока он заходит в книжные магазины и подписывает там книги читателям, прятаться за стойками и вешалками в универмагах, где он покупал новый кардиган, прижиматься к кирпичному зданию, немея от холода на протяжении нескольких часов и ожидая, пока Джордж закончит обед со своим банкиром – а они совсем не торопились.

Миссис Марч решила внимательно наблюдать за ним, когда он находится дома с ней. Она рефлекторно напрягалась, стоило ему зайти в комнату или произнести хоть слово. Она смотрела, как он разговаривает с Джонатаном, как обычно избегает Марту – изучала его поведение. Она как можно чаще обыскивала его кабинет в поисках улик и однажды даже подслушала телефонный разговор с Эдгаром (во время которого, к разочарованию миссис Марч, они только обсуждали права на экранизацию книги Джорджа).

Когда Джордж куда-то уходил, миссис Марч начинала играть другую роль – Сильвии. Через несколько дней после возвращения из штата Мэн она отправилась в магазин на углу Семьдесят пятой улицы и Лексингтон-авеню, чтобы купить черную бархатную повязку на голову. Она также купила в универмаге такие же духи, как у Сильвии, – те, которые она видела на туалетном столике в спальне. На них была скидка, и она просто не могла упустить такую возможность. Для завершения своего преображения она купила парик в костюмерном магазине. Раз в неделю она стала покупать персики – такого же размера и цвета, как держала Сильвия на опубликованной в газете фотографии.

Дома, заперев дверь спальни, она становилась Сильвией. Она начинала прохаживаться по ковру с прямой спиной, разворачивая ступни в стороны. Она ела персики перед зеркалом в ванной, между откусыванием тренировала разные улыбки и смотрела, как сок стекает у нее по подбородку. Она читала женские журналы о красоте и уходе за собой, как по ее представлениям делала Сильвия, лизала палец, чтобы перевернуть страницу, или просто откидывалась на спинку кресла, смотрела на стену и думала о собственной смерти. Миссис Марч обнаружила, что Сильвии, когда она вот так бездельничает, становится скучно, она начинает испытывать нетерпение, а более сильные ощущения она испытывает, оставшись в шелковых трусиках, а не когда полностью обнажается. Также она иногда курила – последние сигареты из украденного портсигара, слегка наклоняя голову в сторону, как это делала Габриэлла, апатично держа сигарету между указательным и средним пальцем.

После этого она проветривала комнату, чтобы избавиться от запаха дыма и духов. Но независимо от того, как яростно миссис Марч натирала себя после этого мылом, она все равно на протяжении всего дня чувствовала на себе Сильвию – прилипчивый, пикантно сладкий запах, который, как казалось, скрывал гниение внутри. Это было подобно тому, как ее мать брызгала «Шанель № 5» в ванной, где у них протекала труба, чтобы заглушить вонь.

Потом миссис Марч обычно мыла шею и запястья в ванной – капельки пота струились у нее между грудей и вниз по спине, нежная кожа с внутренней стороны запястий стала шелушиться и облезать после частого натирания. Ей каждый день приходилось снова наполнять позолоченный дозатор для жидкого мыла (один навязчивый торговец антиквариатом заверял ее, что он когда-то принадлежал Бэйб Пейли [43] ). Потом она снова и снова себя обнюхивала, а затем останавливалась в коридоре, чтобы зайти в гостевую ванную и снова помыться.

43

Барбара «Бэйб» Пейли (1915–1978), или Малышка Пейли – американская светская львица и икона стиля, одна из культовых женщин XX века.

И в один из таких заходов в гостевую ванную, после того, как она несколько раз помыла потрескавшиеся руки круглым мылом, привезенным Джорджем из отеля «Ритц» в Лондоне, она заметила картину. На этой картине когда-то изображалось несколько обнаженных женщин, купающихся в ручье. Они чуть поворачивались и робко смотрели на зрителя. Теперь женщины стояли, полностью повернувшись спинами.

Полотенце выпало из рук миссис Марч. Она подошла поближе к картине. Это были те же женщины – она прекрасно помнила их прически и цвет волос, но исчезли их улыбающиеся розовые лица и пышные груди пастельных тонов. Теперь на картине изображались их бледные спины и ягодицы с ямками. Миссис Марч в замешательстве уставилась на картину. Они покупали две картины, они шли парой, и она почему-то забыла про эту? Но если даже и так (что казалось маловероятным), то куда делась та, которая висела в ванной десять лет? Она несколько минут изучала картину, нежно касаясь кончиком одного пальца, желая, чтобы она снова изменилась и все стало как раньше.

Миссис Марч вышла в коридор, раздумывая, сказать ли Джорджу про картину и о том, что он может над ней просто посмеяться. При приближении к спальне она услышала голоса. Шепот. Она замерла посередине коридора и склонила голову набок, чтобы послушать. Голоса доносились из комнаты Джонатана.

– Это скучная игра, – прозвучал голос Алека. – Давай поиграем во что-нибудь еще.

Миссис Марч подошла на цыпочках к двери, прижалась к ней ухом. С другой стороны опять прозвучал голос Алека:

– Я хочу быть полицейским.

– Хорошо. Тогда я буду преступником, – ответил Джонатан.

– Вором?

– Нет, кем-то получше. Например, убийцей.

– Убийцей, ха!

– А ты бы сдал убийцу полиции? – спросил Джонатан. – Если бы ты его знал?

Миссис Марч прикрыла рукой рот, обручальное кольцо прижалось к губам и показалось очень холодным.

– Что ты имеешь в виду? – не понял Алек.

– Ну, например, если бы это был твой брат.

– Но у меня нет никаких братьев.

– Ну, тогда твоя мама.

– Я не могу донести на свою маму, – твердо заявил Алек. В его голосе слышалась гордость, из-за чего миссис Марч тут же стало завидно.

– Но если бы это было правильно? Если так нужно поступать? – не отставал Джонатан.

– Не знаю. Давай играть, а?

Голоса стихли, сменились тихими глухими звуками. Миссис Марч почувствовала решимость и отправилась искать Джорджа. Он читал в гостиной, в качестве фона работал телевизор.

– Кто поменял картину в ванной? – прямо спросила она у него.

Он нахмурился, но не поднял глаз от книги. Она потерла запястья, потом выключила телевизор, чтобы хоть что-то сделать.

– М-м-м? – спросил Джордж, уделяя больше внимания книге, чем жене.

– Картина в гостевой ванной. Кто ее поменял?

Казалось, что Джордж продолжал читать, когда ответил ей:

– Дорогая, я уверен, что там висит та же картина, которая висела все эти годы.

Когда она ничего не ответила, он посмотрел на нее поверх очков. Ее всегда раздражало, если он смотрел подобным образом.

– С тобой все в порядке? – спросил Джордж.

– Конечно, в порядке, – ответила миссис Марч. – Просто я помню ее другой, вот и все.

– Ну, она так долго там висит, что ты, вероятно, просто никогда не обращала внимания на детали.

– Да, – кивнула она, глядя на него. – Похоже, в этом и заключается проблема.

Она сжала зубы, вернулась в спальню и закрыла за собой дверь, руки дрожали от ярости, ногти стучали по всем поверхностям, которых она касалась. Он это отрицал, как и мертвого голубя в ванне. Как он отрицал все.

Она надела парик, теребя пальцами темные пряди и восхищаясь собой в зеркале в ванной. Он не считает ее достойной убийства, достойной того, чтобы страстно и нетерпеливо обладать ею. Он считает ее глупой, скучной простушкой, заслуживающей только унижения на страницах книги. Насмешки.

Она надела черную головную повязку поверх парика, по ощущениям на кончиках пальцев бархат напоминал мягкий пух. Ее зрачки в зеркале расширились.

– Ты хочешь меня, Джордж Марч, – прошептала она.

* * *