Миттельшпиль

Австро-Венгрия. Вена, дворец Хофбург. Июль 1909 г.

Эрцгерцог Карл, следующий по очереди и фактически единственный наследник престола Дунайской монархии, мерил шагами свой кабинет. Еще совсем недавно он одновременно печалился и радовался. Печалился из-за гибели родственников, но, с другой стороны, это ведь открыло ему путь к трону. Ибо своей очереди можно было и не дождаться. Поэтому в его печали был оттенок радости. Зато сейчас его терзали совсем другие чувства. Во-первых, оказалось, что сведения о смерти Франца-Фердинанда слегка преувеличены. Пока он находился в тяжелом состоянии и не приходил в сознание, он но был жив. Поэтому Карл взойти на трон не мог и временно стал всего лишь регентом. Что могло сказаться на исполнительности министров и последующих, в случае выздоровления Франца-Фердинанда — в очень тяжелые последствия при рассмотрении его нынешних действий. Однако пока министры выполняли его решения. Расследование покушения велось в экстренном порядке и уже дало однозначные результаты. Выяснилось, что главой банды террористов, состоящей из двух сербов и трех бывших членов недавно разгромленной русскими жандармами Боевой Организации эсеров, был один из близких сотрудников Азефа. Которого сами русские раскрыли, как секретного сотрудника охранки. Что приводило почти к однозначным выводам о том, кто и зачем организовал покушение. И даже участие сербов в акции легко объяснялось попыткой русской охранки переложить на них свою вину. И никто из министров не нашел возражений против отправки русским весьма заносчивого меморандума, скорее даже ультиматума, с тяжелыми, практически невыполнимыми требованиями. Эрцгерцог был весьма недалеким человеком и даже не давал себе отчета, что в настоящий момент он думает и действует не сам по себе, а исходя из того, что вкладывали в его уши «дорогие друзья». Только не его друзья, а друзья Британской империи. Ну и мадьяры, готовые ухватиться за любой повод, чтобы и отомстить русским за тысяча восемьсот сорок восьмой год и избежать возможных репрессий, которые, как они предполагали, обрушатся на них после введения чрезвычайного положения. Ибо война все спишет.

Его размышления прервал стук в дверь.

— Да! — воскликнул некоронованный пока владыка Двуединой империи.

Возникший на пороге старый дворецкий склонился в глубоком поклоне.

— Ваше Императорское Высочество. Вызванные вами господа прибыли.

— Зови, — согласился Карл.

Разговор, происходивший в кабинете наследника, оказался весьма тяжелым и продолжительным. Министры никак не могли прийти к согласию.

— … Ваше Императорское Высочество, несмотря на отрицательный ответ на меморандум, мы не обязаны первыми объявлять войну, — попытался объяснить ситуацию министр иностранных дел Алоиз фон Эренталь. — Ибо это дает возможность нашим союзникам отказаться от выполнения своих обязательств по договорам. Поскольку во всех заключенных нами договорах в качестве casus foederis указано именно нападение на нас.

— Но, господин фон Эренталь, это ведь русские напали на наш флот, наняли боевиков для убийства императора и отказываются выполнять наши требования! Так что акт объявления нами войны — всего лишь констатация сложившегося положения, — возразил министру советник наследника полковник Бороевич. Будучи хорватом по национальности и родившись в семье потомственных граничар[2], Светозар считал русских и сербов непримиримыми врагами Австрии, с которыми надо бороться любыми методами.

— Сможем ли мы при нейтралитете Германии устоять против русских? — обратился к начальнику Генштаба фон Эренталь.

— У нас меньше людей, и нас проще отрезать от внешнего снабжения. Но мы более компактны. Во всяком случае мобилизацию, которая ныне, как вы знаете, началась и фактически почти закончилась, мы провели быстрее. Да и наши арсеналы, включая богемские заводы, смогут быстрее снабдить армию оружием. Проблема в сырье для боеприпасов, но это проявится спустя некоторое время. Полагаю, господа, наше положение далеко не безнадежно. Если принять идею быстрой войны, то за счет нашего преимущества, мы в состоянии нанести русским ряд поражений в приграничных сражениях. За счет концентрации сил, не ввязываясь в осады и поставив все на маневренную войну … да, шансы ворваться вглубь русской территории до того момента пока они проведут полную мобилизацию весьма высоки. И тут появляется возможность для мирных переговоров. Тем более, следует учесть, как потери России в японской войне, так и дружественный нейтралитет Германии, которая прикроет нас от атаки с севера. Если же Франция сохранит нейтралитет, а Британия будет дружественно настроена к нам… То я за скорейшее объявление войны, — ответил фон Хетцендорф.

— А что скажет герр фон Шенайх? — неожиданно вмешался в разговор молчаливо слушавший перепалку министров Карл.

Имперский военный министр привстал с места, поклонившись эрцгерцогу и ответил.

— Полагаю, Ваше Императорское Высочество, если мы решаемся на вступление в войну, то следует прислушаться к словам герра Конрада. Сосредоточить нашу кавалерию на восточном фронте и нанести внезапный удар. Я бы даже предложил командующего такой подвижной армией — генерала фон Хуйна, одного из лучших наших кавалерийских начальников.

— Ваше Императорское Высочество, — вступил в разговор фон Хетцендорф, — в Генеральном штабе рассматривался вариант такого начала войны. На доработку его до реально выполнимого плана потребуется не более трех дней.

— В таком случае, господа…, — договорить эрцгерцог не успел. В дверь опять постучали и тот же самый дворецкий, быстрым, на грани приличий шагом, войдя в кабинет, объявил.

— Ваше Императорское Величество! Только что поступило известие — после непродолжительной агонии, скончался, не приходя в сознание, эрцгерцог Франц-Фердинанд.

— Ступай, — распорядился Карл, даже не подумав наказать слугу за столь вопиющее нарушение этикета.

— Ваше Императорское Величество, — повернувшись на слова, произнесенные министром иностранных дел, бывший эрцгерцог с удовлетворением заметил, что все присутствующие стоят, склонившись в глубоком поклоне.

— Однако, не будем терять драгоценного времени, господа, — с показным смирением заметил он. — вернемся к рассматриваемому вопросу. Светозар, зачитайте проект манифеста.

«Император и Король Карл V.

Манифест моим верным подданным.

Моим искреннейшим желанием было посвятить те годы, которые Мне еще будут предоставлены Божиею милостью, делам мира и охранить Мои народы с тяжелых жертв и тягот войны. Провидение судило иначе. Происки преисполненнаго ненавистью противника вынуждают Меня ради охранения чести Моей монархии, для защиты ея престижа и ея державнаго положения, а равно для охранения ея достояния после долгих лет мира взяться за меч. Россия, уже несколько лет, как вступила на путь открытой враждебности по отношению к Австро-Венгрии. После досадного происшествия в Фиуме, наш Император и Король Франц-Иосиф, да покоится он с миром, приложил все усилия для недопущения вражды, не взирая на нанесенные Нам оскорбления. Его Апостолическое Величество желал получить обещания следовать вперед по пути мира и дружбы. Но ожидания не оправдалась. Преступная деятельность сих недоброжелателей стала распространятся через границы, ставя целью подорвать основы государственнаго порядка в Австро-Венгерской монархии и поколебать у народа, которому Я, преисполненный монаршей любви, посвящаю все Свои работы, его верноподданическия чувства к царствующему дому и отечеству, смутить подрастающую молодежь и подстрекнуть ея к преступным злодеяниям, безумию и государственной измене. Агенты русской охранки, нарушив все законы Божьи и человечьи, подняли руку на Помазанника Божия, подло убив Императора и тяжело ранив Наследника, коий от ран сих скончался. Целый ряд покушений на убийства и планомерно подготовленный и выполненный заговор, ужасный успех котораго глубоко ранил как Мое сердце, так и сердца всех Моих верных народов, образуют далеко видный кровавый след тех тайных махинаций, которыя были предприняты и направляемы Россией. Невыносимым проискам должен быть поставлен предел, беспрестанным вызовам России должен быть положен конец, чтобы сохранить честь и достоинство Моей монархии от ущерба и избавить ея государственное, экономическое и военное развитие от постоянных потрясений. В виду сего Я вынужден приступить к тому, чтобы силою оружия создать необходимыя гарантии, которыя должны обеспечить моим государствам внутреннее спокойствие и длительный мир извне. В этот серьезный час Я отдаю себе полный отчет во всем значении Моего решения и Моей ответственности перед Всемогущим Господом. Мною все взвешено и обдумано, и с спокойной совестью Я вступаю на путь, который Мне указывает Мой долг, уповая на Мои народы, которые в течение всех бурь всегда согласно и верно толпились вокруг Моего Престола и которые за честь, величие и мощь своего отечества всегда были готовы приносить самыя тяжелыя жертвы, уповая на храбрую, преисполненную самоотверженнаго воодушевления военную мощь Австро-Венгрии, уповая также на Всемогущаго, что Он дарует оружию Моему Победу.

Его Апостолическое Величество Император и Король Карл.

Контрассигновал министр-президент граф Штюрк.

(русский перевод — Канцелярии ЕИВ)»

Российская Империя. г. Вильно. Июль 1909 г.

— Рота, стой! Направо! Стоять вольно! — продублировав команды ротного, поручик Матросов оставил свою полуроту на попечение фельдфебеля Михайловского и, обойдя строй сзади, встал, вместе с остальными офицерами, рядом с капитаном Гейдвилло. Уже было известно, что сейчас им зачитают Манифест Его Величества об объявлении войны Австрии, поэтому все мысли поручика были о войне: «Главное не опозориться, не осрамиться со своей ротой, а умереть — все равно — суждено только один раз, и, ведь так красиво умереть за Родину на поле брани! «Нет больше сея любви, как душу свою положить за други своя», ведь именно эта евангельская фраза самого Иисуса Христа была написана на стене в нашей двенадцатой роте, вокруг киота с ротным образом! А на этом образе изображен святой первомученник архидиакон Стефан, убитый разъяренной толпой язычников за свою проповедь о Христе и, значит, первым положивший душу свою за Самого Христа!»[3]

Прозвучала команда: «Смирно! Под знамя слушай на караул!» Блеск шашек и штыков, полковое знамя, пожалованное в тысяча восемьсот одиннадцатом году, качнулось и застыло перед знаменной ротой. Солдаты в полном походном снаряжении замерли.

Командир полка, полковник Беймельбург, только вчера зачитавший перед офицерами полка приказ о мобилизации, сегодня выглядел бравее чем обычно. Чему явно способствовало принятое вчера на грудь изрядное количество всяких спиртных напитков. Объявив, что сейчас будет зачитан манифест, полковник приказал зачесть его младшему штаб-офицеру полковнику Скварскому.

— Божиею милостию, Мы, Николай Вторый, Император и Самодержец Всероссийский… Объявляем всем Нашим подданным! — бодро начал Иван Васильевич. — Следуя историческим своим заветам, Россия никогда не вмешивалась в дела других государств, кроме ответов на просьбы о помощи. Все мы помним, как в царствие Его Императорского Величества, Николая Первого именно Россия пришла на помощь Вене, раздираемой на части внутренними противоречиями. Но добрые дела забываются, и ныне власти Австро-Венгерской империи, бездоказательно обвиняют нас во смерти императора и тяжелом ранении наследника используя ренегатов и каторжан, которые лишь по проискам диавола смогли ускользнуть от примерного наказания. Привечая подобных лиц в Вене думали, что они делают зло нам. Но зло это обернулось против них. Не желая признать свою внутреннюю вину, император Карл объявил войну России. Вынужденные в силу создавшихся условий принять необходимые меры предосторожности, мы повелели привести армию и флот на военное положение, но. дорожа кровью и достоянием наших подданных, прилагали все усилия к мирному исходу начавшихся переговоров. Нам предстоит уже оградить честь, достоинство, целость России и положение ее среди великих держав. Мы непоколебимо верим, что на защиту русской земли; дружно и самоотверженно встанут все наши подданные. В грозный час испытания да будут забыты внутренние распри. Да укрепится еще теснее единение царя с его народом и да отразит Россия, поднявшись, как один человек, дерзкий натиск врага. С глубокою верою в правоту нашего дела и смиренным упованием на Всемогущий промысел мы молитвенно призываем на Святую Русь и доблестные войска наши Божье благословение…