Могилы героев. Книга первая

Он, не отрываясь, смотрел на человека среднего роста и среднего возраста, чье жирное, гладко выбритое лицо было спокойным и надменным, а длинные темные волосы зачесаны назад и смазаны гелем.

– Не хочу я на него смотреть!- В голосе Глебова появилось раздражение.

– Твою мать!- Уже не слушая его, выругался Лётя и подался вперед, впившись взглядом в кого-то среди могил. Он осклабился безобразной улыбкой и медленно надел солнцезащитные очки.- Нарисовались…

Глеб поднял голову и увидел бритоголовых. Один из них с легкой улыбкой кивнул Лёте и что-то вполголоса сказал напарнику. Тот снял очки, и Глеб увидел его большие равнодушные глаза и тяжелые надбровные дуги. Глеб оглянулся на Лётю и тоже надел очки.

– Поехали отсюда!- Снова оскалился Лётя, сплевывая под ноги.- Спи с миром, Сивучара…

По обеим сторонам дороги раскинулся сумрачный хвойный лес. От города его отделяло всего два километра, но это был уже не солнечный европейский лес, а заболоченная азиатская тайга, мглистая и заваленная буреломом. Лётя ударил по баранке кулаками и грязно выругался:

– Твари гребанные! Я здесь все начинал! Я!!! Я здесь должен быть "папой". Я!!! Суки, паскуды, жлобы жирные, твари…

Глеб с невозмутимым видом смотрел на дорогу.

– Мы их всех замочим!

– Да,- хладнокровно улыбнулся Глебов.- Всех замочим.

– Нормально все, нормально,- бормотал Лётя.- Я их всех рядком положу.

За окном мелькнули первые улицы Знаменска: деревянные домики, гортоповские конторы.

– Водки возьми,- Лётя притормозил возле придорожного киоска.

– Пиво возьму.

Глебов выбрался из машины, в киоске купил несколько бутылок пива. Летчик пробурчал под нос что-то с раздражением, но предложенную бутылку осушил в два глотка.

– Эх!- Рявкнул хрипло и выбросил посуду в окно.- Пресно мне, Глеба! Оттопыриться хочу!- Он рискованно вывернул на встречную полосу и рванул по объездной в сторону дачных поселков.- Ноздри кому-нибудь вырвать?!

– Водки лучше выпей,- ухмыльнулся Глебов.

– А вот это дело! Сегодня водку пьем! "Сливу" лопаем! А завтра на Сучка наедем! Если он пять косарей не отстегнет, я его суку похороню…

– А что это за бычье на кладбище крутилось?

– Сучата одни… Да я их порву! Шпана отмороженная…

По обеим сторонам дороги снова начался лес. Время от времени из густых зарослей вываливался заросший молодыми сосенками склон Знаменского рудника.

– Понятно,- пробормотал Глебов, выслушав пояснения Летчика. Под ложечкой у него засосало от страха. Если Лётя кого-то называл отморозками, это были не люди, а бесы из преисподней.

Подъехали к коллективному саду. Летчик притормозил перед наглухо запертыми металлическими воротами. Глеб вышел из машины. Возле дома на лавочке сидела сторожиха. Глеб махнул ей и отворил ворота. Лётя притормозил возле бабки и, пока Глеб закрывал ворота, все допытывался у нее:

– Как служба, бабуля? Воруют бляди?.. А когда поймаешь гандонов, чё с ними сделаешь? Свяжешь и затрахаешь до смерти?..

К вечеру на даче у Глебова собралась вся бригада. К вечеру же на улице резко похолодало, снова запахло снегом. Глебов, глядя в окно, приговаривал: "Открылся "поганый угол" – погоды теперь не жди". Но, не смотря на это, к вечеру он пришел в прекрасное расположение духа. А вот Лётя до вечера не дотянул – напился до своеобычного, скотского состояния. Общими усилиями его отнесли в холодную мансарду и бросили на застланный шерстяным одеялом диван.

– Сопьется Летя,- констатировал факт Глеб.- Или сколется.

– Алкаш,- согласился с ним Гуня.

Филимон привычно воздержался от комментариев.

– Как дела, браты?- Передразнил Летю Глеб. Они снова расположились внизу.

– Нормально, куем денежки!- Отозвался Гуня.

– Подходил ко мне человечек один,- сказал Филимон негромко.- Серьезный мужичок. В игры с таким я бы играть не стал.

– Кто такой?- Гуня прикурил от золотой зажигалки.

– Карась. Слышал о таком?

– Он наехал, что ли, на тебя отморозок этот?!

– Нет, он не дурак. Хочет влиться в нашу бригаду. Сказал, что наши дорожки все равно пересекутся, а он хочет видеть в Лёте друга, а еще лучше – подельника.

– А, может, башку ему открутим?- Предложил Гуня.- Нам за его пустой череп еще и в ножки поклонятся.

– Тебе это надо?!- Глеб взял в баре бутылку коньяка.- Таких как Лётя и Карась лучше держать на коротком поводке,- он машинально оглянулся на лестницу в мансарду.- Кем мы были два года назад? Никем. Я даже не мечтал открыть свое дело. А сейчас кто против нас слово скажет? На "общак" отстегиваем и все! Все!!! А Лётя любого отморозка за пояс заткнет.

На улице уже царил темный вечер. Стемнело раньше обычного. За окном сеял мелкий холодный дождь. Филимон подошел к окну, вгляделся в едва различимые сумерки. В оконном стекле отражалась обстановка комнаты. Отражались Гуня с Глебом, сидевшие за журнальным столиком. Глеб разливал коньяк, Гуня смотрел в потолок. Этот домик Глебов построил своими руками, потому и расставаться с ним не хотел, жил здесь зимой и летом. Филимон вдруг вспомнил, как пять лет назад помогал ему. Кем они были тогда? Стропалями, токарями, путейцами. Честными работягами без гроша в кармане… А кто я сейчас?- спросил он себя, и уже привычным усилием отогнал эту мысль.

За окном осень вяло развлекалась перед длинной зимой. Как бы я хотел знать, как жил-поживал, если б не отморозок Лётя?- продолжал думать о своем Филимон.- Наверняка по выходным гостили у тещи или у матери. А по вечерам после работы валялся бы на диване перед телевизором. А после получек собирались у Глеба, пили и колбасились. И считали себя вполне состоявшимися людьми.

– Дерьмо...- прошептал он и вздрогнул, потому что Глеб вдруг сорвался с места и побежал по лестнице на второй этаж.

Гуня от неожиданности уронил бокал с коньяком на колени, а сам Филимон едва не выдавил ладонью оконное стекло. И еще краем глаза он заметил на улице полет большой черной тени.

На крыше раздался треск, а в мансарде жутко грохнул пистолетный выстрел.

– Что же ты, Лётя, наделал?- Прошептал Глебов, обращаясь к покойнику.- Зарезали как свинью.

Гуня стоял возле распахнутого настежь окна мансарды. Его трясло от страха и уличного холода. Филимон бесцельно бродил по комнате, не останавливаясь ни на секунду.