Могикане Парижа

– Да, это кодекс. Возьмите его.

Я взяла книгу.

– Очень хорошо! Откройте страницу 800 уголовного кодекса, книгу III, параграф второй.

– Параграф 2.

– Прочтите.

Я прочла.

«§ 2. Похищение несовершеннолетних.

Ст. 354. Кто обольщением или насилием похитит или заставит похитить несовершеннолетнего, или увлечет его, выкрадет, или переместит, или заставит увлечь, выкрасть или переместить из мест, где они были помещены теми, во власти или распоряжении которых находились, тот подвергается за сие заключению на время…»

Я подняла глаза на графа.

– Продолжайте, – сказал он.

Я продолжила чтение.

«Ст. 355. Если же похищенной несовершеннолетней будет девица моложе шестнадцати лет, то виновный приговаривается к каторжным работам… на время…»

Я начала понимать и побледнела.

– Негодяй, – прошептал Сальватор.

– Вот что будет с г-ном Жюстеном, – холодно сказал граф.

– Но ведь Жюстен меня ниоткуда не похищал, я последовала за ним добровольно. Я могу сказать всем и каждому, что он спас мне жизнь, что я обязана ему всем, что…

Граф прервал меня:

– Этот случай предусмотрен в следующем параграфе, – сказал он. – Читайте!

Я прочла:

«Ст. 356. Когда девица, моложе шестнадцати лет, согласится на похищение и последует добровольно за похитителем, то, если он был совершеннолетний, старше двадцати одного года и более…»

– А г-ну Жюстену, – перебил граф, – было ровно двадцать два года. Я справился о его летах. Продолжайте…

Я продолжала:

«…Старше двадцати одного года и более, то он приговаривается к каторжным работам…»

Книга выпала у меня из рук.

– Жюстен заслуживает награды, а не наказания! – вскричала я.

– Это оценит суд, мадемуазель, – холодно ответил граф. – Но я должен сказать вам заранее, что за похищение несовершеннолетней, за содержание ее у себя, за желание жениться на ней против воли ее родных, зная, что эта несовершеннолетняя богата, – я должен сказать, что я сомневаюсь, чтобы суд присудил г-ну Жюстену награду за добродетель! Но вот вам еще…

Он вынул из кармана бумагу и развернул ее. На бумаге была государственная печать.

– Что это такое? – спросила я.

– Это приказ об аресте г-на Жюстена, как вы видите, отданный в мое распоряжение. Свобода г-на Жюстена в моих руках. Через час после вашего бегства его честь будет в руках суда.

У меня выступил холодный пот на лбу, ноги подкосились, и я упала в ближайшее кресло.

Граф нагнулся, поднял кодекс и положил его открытым ко мне на колени.

– Возьмите его, я вам оставлю эту маленькую, но содержательную книгу. Подумайте на досуге о статьях 354, 355 и 356, и вы убедитесь, что вам отнюдь не следует бежать.

И, поклонившись мне, он ушел.

Сальватор задумчиво потер лоб.

– Да, – прошептал он, – он сделает, как говорит, негодяй!

– О! Я об этом и подумала, – ответила Мина. – Вот почему я не убежала, вот почему я не писала Жюстену, вот почему я молчу, как будто умерла.

– И хорошо делаете!

– Я ждала, надеялась, молилась! И наконец явились вы. Вы друг Жюстена, вы решите, что нужно делать, во всяком случае вы расскажете ему обо всем.

– Я скажу ему, Мина, что вы ангел! – сказал Сальватор, становясь на колени перед девушкой и почтительно целуя ее руку.

– О! Боже мой, – сказала Мина, – как я благодарю тебя за то, что ты послал мне такую помощь.

– Да, Мина, благодарите Бога, потому что провидение привело меня сюда.

– У вас были какие-нибудь подозрения?

– Нет, не относительно вас. Я не знал, где вы, в каком месте вы живете, я думал, что вы вне Франции.

– Чего же вы пришли искать здесь?

– О! Я разыскиваю следы другого преступления, о котором не могу вам рассказать. Но теперь надо сделать то, что нельзя откладывать, – нужно подумать о вас. Все будет сделано в свое время.

– Что же вы решаете сделать для меня?

– Прежде всего нужно, чтобы Жюстен знал, где вы, что вы здоровы, что вы его любите.

– Вы передадите ему это, не так ли?

– Будьте спокойны.

– Но мне, – сказала Мина, – кто мне передаст известие о нем?

– Завтра в этот же час вы найдете его около этой скамейки, а если я не успею доставить вам его завтра, то это будет послезавтра на этом же месте.

– Благодарю, тысячу раз благодарю вас! Но уйдите или, по крайней мере, спрячьтесь: я слышу шаги, и ваша собака начинает волноваться.

– Молчи, Брезиль! – сказал тихо Сальватор, указывая ему на кустарник.

Брезиль пошел туда.

Сальватор порывался последовать за ним, когда девушка, подставляя ему лоб, сказала:

– Поцелуйте его, как вы целуете теперь меня.

Сальватор запечатлел на лбу юной девушки поцелуй, такой же чистый, как свет луны, освещавшей его, затем быстро скрылся в кустарнике.

Девушка, не дожидаясь приближавшихся шагов, поспешно бросилась к дому.

Через несколько минут Сальватор услыхал женский голос:

– Ах! Это вы, мадемуазель? Граф, уезжая, приказал мне сказать вам, что ночь очень холодна и что вы можете простудиться, гуляя так долго.

– Я вернулась, – сказала Мина.

И обе женщины ушли.

Сальватор прислушивался к звуку их удаляющихся шагов, пока они совсем не смолкли.

Тогда он нагнулся, отыскал яму, вырытую Роландом, который опять начал лизать странную вещь, вызвавшую такой ужас Сальватора.

– Это волосы ребенка! – прошептал он. – Надо узнать, не было ли у Розы брата.

И оттолкнув Роланда, сгреб ногой землю, засыпал яму и утоптал, чтобы привести все в прежний порядок. Когда это было кончено, он сказал:

– Ну, пойдем, Роланд. Однако будь покоен, мой добрый пес, мы вернемся еще сюда… днем… или ночью!

XV. Жилище феи

Читатели помнят угрозу, высказанную Сальватором Броканте по поводу чулана, где обитала тряпичница.

Если угроза увезти Розу и испугала ее, то необходимость сделать безумную, по ее разумению, издержку еще более пугала ее и удерживала от исполнения обещаний. Пока она раздумывала, повиноваться ли ей Сальватору или нет, одно посещение заставило ее наконец решиться.