Мои дорогие привидения

– До Пчёликов тебе до ночи не добраться, – продолжала «Солоха». – А в темноте по лесу ходить – плохая затея, заплутаешь. Тут и местные иной раз теряются, а чужому с непривычки… Оставайся в Луговце?

– То есть как это – в Луговце? – опешил парень.

– Так у меня комната есть, – пояснила старушка. – Сдам тебе взамен Марфушкиного домика. Комната-то моя даже попросторнее будет, чем весь её домик. А за оплату не волнуйся, сестрица после мне переведёт сама на карточку.

– Нехорошо как-то… Я же вроде обещал…

– Ты, мил человек, отдыхать приехал? Молоко там, ягоды, фрукты, тишь, благодать, – бабка с благодушным прищуром смотрела на всё больше изумлявшегося Фёдора. – Так какая разницу, тут или в Пчёликах?

– Пчёлики к Дубовежу ближе, – попытался ещё возразить Федя.

– Ну, ежели так… – старушка поразмыслила, потом пообещала:

– А если я тебе велосипед найду? Будешь в Дубовеж ездить, была бы охота.

– Но как же… И перед Марфой Киевной неудобно.

– Да мы из правления хоть сейчас можем позвонить. Предупредишь, так мол и так, с электричкой не получилось, а по ночи через лес идти – она и сама тебе не велит.

– Может, проще тогда такси из Дубовежа вызвать? – предположил Фёдор. «Солоха» хмыкнула:

– Такси? Какое в Дубовеже такси! Нету у нас такси, мил человек.

Она вдруг сунула руку под жилет и из кармашка платья достала паспорт в клеёнчатой обложке. Под обложку были всунуты какие-то чеки, бумажки с записями шариковой ручкой, медицинский полис и пенсионное удостоверение, от чего паспорт походил на упитанный блокнот.

– Вот, чтобы сомнений не было.

Парень хотел было отказаться, но как-то автоматически взял документ, развернул его, прочёл.

– Наина Киевна? Прямо как у Стругацких, – пробормотал Федя.

– Вон как! Начитанная молодёжь-то у нас, – улыбнулась старушка. – А тебя, добрый молодец, как звать?

– Фёдор. Фёдор Васильевич Потапов, – он принялся рыться в рюкзаке в поисках паспорта, но бабка махнула рукой:

– Ладно тебе, не беспокойся. Фёдор и Фёдор. Пойдём, Фёдор Васильевич?

* * *

Изба-пятистенок, сложенная из толстенных – с полметра в диаметре – сосновых стволов, чёрных от времени, дождей и снегов, стояла на дальнем краю села, у самого леса. Фундамент у дома был выложен из не отёсанных камней, окошки оказались не очень широкими, а козырёк над крыльцом поддерживали резные столбики, по виду – ровесники самой избы. На дворе, отделённом от улицы всего лишь реденьким штакетником, имелся собственный колодец, чуть дальше начинался сад. С самого краю в нём несколько деревьев тяжело опустили к земле ветви с золотистыми яблоками.

– Вот тебе, мил человек, и фрукты, – указала на них Наина Киевна.

– Разве они уже спелые? – удивился Федя.

– А как же!

– Я думал, яблоки только к осени созревают…

– Вы в городе совсем позабыли, что, и когда, и как. У вас-то яблоки в магазине и зимой, и летом – одним цветом. Пластмассовые.

– Ну почему, – возразил Фёдор. – Бывают вполне приличные.

– «Приличные!» – фыркнула бабка. – Вот мои попробуешь – других не захочешь. Только сам не рви, тут знать надо, какие спелые. Я тебе нарву и принесу.

– Спасибо большое, – ему подумалось было, что старушке, с её габаритами и годами, тяжеловато будет лазить по яблоням. Но, с другой стороны, ветви с плодами склонялись довольно низко, и есть же специальные хваталки для такого случая… Как бишь их…

– Проходи, Фёдор Васильевич, чувствуй себя, как дома. А ну! – Наина Киевна замахнулась рукой, и крупный петух с недовольным квохтаньем спорхнул с крыльца, присоединившись к разгуливавшим по двору курам. – Ты его, если что, сгоняй, нечего ему на крыльце сидеть, – попросила она, открывая дверь.

– У вас что, дома не запирают? – удивился Федя.

– А зачем? Все свои, друг друга знают. Кто тут залезет? Чужих в Луговце, почитай, и не бывает.

– Знаете, я когда маленький был, у нас тоже так было, – торопливо заговорил Фёдор, проходя вслед за хозяйкой в комнату. – Мы жили в частном доме. Между соседями только штакетники стояли, и дома никто не запирал, и про кражи особо не слышали. На одной улице все друг друга знали, все на виду, общались… – он осёкся, как-то неловко дёрнул плечом и замолчал.

– Люди другие были, – понимающе кивнула старушка. – Ну что ж, вот! – она с гордостью обвела рукой комнату. На крашеных досках пола лежали домотканые половички. Справа в простенке между двух окон стоял небольшой стол на удивительно толстых массивных ножках. В дальнем углу, как и полагается, было несколько икон, перед которыми висела лампадка. Под иконами стояла аккуратно застеленная панцирная кровать, с толстенной периной под плюшевым пледом и с тремя подушками, накрытыми кружевным пуховым платком. «Как у бабушки!» – подумалось Феде.

Он огляделся внимательнее. Ближе ко входу, у самой двери, большую часть стены справа занимал массивный старинный сервант с выставленной на полках посудой и несколькими фарфоровыми слониками. Слева на стене был подвешен рукомойник, за ним – дверь во вторую комнату, дальше – сверкающий свежей побелкой бок печки с чёрным полукругом топки.

– Вы на печи готовите, Наина Киевна? – изумился писатель.

– А как же! Вкуснее нет блюд, чем из печки! – авторитетно заявила хозяйка. – Сам увидишь. Ну, а тут – твои хоромы.

Вторая комната окнами выходила на восток, на сад и лес, поэтому здесь было уже довольно темно, но старушка щёлкнула выключателем, и мягкий тёплый свет лампочки под зелёным абажуром залил помещение. Справа из стены выступала печка, почти вплотную к ней стояла ещё одна панцирная кровать – как и в соседней комнате, аккуратно застеленная, с толстой периной и набором подушек. В простенке между окон имелся письменный стол-секретер, вызвавший у Фёдора ассоциации с советскими фильмами о Шерлоке Холмсе. Вместо тумбочки возле кровати пристроилась резная деревянная этажерка, с виду – настоящий антиквариат. Слева от двери помещался приземистый комод и большое – выше человеческого роста – зеркало в массивной деревянной раме, чуть помутневшее по краям.

– Хорошо, что у вас электричество есть, – брякнул Федя и тут же смутился, подумав, что хозяйка обидится. Но Наина Киевна только усмехнулась:

– А ты что же, мил человек, думал, что у нас тут совсем медвежий угол?

– Но газа ведь нет, – попытался защититься Фёдор.

– Есть газ, только денег нет его подключать, – отрезала старушка. – Мы вам, говорят, в Луговец ветку проведём, но за подключение домохозяйств плата отдельно. А там такая плата, что можно две ветки туда-сюда провести, и ещё останется. Так зачем мне тот газ?