Моё сердце в тебе бьётся
Шрифт:
Ну да ладно, это было лирическое отступление. Едем дальше.
А дальше дорога до общаги и еще один звонок Нечаевой. Томительное ожидание пока она выйдет, а потом ловкость рук и никакого мошенничества, чтобы усадить ее бережно в автомобиль Кирюши.
Ай, да я!
Подхватил пакеты с Аленкиными вещами и вперед, мимо комендантши, что с подозрением на меня смотрела и качала головой.
– Да гость я, гость, Пелагея Ильинична, – улыбнулся я суровой на вид женщине и припустил в сторону комнаты, где обитала моя Княжина.
А там и замер, как вкопанный, боясь сделать последний
Она сидела на своей кровати, подвернув ноги под себя и читала какую-то книгу. Комната заставлена гортензиями. Двухметровый плюшевый медведь томится в углу маленькой комнатки. Но я ничего из этого не вижу.
Только она – моя Алёна. И такая до боли красивая, что дышать тяжело и ноги подкашиваются. Все, как всегда – полет нормальный.
– Привет, – произношу я тихо, чтобы не спугнуть ее.
Но все же не получается. Вскидывает на меня свои невозможные глаза испуганно и тут же вскакивает на ноги. Дышит тяжело. Губы поджимает сурово. Хмурится. Прямо одна сплошная ярость во плоти.
– Алёнка, я вещи тебе привёз, которые ты у меня оставила.
– Это не мои вещи, – чеканит она.
– Твои. Я их покупал для тебя, – жестко припечатываю я.
– Я этого не просила. Они не нужны мне, – и гневно стискивает кулачки.
– Зачем ты так? Я же как друг пришел, а не как…
– А мне плевать как ты пришел, Никита! – перебивает резко и повышает тон, – Потому что ты мне не друг более. Друзья не врут и не стремятся между делом залезть под кожу. Ясно? Такая дружба с двойным дном мне не нужна. Уходи! Уходи немедленно!
– Алёна, – протянул я к ней руку, но тут же ее опустил, видя непоколебимое выражение ее лица.
– Уходи. Мне осточертел ты и твои игры!
А у самой слеза по щеке ползет, а за ней и вторая. И это как самый острый нож мне в сердце, загнанный по самую рукоятку.
Развернулся и вышел за дверь и словно зомби на выход, а потом в такси, чтобы домой, чтобы в тишину, чтобы забыться. Потому что там, в запотевшем салоне авто Решетова, четко угадывались два тела, потонувших в глубоком, страстном поцелуе.
Кому-то везет. А у меня очередной не мой день, который долгие годы все никак не хочет заканчиваться.
Эх, Никита…
Глава 41 – Всё, Никита, всё…
POV Никита
Несколько дней ходил сам не свой, пару раз было так муторно, что забивал на учебу и ехал на лёд, чтобы тупо сбросить напряжение и погонять шайбу. А на выходные и вовсе свалил из города на то самое озеро, в тот самый домик, на то самое место, которое ненадолго соединило нас и подарило мне призрачную надежду на счастье.
А теперь и она разбилась.
...мне осточертел ты и твои игры…
Да, все на кон поставил и проиграл. Но, скажи я ей все сразу у меня и того бы не было. Алёна просто бы ушла и не дала ни единого шанса на то, что будущее между нами возможно. А теперь?
А теперь я не знал, что делать. Сидел на берегу озера, смотрел в даль и понимал, что нахожусь в каком-то адовом тупике. Отказаться не могу, но
и мучить ее тоже не в праве.Но ведь и я не все до конца испробовал, верно?
А потому уже в понедельник, на первой паре пожирал Княжину глазами, а затем достал телефон и написал то, что набатом гремело в моей голове:
«Я по тебе скучаю, Алёна».
«Сильно».
«Прости меня…».
Конечно, она мне ничего не ответила. Я видел, как достала телефон, как просмотрела сообщения. Вспыхнула! Губы недовольно пухлые поджала. И все.
Но я на трех сообщениях не остановился. Не захотела меня слушать, так хоть здесь скажу все, что наболело за вечность без нее.
«Мне стыдно».
«Я должен был сказать тебе все, а не ходить кругами и вводить тебя в заблуждение».
«Я поступил так, как было проще мне. И я прошу прощения за это».
«Пожалуйста. Алёна, давай поговорим!».
Но меня даже на хер не послали. Полный игнор! Будто бы тихо сам с собой беседу вёл. Но я решил переть до победного конца, а потому вечером прикатил под ее окна в общаге, в надежде все-таки достучаться до Княжиной и выманить ее на разговор.
Позвонил – скинула.
И принялся опять строчить.
«Алёна, я не претендую на ответные чувства. И на дружбу уже не рассчитываю. Но хотя бы общаться без ненависти мы можем?».
«Я хочу исправить все, что натворил».
И ничего. По нулям.
И снова сердце прострелила раскаленная огненная стрела. И страх почти парализовал от того, что мы снова враги, что ничего, между нами, не изменилось.
Но как же так? Ведь сама мне говорила, что я ее друг. Я до сих пор помню эти ее слова. Они навечно отпечатались у меня на подкорке. Уже ничем не вытравишь!
Плюнул на все и еще раз к ней сунулся. Мило улыбнулся грозной Пелагее Ильиничне, всучил старушке привлекательную купюру с тремя нулями. А спустя три минуты поцеловал замок на комнате Княжиной.
Никого, черт возьми.
Тут же набрал ее подругу, но получилось дозвониться только со второго раза.
– Ты где? – сразу перешел я к сути своего звонка.
– В Караганде, – огрызнулась Лидка и видно, что запыхавшаяся.
– Угу, понятно, – заключил я, улавливая на заднем плане смех Решетова, – А Алёнка где?
– Так в общаге была, – недоуменно произнесла одногруппница.
– Да сплыла, – устало выдохнул я и, не солона хлебавши, поехал домой.
Пол ночи не спал и все думал, как подобраться до неприступной крепости, а под утро меня все-таки осенила такая простая, но такая чертовски действенная идея. И для этого я снова попер к Нечаевой.
На парах ее было выдернуть нереально, она все время таскалась с Княжиной, а вот после занятий дело выгорело. И благодаря Кириллу, я все же присел на уши Лидке.
– Привет, подруга, – подмигнул я девушке.
– И тебе не хворать, – жалостливо улыбнулась мне Нечаева, и я скривился.
Не надо меня жалеть. Я – мудак и агрессор, который отравлял жизнь Княжиной на протяжении многих лет. Я все это заслужил и просто должен постараться, чтобы вылезти из этой задницы, а потом и заслужить прощение обиженной девочки, которую я так сильно люблю.