Мое побережье

Он прислонился поясницей к подоконнику.

— Будешь?

Я с сомнением покосилась на протянутую пачку. Не то чтобы меня тормозили какие бы то ни было рамки… а, собственно, в чем проблема? Я всегда относилась к подобным вещам равнодушно. Пожав плечами, вытянула одну штуку и подцепила зажигалку.

— Чем больше с тобой общаюсь, тем ниже падаю.

— Запоздалый вывод, — он щелкнул зажигалкой и небрежно бросил пачку на подоконник, делая первую затяжку, — для восемнадцати лет.

Я вспомнила его первую громкую попойку в четырнадцать и против воли улыбнулась. Сигареты оказались довольно… приятными на вкус. Если по отношению к ним в принципе уместно сие определение.

По стеклу хлестала метель, и мелкий снег, отдаленно похожий на дождь, припорашивал подоконник.

— Ты так и не ответила на мой вопрос, — произнес он после недолгой паузы.

Я поспешно выпустила дым.

— Какой именно?

— Откуда такое платье.

— Тебя интересует дизайнер и магазин? — я не сдержала смешка, откровенно не понимая, зачем ему спрашивать меня о таких вещах. Не припомню, чтобы Энтони Старк за свои семнадцать лет жизни хоть раз проявлял любопытство в области женской одеждой. Только если не снимал ее с пресловутых девушек.

— Скорее, факт, что ты решилась его надеть.

Я закурила с таким раздражением, что забылась и кашлянула.

Злого смешка даже не постаралась скрыть:

— То есть, по-твоему, мой максимум — это бабушкин сарафан с пуговицами под горло?

— Нет, я не это имел в виду, я, — он вздохнул, явно собираясь разразиться длинной тирадой на одном духе, однако резко словно бы растерял все мысли, да так и замер с приоткрытым ртом. — Не важно, — нервно облизнул губы и отвернулся к окну. — Я выпил лишнее.

Несмотря на то, что отмазка вышла так себе, я почему-то смягчилась. Продолжать эту тему, в любом случае, не было желания.

Давно между нами не возникало таких моментов — когда хочется поговорить, а о чем — не знаешь.

Некстати в голове, словно нарезка из фильма, замелькали вспышками эпизоды с последнего «диалога» после вальса.

Да уж. Кто-то определенно выпил лишнего.

То-то ты так бодро волочишь языком и крепко стоишь на ногах.

А кто-то опьянен отнюдь не алкоголем.

— Мы могли бы посмотреть «Леона» или «Малышку на миллион», — предложил после воцарившегося молчания он, когда сигареты были потушены, а окно — закрыто, отчего-то потирая собственное запястье и бесцельно озираясь по сторонам.

Я обернулась, не понимая тона, сквозящего в его голосе. Что-то не так. Но…

Я смотрела в глаза, которые давно научилась «читать» без слов, и не брала за ум, что они хотят «сказать» сейчас. Так много намешанных эмоций. В чем дело?

— Тони?

Взгляд, кричащий и молчащий одновременно. Это не он. Не мой лучший друг Тони, с которым я познакомилась на детской площадке.

Там, на самом дне, нечто настолько бьющее откровением по нервам; хочется отвернуться, но не можешь — слишком сильно любопытство, так хочется узнать, что это.

— С тобой… — я не договорила — он сделал шаг вперед, внезапный, удививший нас обоих, и отчего-то замер, а я буквально в одночасье осознала смысл фразы «искрится воздух».

Что-то случилось.

«Нельзя», — и это было последней разумной мыслью.

Прикосновение холодных ладоней к лицу — впервые так. Ненормально, почти дико — до того непривычно.

Нет. Сейчас он остановится. Этого не может быть по-настоящему.

Его губы, плотно сомкнутые, прижались к моим губам и застыли.

Весь мир вокруг застыл. Кажется, даже круглые настенные часы прекратили отбивать свой монотонный ритм. Я перестала дышать, глядя на него и не в силах захлопнуть веки, ощущая, как чужие пальцы неуверенно скользят по линии челюсти, ниже, к шее, посылая по коже неровный строй мурашек, и тормозят на голых плечах, заставляя тяжело вздохнуть.

Теряясь, не зная, куда деть ставшие неожиданно очень лишними руки, я раскрытыми ладонями прижала их к груди напротив, улавливая бесконтрольную дрожь собственных пальцев. Так быстро грохочет сердце. Такой горячий.

…и утратила связь с реальностью окончательно, потому что рот словно бы сам приоткрылся, и осторожное прикосновение чужого влажного языка к губам напрочь уничтожило все оставшиеся мысли.

Шаг назад. Удивленно распахнутые глаза и пустота под ладошками. Пустота внутри.

— Извини, — чей-то чужой, совершенно незнакомый, глубокий голос. Просачивается в мозг и ядерным взрывом разрывает каждую клетку. — Не знаю, что на меня нашло.

Вернись.

— Не страшно, — я не помнила, как долго смотрела в карие радужки, где медленно, набирая силу, закипало что-то…

Один миг — открыться и заглянуть настолько глубоко, что уже не тонешь — с камнем на шее идешь на дно. Миг, которого ему хватило, чтобы понять.

Стрелки настенных часов снова ожили. Агрессивный рывок вперед — почти впился в губы и навалился телом так, что я едва удержала равновесие, покачнувшись, в последнюю секунду успев схватиться за его плечи.

Его невозможный, выносящий мозги, опьяняющий хуже самого крепкого шота мужской запах делал ноги ватными. Парфюм, сигареты и горечь коньяка на языке. Губы скользят слишком беспорядочно — то сверху, то снизу… хочу больше. Приподнялась выше, подаваясь навстречу, привставая на цыпочки, и Тони снова обхватил лицо ладонями — сильно, жестко, вминаясь своим горячим, прерывисто дышащим ртом в самое сердце.

Его глухой стон вломился в сознание, стоило на секунду оторваться и скользнуть губами к шее, где бешено бился о кожу пульс.

Мозг плавился — окончательно и бесповоротно, и было неважно, как сильно я об этом пожалею, когда все закончится, и разум снова встанет на место, неважно, какой бес в него внезапно вселился, неважно до такой степени, которую я даже вообразить себе не могла. Был только его язык у меня во рту. Врывающийся, ненормальный, твердый, — господи, нет, так не бывает, — его бедра, почти грубо подающиеся вперед.

Руки выпустили лицо, скользнули вниз, не разрывая контакта с кожей. Ведомая глупым, но фактически болезненным желанием прикоснуться, я оторвалась от его футболки и осторожно обхватила напряженные запястья, ловя застывшие на ключицах ладони. Медленно провела по предплечьям вниз, к локтям. В голове не укладывалась мысль, что он замер, позволяя исследовать эти прекрасные, боже, Старк, руки, очерчивая пальцами тонкие венки, выступающие под кожей.

Сбивчиво дышит в паре сантиметрах от моих губ.