Мое побережье

Странно, но Старк на его реплику весело хмыкнул. Его что, забавляет это безумие?

Видимо, подвалами не пользовались уже лет десять.

— Здесь множество пятен вдоль стен, — нарушил тишину Брюс после установившегося ненадолго молчания. Я с опаской разглядывала чудовищные, расползшиеся трещины, вздувшуюся от сырости штукатурку и какие-то масляные пятна. В тусклом свете было не разобрать цветовую гамму, но по стенам будто размазали грязный жир. Осторожно кончиками пальцев прикоснулась к стене: холодная настолько, что не понять, сухая она или сырая. — Как будто… — он нахмурился, как если бы сравнение вертелось в голове, но уловить мысль отчего-то было трудно. — Как будто здесь люди ходят. Часто. И в темноте. Видишь? — он вскинул бровь, обращаясь к Тони. — Почти все следы на одном уровне. Обычно люди возят руками по стенам, чтобы не сбиться с пути.

— А руки в масле? — скептицизм в голосе Старка можно было потрогать руками.

— В воске, — нашелся Брюс, и я подумала, что он, наверное, в этом странном «лабораторном тандеме» более сведущ за химическую сторону процесса, нежели Тони, в душе которого жил физик-подрывник. — В парафине.

— И что? Заигравшиеся дети, сектанты?

— Наркоманы, — просто ответил Брюс, а у меня по коже пробежали мурашки.

Прибор в его руках затрещал сильнее. Мы преодолели проход, вылившийся в площадку с несколькими дверьми.

— Заперто, — буркнул Тони, уже успевший ринуться к тем. — Тут тоже.

Я на пробу последовала его примеру, осторожно повернула ручку двери, потом еще одну… с тихим щелчком замок поддался.

— Тут открыто, — отступила в сторону, давая понять, что первая ни за какие коврижки не двинусь. Впрочем, Тони оказался тут как тут без лишних объяснений.

Телефонный свет врезался в пыльную черноту. Еще один коридор.

Уши резанул неприятный, шаркающий шорох.

— Эй, — я не удержалась и потянула Тони за рукав куртки. — Мне показалось, что кто-то, — мальчики уставились на меня; под внимательными взглядами нахлынуло столь неуместное сейчас смущение, — точно кашлянул, не знаю. Так глухо, будто из-под земли или сквозь толстое стекло.

— Здесь нет стекол, — резюмировал Брюс, обшаривая мобильником пол, стены, низкий потолок, по которому тянулись все те же ржавые трубы. — Зато земли сколько влезет. Возможно, там внизу есть еще один ярус.

Я наотрез отказывалась выпускать клочок кожаной куртки из пальцев. Необоснованный страх пропитывал тело, мысли, как когда-то в далеком детстве — страх темноты, неизвестности, притаившихся во мраке чудовищ. Страх, затаившийся в темном шкафу, в чулане, где висят зонты и плащи. Тот самый неразумный детский ужас, проникающий в воображение с наступлением ночи и рисующий картины одну кошмарнее другой.

— Померещилось, — Тони сделал шаг вперед, однако скоро притормозил, поняв, что я все еще хватаюсь за его рукав. Секунда, и ладонь, гораздо крупнее собственной, уверенно обхватывает пальцы. Сухие, холодные, но слишком нужные сейчас руки. — Пойдемте.

Я облизнула пересохшие губы и покорно повиновалась.

Помещение, в которое вывел коридор, напоминало склад. Впечатление было такое, словно сюда годами стаскивался ненужный хлам со всего огромного здания. Все та же пыльная мебель: старые лакированные столы, поставленные друг на друга ножками вверх, затканные паутиной и покрытые толстым слоем жирной пыли; какие-то шкафы с перекореженными дверцами; серванты со стеклянными полками и даже пружинная кровать с криво лежащим матрасом — замызганным, заляпанным пятнами.

Тело было напряжено и натянуто, подобно гитарной струне. Глаза всматривались в разбавленную светом темноту до рези, тишина в ушах звенела на все лады, сдавливая виски.

Тони упрямо направился к неладной кровати. Пятна на матраце навевали неприятные ассоциации с больничными простынями: серыми, жесткими от бесконечных стирок и с желтоватыми разводами не отстиранной крови.

Неожиданно, не говоря ни слова, он сунул телефон в карман (темная кожа озарилась слабым ореолом, а от оставшегося моего сотового участок помещения погрузился в полумрак) и резко отдернул матрас. В воздух взвились густые клубы пыли.

— Вшей нахватаешься, — буркнула я, с недовольством наблюдая за его телодвижениями.

Он вернул телефон и подсветил в направлении открывшихся видов.

— Ты прав, — произнес громче обычного, — наркоманы.

На ржавых пружинах покоилось несколько шприцов, а у железной ножки лежало… что-то, до невозможности напоминающее использованный презерватив. Мне сделалось тошно, и я сразу отвернулась, ступая ближе к Тони.

— Эй, я нашел! — голос Брюса, прозвучавший в отдалении от нас, был полон искреннего энтузиазма. Счетчик в его руках трещал.

Тони настолько воодушевился сим заявлением, что в момент ринулся к высокому контейнеру, не обращая внимания на мою выскользнувшую ладонь. Явно не брезгающий всем безобразием в пределах данного жуткого места, с грохотом поднял крышку.

Разочарование захлестнуло с такой силой, что я почувствовала его прежде, чем увидела унылые мины.

Старк с недовольством отряхнул ладонь о джинсы. Лишь Брюс, поймав мой вопрошающий взгляд, со вздохом пояснил:

— Пусто. Если руда здесь когда-то и была, то ее в нем только перевозили. Когда я наткнулся на это место, то в первую очередь нашел точно такой же контейнер на улице. Я думал, что в подвалах может оказаться что-нибудь стоящее, — Брюс выглядел настолько расстроенным, что мне хотелось подойти и использовать все возможные обороты английского языка, пытаясь хоть немножко взбодрить.

— Порядок, — вмешался Тони, рассеянно осматривая помещение. — Шанс был пятьдесят на пятьдесят. Придумаем что-нибудь другое, — он хлопнул Брюса по плечу и двинулся к двери, из которой мы вышли.

Однако не успел сделать и пары шагов. Какой-то шорох за нашими спинами, удар, глухой, отдающийся эхом удаляющийся топот.

Я, не помня себя, вцепилась в локоть Брюса, который так и замер со счетчиком и телефоном в руках.

И только Тони, бес бы его побрал, шагнул в противоположную от выхода сторону.

— Кто там? — он подсвечивал телефоном, но темнота съедала слабые лучи.

Проход дышал холодом и плесенью. Звук торопливых шагов растворялся где-то в глубине, и Тони чертыхнулся, порываясь за неясной фигурой.

Да он совсем спятил?!

— Вернись немедленно! — я прикрикнула, однако эффекта это не возымело.

— Стой здесь, — обернулся через плечо, бросился к старому серванту на тонких сломанных ножках. — Гребаный дубовый гроб! — в сердцах выругался на несчастный предмет мебели, с трудом протискиваясь. — Понаставили тут…

— Если это кого-то интересует, то я поддерживаю Джинни, — он назвал меня по имени. Господи, серьезно? Сердце затопило несвоевременным ликованием. — Тони, дурацкая затея… — спина в черной куртке пропала из поля зрения. — Вот дьявол.

Коридор оказался до того узким, что невозможно было идти, не натыкаясь посекундно то на одну стену, то на другую. Я пыталась не отставать от Брюса, чувствуя, что окончательно ободрала несчастную парку, и теперь точно придется перелезать в пальто. Тони, судя по глухому, отразившемуся гулкой волной эха стуку, врезался в стену на повороте, напрочь забыв об осторожности. Не успевший затормозить Брюс вписался прямо в его спину.