Мое побережье

Я же испытывала глупое желание подольше походить в столь полюбившемся и уже менее стесняющем после опустошенной половины бутылки пива платье. Хочу побыть Золушкой хотя бы до полуночи.

Хэппи уткнулся страдальческим взором в вазу с фруктами перед собой. Надо отметить, интерьер здесь был потрясающий.

— В смысле? — я отправила в рот виноградину, слегка вскидывая бровь.

— Кристи, что же еще!

— Снова поссорились?

— Мы не ссоримся, — с обидой и укором в слегка хмельных глазах. — Почти. Но она опять взялась за старое: сначала все было прекрасно, затем ни с того ни с сего сбрасывает звонки. Обиделась, потому что я не сидел на вечере за столиком с ее подружками! — речь его была немного несвязной, и сдвинувший брови Джеймс, подошедший к нам и укравший из вазы апельсин, был тому живым свидетельством. — В гробу я их всех видал. «Ты видела платье Аманды? Клэр, кстати, рассталась с Сэмом. О да, он тот еще козел! Бывшей своей постоянно изменял, я предупреждала, а она не верила» — заблеял Хэппи и приложился к пиву.

— Клэр рассталась с Сэмом? — вдруг воодушевился Роуди, встречая на себе злой взгляд Хогана.

— Да. И у меня нет ни малейшего желания слушать об этом в десятый раз, — огрызнулся он. — А теперь ее не устраивает то, что я уехал на всю ночь к Тони.

— Но ты ведь предупреждал? — в голове всплыли жалобы Хэппи двумя днями раннее.

— Ты думаешь, это кого-то волнует? — с истеричными нотками провозгласил он, чем привлек внимание даже Брюса, обернувшегося на секунду через плечо. — Главное, что я уехал. И не прочитал ее мысли о том, что мне надо было остаться дома и развлекать ее смс-ками до десяти вечера.

— Эй! Как насчет того, чтобы сыграть в «правду или действие»? — голос Тони, как всегда, огласил все помещение и не дал ни одному говорящему закончить свою реплику.

Я отклонилась на стуле, вздыхая настолько тяжело, насколько могла:

— Ты затеваешь эту игру каждый…

— Нет, не так, — он прервал меня на полуслове, резко подрываясь с дивана, слегка покачиваясь на некрепких ногах, и схватил пульт от стереосистемы. — Давайте играть в «правду или танец». Или в «правду или песню»! — он сделал музыку значительно громче, и я была готова поклясться, что услышала стон Хэппи. — Все в круг, на диван! Все идите сюда, эй, Беннер!

Мы с Джеймсом многозначительно переглянулись. Нет; пора бы уже кого-нибудь приставлять к нему и устанавливать слежку за количеством поглощаемого спиртного.

Немного подумав, вернулась к стойке и захватила бутылку с недопитым пивом. Этот вечер определенно обещает длиться долго, и проводить его в трезвом состоянии, окруженной компанией пьяных парней — не лучшая прерогатива для и без того истрепанных нерв.

Мои прогнозы сбылись: игра заведомо не имела долгосрочных перспектив, ибо вызывала интерес, по большей части, только у одного человека. После нескольких довольно двусмысленных вопросов из уст Старка в адрес Наташи, та стала выбирать «действие» и, как итог, успела дважды станцевать и единожды — спеть.

Ничего криминального не спросили у Роуди; Стив попросился в качестве альтернативы продекламировать стихи; больше всего повезло Клинту — этот человек умудрился весь вечер просидеть в массивном кожаном кресле, у горшка с пальмой, попивая свою темную порцию из граненого стакана, избегая «музыкальной расправы» и время от времени отпуская безобидные, но меткие фразочки по поводу несчастных «выступающих».

Тони, кажется, только и ждал момента, когда придет его черед, чтобы исполнить неизменный репертуар «не позже восьмидесятых».

Я, можно сказать, тоже не сильно страдала. Страх выбрать «правду» не оправдался — вопрос задавал Брюс, и он поинтересовался, каких авторов я предпочитаю к прочтению. Свезло и на втором круге: Стив спросил, какие дисциплины в школе для меня наиболее интересны.

Ничего смущающего. Компрометирующего.

Однако на третьем кругу Тони, едва не подавившийся чем-то, похожим на коньяк, перебил меня и Наташу, приготовившуюся вытянуть маленькую долю «правды»:

— Баста! Новое правило: нельзя повторять одно и то же дважды. Действие! — он подхватил с близстоящего кресла черную шляпу с широкими полями (честно, не имею никакого представления, откуда она взялась — сей момент оказался мною беспечно упущен) и отправил в полет по направлению ко мне — едва словила.

Я хотела возразить, но мозг не подкинул ни одного действенного контраргумента: виновник этому — вторая бутылка, опустошенная на треть — стоял возле ножки круглого пуфа, на коем я удобно примостилась.

— Только не песню, пожалуйста, — я не смогла сдержать улыбки, надевая глупую шляпу. Зачем? Не знаю. Просто так.

— Не-ет, — он нетвердой поступью приблизился к стереосистеме, и на несколько секунд в гостиной стало почти тихо. — Сейчас… вот, — щелчок техники; колонки разразились знакомой каждому ребенку песней, а Клинтон и Джеймс одобрительно загудели — звук смешался с воодушевленным Наташиным: «Это же та самая, из фильма!..».

В свете одного лишь электрического камина и под действием выпитого пива лицо Тони разглядеть в деталях было проблематично, однако я была готова поклясться, что он улыбался, игриво протягивая повернутую вверх ладонь.

— Проваливай, Джек, и больше не возвращайся, не возвращайся, не возвращайся!* — в один голос пропели Клинт с Наташей, хлопающей в ладоши, когда я вложила свою руку в его и не удержалась от смеха, притягиваемая легким рывком.

Он держал мои ладони на уровне груди и «вел», забавно подергиваясь не совсем в такт музыке. Я закусила губу, пытаясь подавить очередную широкую улыбку; кажется, мы снова немножко перебрали.

Все истории повторяются: по спирали, в разное время и в иных местах, но сюжет — один и тот же.

Ты думаешь, что они поголовно однотипны и банальны, пока не сталкиваешься с одной из них лично.

«Воу, женщина, о, женщина, не будь ко мне так жестока!»

Тони поднял руку и позволил мне прокрутиться под ней пару раз, пока я не поссорилась с вестибулярным аппаратом и не пошатнулась. Ловко поймав за талию, он притянул меня к себе и занял позицию, схожую с той, в которой мы танцевали вальс.

Только в более расслабленной манере. Более близко.

Более…

— Женщина, твоя голая спина сводит меня с ума, — шепотом на ухо.

…интимно.

Густое пространство в сознании слегка покачнулось, когда я почувствовала его теплое дыхание на шее.

Всколыхнувшиеся на задворках остатки разума сообщили о том, что мы все еще находимся к гостиной, полной людей. Оторваться от Старка было сложно почти физически, но я даже умудрилась словно бы в танце увернуться и нараспев протянуть:

— Проваливай с дороги, Джек!

Тони, подтащивший к своему стремительно опускающемуся вниз заду пуфик, хмыкнул совершенно по-доброму.

— И больше не возвращайся, не возвращайся, не возвращайся, — я не хотела думать, как выгляжу со стороны, хватаясь за подол и, приподнимая его так, что обнажались колени, вырисовывая бедрами подобия «восьмерок», но улыбка Тони стала шире, не несущая в себе никакой насмешки. — Проваливай, Джек, и больше не возвращайся…

Веселье постепенно гасло, потому что глаза Тони принялись скользить вдоль моего тела почти так же, как и на балу.