Мое кудрявое нечто

Завтракаю в одиночестве. Отец засел в кабинете, откуда доносится его раскатистый голос. Обсуждает что-то по телефону. Скучно. Зато вкусно. Раздражает не пойми откуда выскочившее желание видеть пухляша за столом, но я заедаю его гренками. Жаль, что порция яичного рулета только одна. Хотя, почему одна? На тарелке лежит чья-то недоеденная половина. Уверен, это Рита не успела доесть, похоже, она торопится. Вон уже бежит, застегивая на ходу безразмерную черную кофтейку. Ее преследует Леха, пытаясь выпросить для себя немного внимания, и девчушка нежненько так гладит его между ушей, посмеиваясь, когда пес вылизывает ее руку. Через несколько минут слышу шум ее удаляющегося корыта.

Ладно, я не брезгливый. Доедаю половину ее омлета, выпиваю два стакана компота из сухофруктов и вытряхиваю сами сухофрукты в рот, постукивая по стеклянному дну стакана. Вкусно. По дороге до комнаты жую гренку с беконом, прогоняя мысли о грудном смехе, воспроизведенном невестушкой.

В роте получаю запланированный ежедневный нагоняй от командира за длину волос. Запланировано произношу "виноват, товарищ полковник", и не запланировано интересуюсь, не потому ли он так неравнодушен к моей шевелюре, что у самого на макушке лысина пробивается, потому что если это так, то я могу одолжить ему несколько прядей для пересадки. Мы же тут как семья в отряде, нас всего десять человек, и я готов одолжить волос каждому.

Черт меня дернул! Как обычно. После обеда заменяю уборщицу, дравя пол в столовке под присмотром полковника, который даже не пытается спрятать довольную ухмылку. Уборщица Любочка, тридцати трех лет от роду темноволосая деваха с сиськами нулевого размера и таким же задом, сидит рядом с командиром, не скидывая с плеча руку этого женатого, с двумя детьми, мужчины.

– Коршун, ты тот угол пропустил! – командует Сергей Палыч.

– Да вымыл я его, – отжимаю тряпку, – вам любовь обзор закрыла, – козыряю каламбуром.

Я вообще ни один угол не вымыл. Так, растер воду по периметру, ибо я майор Российской армии, а не курсантик, которого можно вот так просто заставить драить полы до блеска. Кроме того, ясно, что полкан может и хотеть проучить меня за вольное поведение, но сделать со мной ничего не сможет. Так что чувствую я себя довольно вольготно. Ну не виноват я, что мой отец генерал. К моему вступлению в отряд А он не имеет никакого отношения. Я даже не говорил ему, что в период своего курсантства мечтал попасть сюда. Я впахивал, как ошалелый, участвовал во всех соревнованиях по боевой подготовке, стрельбах, даже к общественной работе себя приучил. Так что теперь по возможности веду бесплатные курсы по самообороне для детей до четырнадцати.

И мои усилия окупились. Меня заметили еще на втором курсе и пригласили на беседу. Проблемы возникли именно из-за высокого чина моего родителя, никто не хотел брать на себя ответственность за генеральского сынка. Так что мне пришлось выложиться по полной, применив все свои навыки и обаяние, чтобы уговорить дать мне шанс. И командиры решили, что я им нужен. Вот только при проверке выявились все мои идиотские выходки. Внутренняя служба безопасности отряда особого назначения выяснила и про мой обкуренный дебош в Берлине, где местная полиция загребла меня в борделе с поддельным удостоверением личности, и стены здания которой я решил «омыть» по естественной нужде. Мне вспомнили шлюху, притащенную в училище на втором же курсе, прожившую в моей комнате, а точнее в шкафу почти неделю, пока девке не вздумалось немного покричать ночью. Хорошо ей, видите ли, стало. А меня спалили.

И все это было бы смешно, не характеризуй меня как человека не серьезного и могущего поставить свои интересы на первое место, тогда как интересы государства и группы превыше всего.

Вот кто знал, что за глупости, которые мы совершаем в пятнадцать и восемнадцать придется расплачиваться?

Это мне еще повезло, что они не узнали куда пропали щенки овчарок и доброй половины из вытворенных мною идиотских вещей.

Мне, конечно, удалось внушить комиссии, что я не потерянный для общества гражданин и на меня можно положиться. А потом из раза в раз доказывал это. На каждой подготовительной командировке, на каждом задании. И я счастлив, что эти люди поверили в меня не как в генеральского отпрыска, а как в человека. Теперь я тут, среди мужиков, к которым не боюсь повернуться спиной, ведь я точно знаю, что они прикроют меня в любой переделке, точно так же как они знают – я никогда не подведу.

Вот только кудряшки мои не дают покоя товарищу полковнику. Так что пока Любочка отвлекает его смешливым разговором о каких-то глупостях, я максимально тихо ставлю ведро, пряча его за приоткрытую дверь, и сваливаю. Надоел он мне со своими претензиями.

– Коршун, обстриги ты эти лохмы, – Васек развалился на скамейке и крутит над головой штык-нож.

Мужики отдыхают после обеда. Скоро у нас подготовка по ориентированию на местности. И почему-то в кабинете я видел карту Украины. Задницей чувствую, назревает что-то. Это будоражит и добавляет адреналина.

– А вдруг, я как русский богатырь, – решаю отшутиться, – из них силу питаю? Обстригу и потеряю ее.

Мужики взрываются смехом, прикалываясь над силушкой богатырской. А я бегу в душ. У меня осталось десять минут до занятия.

Изучаем досконально карту Крыма и прилежащих к нему территорий. Все пути подходов, возможные слабые места. Что за дела? Я ждал отправки на Кавказ, как обычно. Переглядываемся с парнями, читая намеки в глазах друг друга. Вот прямо витает что-то в воздухе.

– А прикинь, нас в Крым забросят?

Васек целится в мишень, расположенную в тридцати метрах. Я уже отстрелялся и разбираю автомат рядом.

– Ну а что, круто. Я там никогда не был.

– Коршун, ты же в курсе, что на Украине сейчас кризис?

– Серьезно?

Какая разница? Я не слежу, что и где происходит. Мне плевать на это. Я знаю только, что не все гладко там, куда меня посылают.

– Ну да, там тоже революция назревает, как в Грузии.

– А нам то какое дело? Отправят, и круто. Надоело мне без дела сидеть. У меня ломка начинается от безделья.

– А дома че?

– А что там? – пожимаю плечами.

Вообще не хочу там появляться. Невестушка живет у нас уже месяц и старается не попадаться мне на глаза, как я вежливо попросил ее при нашей первой встрече. И вроде бы мне плевать. А вроде бы и нет. Вот почему я расстроился утром, когда она позавтракала раньше? Хотел видеть ее за столом? Для чего?

– А надо чтобы было «что», – многозначительно, словно старец, проживший на этом свете много лет, поучает Васек. – Я вот бегу домой. У меня там Лилька с мелким. Прихожу, как в рай попадаю. Так круто. Не представляю, как жил без них раньше.

– Ой, давай без этих лирических отступлений, – ухмыляюсь. – Романтик какой стал. Зато я представляю, как ты раньше жил, во всех красках.

Васек смеется и прицеливается поновой. Он женился год назад, и недавно у него родился сын. Мы с парнями обмывали, а папаша дежурил у роддома. А еще один год назад Васенька в сауне, в окружении девушек немаленькой стоимости, заказанных на свой день рождения, прыгал голышом в бассейн и вытворял другие вещи, о которых, уверен, его жене ничего не известно. Теперь стал семьянином и хочет сделать из меня такого же. А то его Лиле, приехавшей из Самары, видите ли, в Москве скучно.