Мое побережье

В окно стучали ветки, а равномерные дорожки дождя превратились в косые росчерки — поднимался ветер. Я смирилась с отсутствием зонта — все равно бы тонкие спицы вывернуло наружу — и тихо соскользнула со скамьи, попутно наматывая наушники на кулак и отправляя полученную петлю в карман. Оставалось надеяться, что пост охраны пустует или как минимум находится в перспективе подобного — торчать лишние полчаса в пыльной студии под аккомпанемент подвывающей на улице стихии хотелось слабо.

Тяжелая дверь поддалась легко, не произведя никакого предательского скрипа.

***

По продрогшим одноклассникам и недовольному выражению лица тренера становилось понятно, что в этом году наступил последний урок физкультуры на стадионе, с которого мы на следующей же неделе окончательно и безвозвратно переберемся в зал. Я стояла поодаль от сего разворачивающегося действа, за неимением энергичного настроения нарочно оставив форму дома, в своем бездельном положении издалека наблюдая то за Тони, то за Хэппи. У второго хватило ума прийти в штанах и захватить с собой спортивную куртку, а вот Старк, видимо, был совершенно обречен в отношении всего бытового. Мало того, что он из вредности отказался идти в машину за кожаной курткой и с гордо поднятым носом прошествовал на стадион в тонкой футболке, так этот болван умудрился еще и шорты натянуть. В сочетании с темными волосами продрогшие ноги приобрели чудесный синевато-сиреневый оттенок, а покрасневшие кончики ушей выглядели болезненно. Хэппи шмыгал носом и периодически кашлял, и даже я чувствовала, как холодный ноябрьский ветер продувает мозги. Оставалось уповать, что их не выветрит окончательно, как у Тони.

Ученики пытались разогреться, бегая по стадиону, однако плачевный опыт мне подсказывал, каково это — хватать разгоряченным горлом ледяной воздух, и я предпочитала молчаливо сочувствовать в стороне. Тони нарушил уединение рака-отшельника в моем лице лишь один раз, в перерывах между руганью постукивая зубами, подойдя с единственной целью — согреть красные ладони в карманах парки.

Урок закончился как раз к моменту, когда я начала меланхолично мечтать о переднем сидении в машине Старка, где можно было включить печку и согреть покрывшиеся призрачной коркой льда ноги. Тонкая подошва осенних ботинок непрозрачно намекала на то, что сезон их носки подходил к концу. Близилась эра любимого пальто и сапог; конечно, можно было достать из чулана меховую подстежку и обзавестись обувью потеплее, но каждый раз, когда классический драп касался плеч, в душе разносился звон маленьких ретро-колокольчиков.

Я любила осень в Маунт-Вернон. В большинстве своем она была серой, дождливой, «унылой» со слов Тони и туманной, но именно это создавало вокруг городка особенный шарм. Большая личная предвзятость, однако при виде бесцветного неба по утрам я не испытывала никакого недовольства. Отодвигала ящик комода и выбирала подходящие к очередному платью колготки, да радостно влезала в один кардиган за другим, впопыхах крутясь перед зеркалом. Я любила грязно-коричневые листья в лужах, возможность носить классические рубашки с темными джинсами в промозглую погоду, прятки с ветром в шарфе, добираться со школы на машине Тони. Гордость не позволяла признать, но именно в холодном ноябре теплый салон и «шелестящая» под колесами дорога убаюкивали, как никогда, что даже приглушенные рок-н-ролльные мотивы про зомби и секс казались уместными и правильными.

Абсурдно, но даже сейчас у меня не возникало особенного желания жаловаться на безобразный ветер.

Этот урок был последним; по идее, через час должны были начаться тренировки по волейболу, которые периодически посещал Хэппи, пусть и просивший нас не ждать его (вернее выразиться — не смотреть и не смущать в процессе занятия), однако Тони по одному богу известным причинам отмахивался и оставался. Мне, как следствие, альтернативы не представлялось.

Одноклассники спешно двигались по направлению к раздевалке. Хэппи напоминал бороздившего просторы Антарктиды пингвина, но оповещать его об этом, конечно же, я не собираюсь.

Развернулась, направляясь с толпой…

Поле огласил до боли родной, возмущенный голос. Чертов мистер экспансивность, которого вечного все не устраивает.

— Да ладно вам, — ноги сами понеслись обратно, а мозг успешно проигнорировал каждый рассудительный довод и оклик Хэппи, вытесненный волной подростковой экспрессии.

Тони громко спорил со Стивом — парнем, с которым, в общем-то, никогда серьезно не враждовал, если закрыть глаза на то, что Старк в принципе напоминал магнит, притягивающий к себе неприятелей и досадливые оказии. По-настоящему его характер выносили только мы с Хэппи да Роуди. Остальные, согласно правилу, мысленно желали всех проклятий на свете. Но Стивен?

Роджерс, по моему скромному мнению, был парнем спокойным и… приятным? Отчасти старомодным, что его жутко романтизировало в глазах девушек. Всегда аккуратный, вежливый, адекватный. Невеликий кладезь, что мне было о нем известно: он здорово рисовал и до шестнадцати лет имел телосложение субтильное и крайне неспортивное, соседствующее с букетом хронических заболеваний, ставшее, вероятно, причиной прославленного тихого характера. Как правило — тихого.

Сейчас же, немного возвышаясь над Тони и здорово окрепши в плечах, я в его благой репутации сомневалась.

Бунтующие нервы — страшная сила. Но куда пугающе они смотрелись на фоне гормонального всплеска и немыслимого характера Старка, способного разозлить и поднять из могилы мертвого.

— Тони…

Он меня не слышал. Конечно же.

— Старк, видит бог, еще одна шуточка…

— Угроза. О, господи, мне угрожают! Отчего бы тебе просто не выпустить пар?

— Ты сам знаешь, отчего, — Стив, опасливо сжав кулаки, сделал шаг ближе к Тони. — Просто ответь, было ли между вами что-то, — он на секунду запнулся, — личное, и катись к черту.

— Любопытно, как ты меня заставишь.

Ситуация медленно выходила из-под контроля; от горячего, жгучего и тянущегося, подобно патоке, негатива, буквально заполонившего поле, хотелось сжаться в нелепый комок и спрятаться под прозрачным куполом. Невыносимое чувство.

— Сегодня, после уроков. Разомнемся.

Тони не преминул в своей излюбленной манере нахально вздернуть подбородок:

— Весьма наивно думать, что у меня будет время нянчиться с тобой.

Стив перехватил его за локоть, однако Тони моментально вырвался.

— Ты не уйдешь, пока не ответишь.

— Ты остановишь?

— Задержишься после физкультуры и узнаешь.

Они стояли меньше, чем в полуметре друг от друга, вызывая у меня в голове ряд самых разных ассоциаций, от огня и льда до столкнувшихся урагана и скалы. Топнуть бы ногой от обиды и негодования, сверлящего в затылке. Почему все мальчишки периодически ведут себя, как невыносимые болваны?

— А я ведь и при толпе могу врезать, — Тони, без конца сторонившийся любых попыток Роджерса приблизиться к нему и отвергающий всякого рода телесный контакт, сам наклонялся к Стиву, глядя в упор с самой искренней неприязнью, какую я только могла за ним наблюдать.

— Быстро ответь.

Возникшая напряженная пауза длилась несколько коротких секунд, после чего Тони резко хмыкнул. Отвернулся, нарочно ступая прочь к раздевалке.

— Открою секрет, все люди трахаются. Не маленький вроде, должен понимать.

Дыхание перехватило, а сердце точно оборвалось и скатилось в район желудка. Стив резко схватил его за плечо и обратил к себе, а я, кажется, вскрикнула еще за секунду до того, как он замахнулся и с отвратительным звуком клацнувших зубов приложил Тони.