Мистики, розенкрейцеры, тамплиеры в Советской России

выразился так:

– То, что говорит доктор Штейнер, есть как бы букет цветов, - и, подумав мгновение,

добавил: - Но попадаются и плевелы.

Если это всё, что русский подвижник захотел сказать против европейского оккультиста,

то, право же, стоит задуматься над этим фактом, как нам, антропософам, так и верующим

христианам, боязливо отрицающим науку о духовных мирах…”<17>

В основе своей - с детства - М.А.Чехов был мистичен и неврастеничен, но выросши в

слишком прямолинейной и рациональной среде, в которой, как я вынес из собственного

общения с Чеховыми, отсутствовала сама возможность религиозного, а, тем более,

мистического чувства, он долго метался, не мог понять и найти себя. Теперь это

произошло. И Мазель, безусловно сопричастный этому перерождению, не случайно

спустя много лет характеризовал своего друга знаменательными словами: “Чехов был

актер-мистик. Это было в нем главное. Поэтому он и сумел так проникнуть в самую суть

образа Хлестакова: он играл его мистическую пустоту…”

В июле 1928 г. М.А.Чехов со своей второй женой К.К.Чеховой, урожд. Зеллер, уехал за

границу, чтобы уже никогда не возвращаться в Россию. К этому времени у Мазеля была

своя семья, свой дом. К 1925 г. из Витебска в Москву переехали его родители,

поселившиеся на Знаменке 13, чуть ли не в квартире П.А.Аренского, где теперь жил и

В.С.Смышляев.

После прежней, далеко не всегда обеспеченной, но яркой и бурной жизни начала 20-х

годов, в 30-х годах следовало приспосабливаться к действительности, которая, вопреки

утверждению Гегеля, оказывалась далеко не “разумной”. Прежние друзья были за

границей, как А.С.Бессмертный и М.А.Чехов, или погибали в лагерях, как П.А.Аренский и

Л.А.Никитин, или просто умирали, как В.С.Смышляев… Письма от Чехова приходили все

реже, но даже их Мазель уничтожил в одну из тревожных ночей 1939 года, опасаясь

доноса соседа-энкаведиста. Лишь изредка окольными путями удавалось передать весточку

далекому другу, о котором надлежало забыть так же, как об антропософах и тамплиерах:

Мазель играл в оркестре Большого театра и над его судьбой, грозя раздавить, нависал

карниз теперь уже правительственной ложи…

МОСКОВСКИЙ СЕН-ЖЕРМЕН

107

Из всех тайных обществ, известных широкой публике лишь по названию, наибольшей

популярностью после масонов всегда пользовались розенкрейцеры. Слава об их знаниях,

власти над силами природы, тайном могуществе утвердилась еще в XVII веке. Они были

алхимиками, каббалистами, астрологами, магами, хранителями секрета “философского

камня”, эликсира вечной жизни, властелинами стихийных сил. В принадлежности к этому

тайному братству подозревали всех сколько-нибудь выдающихся естествоиспытателей-

ученых XVII и XVIII веков и знаменитых авантюристов, подвизавшихся при королевских

и императорских дворах Европы. Одной из таких загадочных личностей был граф Сен-

Жермен - человек легенды, о котором до сих пор не прекращаются споры

исследователей.<1>

Современники считали его сыном венгерского короля Ракоши, и в то же время -

Великим Посвященным, человеком, обладавшим секретом бессмертия, умевшим

превращать свинец в золото, делать искусственные бриллианты и повелевать духами.

Смерть Сен-Жермена, как то положено подлинному розенкрейцеру, окружена загадками и

тайной. Никто из знавших его при жизни не мог поручиться, что он действительно умер.

Поэтому никто из посвященных в тайны братства розенкрейцеров не был удивлен, когда в

20-х годах нашего века на улицах Москвы появился человек, которого близкие называли

“Графом” или прямо “Сен-Жерменом”.

Впрочем, в быту он носил другое имя. Его звали Всеволодом Вячеславичем

Белюстиным, и каждое утро он шел из дома на углу Трубной площади и Неглинной на

Кузнецкий мост, в Наркомат иностранных дел, где составлял обзоры зарубежных газет и

журналов. А вот после работы, в кругу ближайших друзей он превращался в мага и

учителя, поскольку попытался на российской почве возродить подлинное

розенкрейцерство.

Последняя оговорка весьма существенна. Прежде чем начать рассказ об этом

удивительном человеке, следует напомнить, что за люди называли себя розенкрейцерами,

хотя за последнее столетие о них написано множество романов и без них не обходится ни

один приключенческий фильм на сюжеты европейского средневековья.

Розенкрейцеров обычно путают с масонами. Происходит так потому, что масоны,

пытаясь показать себя последователями розенкрейцеров, одну из самых высших своих

посвятительных степеней назвали их именем. Но это чистая формальность, пустое слово.

Точно так же далеки от подлинных средневековых розенкрейцеров современные братья

“Злато-Розового Креста”, занимающиеся в Голландии изданием древних манускриптов и

духовным самосовершенствованием.

Подлинные средневековые розенкрейцеры были, в первую очередь, учеными-

практиками, экспериментаторами. Они пытались создать “единую науку”, объединив

знания, с одной стороны, своих предшественников, естествоиспытателей, какими были

тогда алхимики, врачи, строители, рудознатцы, астрологи и астрономы, математики и

механики, а с другой - магов, каббалистов, гадателей, языческих жрецов и заклинателей

духов. Они всерьез изучали свойства минералов, растений, органических веществ, однако

полагали, что в химических превращениях главную роль играют духи стихий, которых

алхимик и каббалист могут подчинить себе, обладая особыми знаниями.

Но овладение тайной изготовления “камня философов”, способного обращать любые