Мобильник (черновик перевода)

В эту ночь они выбрали неприметный «шевроле-седан». Пушкарь стоял на коленях на заднем сидении, по пояс высунувшись из окна. В руках он держал зазубренный кусок шлакоблока. Издал нечленораздельный крик, прямо-таки, как со страниц комиксов, которые рисовал Клай: «Йааххх!» – и бросил шлакоблок. В темноте он проделал короткий путь и ударил Алису в голову. Клай навсегда запомнил звук, которым сопровождался этот удар. Фонарь, который она держала в руке (и который помог ему прицелиться, хотя они все шли с включенными фонарями), выскользнул из расслабившихся пальцев, упал на дорогу, и конус света выхватил из темноты асфальт, камешки на обочине и тусклый задний фонарь удаляющегося автомобиля.

Клай упал на колени рядом с девушкой, принялся звать по имени, но не услышал свой голос во внезапном грохоте сэра Спиди, который, наконец-то проходил проверку. Дульные вспышки разгоняли темноту, и в их свете он видел кровь, потоком струящуюся по левой стороне лица Алисы (Господи, и какого лица).

Потом стрельба прекратилась. Том кричал: «Ствол поднимался вверх, я не мог удержать его внизу, думаю, я выпустил весь рожок в небо!» И Джордан кричал: «Она ранена? Он в нее попал?» – а Клай думал о том, как она предлагала Пушкарю протереть лоб перекисью водорода, потом перевязать рану. «Будет, конечно, щипать, но лучше потерпеть, чем занести инфекцию, не так ли?» А теперь он должен останавливать кровотечение. И останавливать быстро. Он скинул куртку, в которой был. Потом свитер. Решил использовать свитер, повязать им голову, как гребаным тюрбаном.

Прыгающий луч фонаря Тома нашел кусок шлакоблока и замер. На шлакоблоке остались кровь и волосы. Джордан это увидел и начал кричать. Клай, тяжело дыша, безумно потея, несмотря на ночной холод, начал заворачивать голову Алисы в свитер. Он мгновенно пропитался кровью. Ему казалось, что на руках влажные теплые перчатки. Луч фонаря Тома переместился на Алису. С головой, завернутой в свитер по нос, она напоминала пленницу исламских экстремистов на какой-нибудь интернетовской фотографии, ее щеку (то, что осталось от щеки) и шею покрывала кровь. Начал кричать и Том.

«Помогите мне, – хотелось сказать Клаю. – Перестаньте орать, вы оба, и помогите мне с ней». Но с губ не сорвалось ни звука, так что ему оставалось лишь прижимать пропитавшийся кровью свитер к ставшей податливой стороне головы, вспоминать, как текла у Алисы кровь, когда они впервые встретились с ней, думать, что она и в этот раз оклемается, раз оклемалась тогда.

Руки ее бесцельно подергивались, пальцы отбрасывали щепотки земли. «Хоть бы кто-нибудь дал ей ее кроссовку», – подумал Клай, но кроссовка была в рюкзаке, на котором сейчас лежала Алиса. Лежала с разбитой головой, и голову ей разбил человек, решивший свести с ними пустяковый счет. Ее ноги тоже подергивались, он видел, и чувствовал, как из нее выливается кровь, через свитер, ему на руки.

«Вот мы и на конце света», – подумал он. Посмотрел на небо и увидел вечернюю звезду.

13

Она полностью не отключилась и не приходила в сознание. Том взял себя в руки и помог отнести Алису вверх по склону. Там росли деревья, насколько помнил Клай, яблоневый сад. Он подумал, что он и Шарон как-то приезжали сюда собирать яблоки, когда Джонни был совсем маленький. Тогда в семье царил мир, и не было никаких споров на предмет денег, честолюбия и будущего.

– Вроде бы нельзя переносить людей с тяжелыми ранами головы, – лепетал Джордан, который плелся следом с рюкзаком в руках.

– Тут волноваться не о чем, – ответил Клай. – Она – не жилец на этом свете, Джордан. Во всяком случае, с такой раной. Я не думаю, что ей смогли бы помочь и в больнице, – он увидел, как изменилось лицо Джордана. Света для этого хватало. – Мне очень жаль, но…

Они положили ее на траву. Том попытался дать ей воды из бутылки с наконечником-дозатором, и она действительно немного попила. Джордан сунул ей в руку кроссовку, «бэби найк», и она ее взяла, сжала, оставив на ней кровавые следы. Потом они стали ждать ее смерти. Ждали всю ночь.

14

«Папа сказал, что я могу отдохнуть, поэтому не вините меня», – эти слова она произнесла около одиннадцати. Ее голова лежала на рюкзаке Тома, в который он засунул одеяло. Они унесли его из мотеля «Суит-велью инн». Располагался мотель на окраине Метуэна, но казалось, что они ночевали там в другой жизни. Лучшей жизни. Рюкзак уже пропитался кровью. Ее единственный оставшийся глаз смотрел на звезды. Левая рука, с разжатыми пальцами, лежала на траве. Не двигалась уже больше часа. Правая рука постоянно сжимала крохотную кроссовку. Сжимала… и расслаблялась. Сжимала… и расслаблялась.

– Алиса, ты хочешь пить? – спросил Клай. – Хочешь еще воды?

Она не ответила.

15

Позже, по часам Клая, в четверть первого, она спросила кого-то, можно ли ей пойти искупаться. Через десять минут сказала: «Мне не нужны эти тампоны, эти тампоны грязные», – и засмеялась. Засмеялась совершенно естественно, напугав Клая и Тома и разбудив Джордана, который задремал. Он увидел, какой она стала, и начал плакать. Отошел в сторону. Когда Том попытался сесть рядом и успокоить, Джордан закричал, требуя, чтобы его оставили одного.

В четверть третьего по дороге под ними прошла большая группа норми. Множество фонарей рассекали темноту. Клай подошел к краю склона, крикнул: «Нет ли среди вас врача?» – без особой надежды.

Фонари остановились. Темные фигуры внизу пошептались, потом ему ответил женский голос, красивый голос: «Оставьте нас в покое. Вы – неприкасаемые».

Том присоединился к Клаю.

– И левит [107] тоже прошел мимо по другой стороне, – крикнул он вниз. – Это царь Иаков, чтобы трахнуть тебя, женщина.

107

Левиты – священнослужители у древних евреев. Здесь Том вспоминает Евангелие от Луки (10:25-37), историю Христа о добром Самарянине, в которой описывается, как левит прошел мимо человека, раздетого и израненного разбойниками.

За их спинами Алиса внезапно произнесла ясно и четко: «С мужчинами в том автомобиле разберутся. Не для того, чтобы оказать вам услугу, а в назидание остальным. Вы понимаете».

Холодными пальцами Том ухватил Клая за запястье.

– Господи Иисусе, судя по голосу, она пришла в себя.

Клай взял руку Тома в свои, сжал.

– Это не она. Это тот парень в красном «кенгуру», использует ее, как… как динамик.

В темноте глаза Тома стали огромными.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, – ответил Клай.

Под ними, на дороге, фонари пришли в движение. Скоро исчезли, чему Клай только порадовался. Происходящее здесь касалось только их и никого больше.

16

В половине четвертого, в разгаре ночи, Алиса сказала: «Мамик, как все плохо! Розы увядают, этот сад погиб, – и тут же голос стал веселее. – Снег будет? Мы слепим крепость, мы слепим мост, мы слепим птичку, мы слепим птичку, мы слепим руку, синюю руку… мы… – она замолчала, глядя на звезды, которые поворачивали ночь, как пружина – стрелки часов. Ночь выдалась холодной. Они укрыли Алису, чем только можно. Воздух выходил из ее рта паром. Кровотечение наконец-то прекратилось. Джордан сидел рядом с ней, поглаживая ее левую руку, которая уже умерла и ждала, когда к ней присоединится все тело.