Могилы героев. Книга первая

– Да, Вениамин Львович, это снова я,- спустя полчаса говорил телефонному собеседнику.- Да, Говорухин. Давайте, условимся так. Рандеву проведем на восточной окраине Копейска. Да-да, Челябинск… Уверены? За сто тысяч долларов я вам уступлю все документы и копии с них. Гарантирую… Разумеется, верну все... Конечно. Обсудим детали…

Качалов отложил книгу в сторону. В доме было тихо. Он прошел на кухню, сел возле окна, взял в руки стакан на донышке которого плескалась водка. Пошептал что-то над ней и выплеснул на пол. Бутылка стояла на конверте из-под фотографий, а снимки были рассыпаны по столу. Качалов взял в руки один из них и провел кончиками пальцев по лицу красивой высокой женщины. На руках она держала ребенка, а рядом с ними стоял высокий темноволосый мужчина. Фотография была сделана совсем недавно на набережной городского пруда в областном центре. Объектив камеры намерено зацепил рекламный щит: "Телевизоры "LG". До 23 октября – 10% скидка!!!". Качалов хорошо знал это место. Но тот, кто раньше встречался с Викой Соболевой, без труда узнал бы ее. А тот, кто знал Самохина, узнал бы и его в спутнике Вики…

На следующий день около полудня выпал первый снег. С утра было тепло, моросил мелкий дождик, и вдруг налетел резкий ветер, и повалил густой снег. Он валил хлопьями и вскоре покрыл землю тонким слоем. На улице сразу же сделалось холодно и промозгло. Снег постепенно стаивал на теплой земле, пока ее верхний слой не остыл, превратившись в густую грязь.

– Не дай бог этому снегу растаять,- задумчиво произнес Качалов, глядя в окно.

– От чего же?- Михаил собирал дорожную сумку, насвистывая незатейливый мотивчик.

– Погреба и подвалы зальет. И от слякоти некуда будет деться.

– Кошмар!- Усмехнулся Михаил.

– На смерть идешь, Миша,- Качалов в упор посмотрел на него.- Не жаль жизни своей? Что ты успел понять за этот краткий миг? С чем вернешься домой?

Говорухин улыбнулся:

– А зачем она нужна эта жизнь, если я до гробовой доски буду трястись от страха? А на смерть мы все идем. Это ты знаешь не хуже меня. Глаза ты мне, конечно, не открыл. Но кое-что я понял. Никто за меня мою жизнь не проживет. И выбор делать все равно мне.

– Провожу тебя немного,- кивнул Качалов.- Больше не свидимся.

Они вышли из дому. На улице было морозно. Дома и дороги одели чистый белый наряд. Шли молча, каждый думал о своем. На перекрестке, где особняки заканчивались, и начинался многоэтажный город, стояла "Волга" кофейного цвета с тонированными стеклами.

– Вот и клиент,- пробормотал Мартиросян, расчехляя винтовку.

– Подожди немного,- распорядился Пресняков.- Застрелить всегда успеешь. Дело не хитрое.

– Как скажете, Ефим Павлович,- отозвался Мартиросян, переглянувшись с водителем. Пресняков знал, что они снова поставили на жизнь Говорухина по сотне.

Когда Качалов с Говорухиным прошли перекресток, Пресняков приказал следовать за ними на некотором отдалении.

А они остановились возле киоска неподалеку от автобусной остановки.

– Спасибо, брат, выручил,- Михаил пожал руку Качалову.

– Нет, Миша, я не смог помочь.

– Ну, спасибо и за то, что сделал,- Михаил отвернулся.- Сигарет куплю.

Когда он расплатился и собирался уже уходить, возле киоска притормозила "Ауди" вишневого цвета. Из машины выскочил высокий худой парень с непокрытой кудлатой головой и трусцой побежал за покупками. Вслед за ним из салона выбрался такой же высокий, хорошо одетый мужчина, коротко свистнул и небрежно бросил:

– Гоца, бери на все! И закуси нормальной прихвати!

– Карась, мне столько не выпить!- Отозвался гонец.

– Ша!

Услышав кличку: Карась, Михаил резко остановился и посмотрел на человека возле машины.

Их взгляды встретились.

Они одновременно выхватили оружие и начали стрелять друг в друга.

Убитый шальной пулей Качалов лежал на тротуаре. На переднем сидении "Ауди" бился в агонии смертельно раненый водитель. Гоцик заверещал по-заячьи и бросился через дорогу во дворы.

Карась, пригнувшись, стрелял в Говорухина. Михаила ударило, и он перестал чувствовать левую руку. В этот момент он понял, что умрет, а Карась выживет.

Говорухин оскалился, зарычал и в два прыжка запрыгнул на крышу иномарки. И выпустил остаток обоймы в темную массу по имени Карась.

И получил напоследок две пули. Одну в левое плечо, другую в лицо.

– Что за дела?- Обескуражено пробормотал водитель.

Мартиросян, напряженно наблюдавший за перестрелкой, сделал попытку выйти из машины, но Ефим Павлович придержал его.

– Саша, давай-ка поближе,- сказал он водителю.

Они осторожно подъехали к остановке. Из ларька в этот момент выскочил молодой парень и завопил на всю улицу:

– Вызовите "Скорую"! Кто-нибудь, вызовите "Скорую помощь"!!!- И забежал обратно.

– Какого черта они сцепились?- Вполголоса спросил водитель, ошарашено глядя на Преснякова.

– Говорухина в машину!- Вместо ответа приказал тот.

– Ефим Павлович, он же мертвый!

– В машину его, я сказал!..

Водитель пробурчал что-то вроде: "Загадит тут кровью все, а кому мыть?.." Они перенесли Михаила на заднее сидение. Пресняков тут же принялся осматривать его раны.

– На "базу",- распорядился он, прощупывая пульс на руке раненого.

– Вызовите "Скорую"! Да будьте же вы людьми: вызовите "Скорую помощь"!- Снова завопил продавец из ларька.

– Вот как это было… Человек свободен. Мы все свободны, ребятишки! Но я понял это недавно. Мы сами выбираем дороги. И должны помнить, что кроме ненависти, подлости и убийств, есть другой путь. А вам, ребятишки…- голос Михаила осекся.- Если бы не вы, я бы не знал, по какой дорогой идти дальше.

Он поднялся, неторопливо вышел из дому и канул в предрассветных сумерках. Бунька вдруг сорвался с места, выскочил на улицу и крикнул вслед путнику на переметенной сугробами дороге:

– Мы будем тебя ждать!..

Человек, кажется, остановился и оглянулся назад. В этот момент далеко за лесом блеснул свет автомобильных фар, и от этого предрассветная мгла стала еще гуще. Был самый темный час декабря девяносто пятого года, ночи в день зимнего солнцеворота.

1. Лепеха - один миллион рублей (жарг.). Денежный масштаб до деноминации 1997 года.

2. Марафет – кокаин (жарг.).

3. Волына - ствол, огнестрельное оружие (жарг.).

4. Синие - уголовники (жарг.).

Конец первой части.

Часть вторая. Паутина.

1. Сестры.

Бог весть как ей не везло, словно наворожил кто-то. Хотя со стороны казалось, что как раз у нее все в полном порядке. Только она знала, что не жизнь у нее – шаткий мосток под ногами. И всегда жила так, словно этот день был последним. Все было при ней: красива, умна, по-женски интересна. Но не хватало какой-то малости, чтобы стать счастливой.