Много денег из ничего

– Тоже мне, папочка нашелся, – беззлобно проворчала продавщица, больше для порядка, – я бы такого папочку в зоопарк сдала, тебе там самое место… Откуда ж на тебя, Фролыч, такое богатство свалилось?

– И не спрашивай, – дедок придал своему лицу таинственное и значительное выражение, – это, дочка, такая сурьезная история, что я никому даже и полслова сказать не могу!

– Ну, не можешь – так и не говори, – без видимого интереса отозвалась продавщица, – мне-то что? Только вот денежку твою я сейчас на всякий случай проверю, а то мало ли как твоя «сурьезная история» обернется!

Это уж как водится, это уж ты проверяй, дочка, сколько хочешь, денежка у меня самая что ни на есть настоящая, – отозвался дед, видимо слегка задетый тем, что продавщица не стала расспрашивать у него о «сурьезной истории». Он протянул толстушке голубую купюру и с интересом наблюдал за тем, как та внимательно разглядывала бумажку, поместив ее под ультрафиолетовую лампу детектора банкнот.

– Ну, – сообщила она наконец, как эксперт, исследовавший подлинник Рембрандта, – и правда настоящая бумажка. Чего там у тебя записано? Давай, Фролыч, говори, что нужно, а то вон человека задерживаешь! – и она кивнула на Леню, увлеченно читавшего рекламный плакат пельменей «Снежная страна».

– Ничего, – Леня осветил магазинчик лучезарной улыбкой, – я не тороплюсь, тем более пожилого человека ни в коем случае не стану беспокоить. Сами знаете – старикам у нас почет!

– Так это когда было, – отозвалась продавщица, несомненно почувствовавшая в Лениных словах скрытый сарказм.

– Значит, Люсенька, первым делом мне надо эту… – он с трудом прочитал, – воду минеральную, которая непременно без газа.

– Ну, Фролыч, это понятно, что ты не мог прочитать, – усмехнулась продавщица, – это ведь ты, верно, первый раз в жизни воду покупаешь!

– А чего ее покупать, – охотно поддержал дед, – когда она и так из каждого крана текет?

Продавщица выставила на прилавок двухлитровую бутыль «Аква минерале» и нетерпеливо уставилась на деда, который с видимым трудом разбирал записи, сделаные на своей бумажке.

– Теперь, значится, кофий, какой получше…

– Вот, бери «Нескафе голд», – Люська швырнула на прилавок яркую баночку, – куда уж лучше!

– Только тут, дочка, написано, чтобы не этот… не растворимый.

– Вот тоже мне, какие капризы! – скривилась продавщица. – Ну, бери тогда «Президент».

– Теперь еще этих… крекеров сухих полкило, сливок сухих банку и еще салфеток бумажных четыре пачки. Не знаю, зачем они нужны, салфетки эти, но коли так написано…

– Держи свои салфетки. Еще чего?

– А вот написано сигареты, только никак не разберу какие,.".

– Ну, давай, Фролыч, погляжу… А, ясно, «Salem», – уважительно прочитала продавщица и выложила на прилавок блок сигарет.

Дедок дошел до конца своего списка, сложил покупки в два больших пакета и застенчиво проговорил:

– Еще, Люсенька, взвесь мне колбаски двести грамм для Шарика… ну, и водочки, конечно, хорошей литровую бутылку…

– Тоже для Шарика? – усмехнулась продавщица.

– Зачем же для Шарика? – серьезно переспросил дед. – Шарик – он непьющий… Это для меня… Я так думаю, что имею право взять лично для себя бутылочку хорошей водочки за свои труды?

– Имеешь, Фролыч, имеешь, не сомневайся, – усмехнулась продавщица, засовывая в один из пакетов большую бутылку «Синопской».

Леня придвинулся к прилавку и неловко задел один из пакетов хозяйственного деда – конечно, не тот, в котором находилась водка. Если бы что-то случилось с заветной бутылкой, незлобивый Фролыч запросто мог превратиться в разъяренного бенгальского тигра.

По полу рассыпались яркие упаковки. Леня кинулся их подбирать под неодобрительным взглядом продавщицы.

– Что это ты, парень, такой неловкий, – протянул дед, принимая из Лениных рук собранные покупки, – вроде бы и не выпимши нисколько…

– Сейчас некоторые ходят обкуренные или наколовшиеся, – процедила Люся, – так эти еще хуже алкашей… будете что-нибудь брать?

– Мне, пожалуйста, тоже колбаски двести… нет, триста грамм, такой же, как предыдущему покупателю, – попросил Маркиз с широкой доброжелательной улыбкой, – и еще резиночку жевательную, будьте добры, на случай, если колбаска не первый сорт.

– Колбаса как колбаса, – отозвалась продавщица без теплоты в голосе, – сомневаетесь, так не берите, у нас демократия.

Собирая с пола рассыпанные покупки, Леня незаметно надорвал одну из упаковок с бумажными салфетками и засунул в нее миниатюрный мобильный телефон.

Дед побрел обратно к железным воротам. Калитка со скрипом открылась и снова закрылась за ним. Маркиз немного переждал на пустынной улице и затем устремился следом.

Приоткрыв калитку, он заглянул на заводскую территорию и увидел там трогательную картину. Фролыч стоял на полпути к кирпичному корпусу и кормил колбасой большого серо-бурого косматого пса самого устрашающего вида. Пес радостно поскуливал и деликатно брал из руки деда неаппетитные бледно-розовые куски. При этом на его грозной клыкастой морде совершенно явственно играла дружелюбная улыбка.

Закончив кормление, дед неспешно удалился. Он подошел к кирпичной заводской стене, открыл низенькую железную дверцу и вошел в нее, слегка согнувшись.

Леня выждал еще минуту и решил все же попытаться проникнуть на территорию противника. Судя по составу покупок и по сорту легких дамских сигарет, деда посылала за покупками Ирина, и сейчас она, скорее всего, разбирает покупки и не следит за воротами.

Леня открыл калитку и проскользнул внутрь.

Тут же рядом с ним раздалось негромкое, но чрезвычайно грозное и внушительное рычание.

Маркиз оглянулся и увидел того самого пса, которого только что кормил сердобольный Фролыч. Только на морде пса сейчас не было и следа прежнего дружелюбия.

– Понятно, – пробормотал Леня, – стража на Рейне, граница на замке, они не пройдут!

Пес зарычал еще громче.

– Шарик, Шарик, – льстиво проговорил Леня, вспомнив кличку пса, – давай дружить!

Пес обнажил крупные желтые клыки и всем своим видом показал, что задушевная дружба с Леней совершенно не входит в его планы. Он нетерпеливо переступил лапами и немного приблизился, продемонстрировав серьезность своих намерений.

– Шарик, – продолжил Леня с наигранным энтузиазмом, – а ты еще не знаешь, что я тебе принес! Как только ты это увидишь, ты сразу подобреешь и захочешь со мной дружить…

С этими словами он развернул бумажку и выложил перед собакой немилосердно пахнущую чесноком колбасу.

Шарик даже не взглянул на Ленино угощение. Он придвинулся еще на шаг, брезгливо переступив через колбасу, и его рычание стало еще ниже и страшнее. Теперь оно напоминало звук работающего танкового мотора.

– Я тебя вполне понимаю, – проговорил Леня, попятившись, – действительно, ужасная колбаса! Одни субпродукты с добавлением чеснока и целлюлозы! Сам не знаю, как я мог предложить уважающей себя собаке такую гадость. В магазине просто не было ничего достойного. В следующий раз я обязательно принесу тебе буженину. Или ты предпочитаешь сервелат?